Нужно ли пояснять наш выбор? Ведь быть армянином и христианином последние 1700 лет значит одно и то же. Помочь устроить интервью с отцом Тароном, который, как мы знали, к публичности отнюдь не стремится, любезно согласился редактор и издатель культурно-просветительской газеты «Амшен» Артавазд Сарецян, интеллигентнейший человек, знаток истории и культуры своего народа и родного края.
Пастырь армян Абхазии оказался совсем не таким, как обычно представляют духовных лиц: молодой человек – всего 33 год; сложен крепко – в юности серьёзно занимался айкидо. Держится просто, очень дружелюбно – ни капли самодовольства, никакой фальши.
Беседа наша происходила в Гагре, рядом со скромной – размером не больше комнаты в городской квартире – часовней. Здесь отец Тарон уже несколько лет совершает все службы – основной храм ещё только строится и закончен пока всего наполовину.
Сначала духовный глава армян Абхазии сказал по нашей просьбе пару слов о себе. Родился в Эчмиадзине; там же учился в духовной академии. Приняв сан, три месяца стажировался в Индии, в Хайдарабаде – совершенствовал знание английского языка. Кроме того, отец Тарон имеет ещё и светское образование: успел закончить юридический факультет Ереванского университета. «С красным дипломом» – добавляет пастырь, скромно потупив глаза.
Пробыв полгода секретарём святейшего Католикоса Гарегина II, наш собеседник получил послушание стать пастырем армян Абхазии. Было это 4 года назад, и скоро его служение здесь закончится. «Дело в том, что таким как я не полагается пребывать в одном месте дольше пяти лет», – поясняет отец Тарон. Оказывается, он не просто священник, но иеромонах.
Что касается паствы – конечно, все армяне Абхазии христиане. Тем не менее, когда отец Тарон только прибыл на место своего пастырского служения, часовня, порой, пустовала по нескольку дней кряду. Сейчас, конечно, ситуация значительно улучшилась: верующих собирается так много, что по большим праздникам многие стоят за порогом часовни. Более того – крещение по обряду Армянской Апостольской Церкви, бывает, стали принимать люди, армянских корней вовсе не имеющие: русские, абхазы и др.
– Почему? Не знаю наверное им просто добираться ближе. А кто не крестится – просто ходят на службы, предлагают помощь в строительстве храма, – отец Тарон указывает рукой на возводимое рядом из серого камня здание традиционной армянской архитектуры.
– Такая помощь нам очень нужна. Ведь храм строится исключительно на пожертвования верующих. Поэтому и работы идут медленно. Хотя стены мы уже закончили, и скоро с Божьей помощью начнём возводить купол.
Что касается демографии армян Абхазии, то своей статистики пастырь, конечно же, не ведёт. Как впрочем, и официальные власти страны. В разных источниках называют цифры кто в 42 тыс., кто 70 тыс., а то и больше… Но в любом случае, армян в Абхазии много. Последнее время даже те, кто в Россию переехал, стали возвращаться.
На мой вопрос, не беспокоит ли его, что российские армяне, вместо того, чтобы репатриироваться на историческую Родину, едут в Абхазию, отец Тарон ответил с обезоруживающей искренностью:
– Армения – страна маленькая и очень бедная. Представляете, что будет, если туда сейчас армяне со всего мира съедутся?! Потом, армяне абхазские – они в большинстве своём отчаянные патриоты своей малой Родины. Вот, смотрите: у нас здесь в храмовой ограде тоже свой мемориал армянским воинам, павшим в Отечественной войне 1992-93 гг. есть. Вы знаете, тогда вместе с абхазами целый армянский батальон воевал?
Здесь стоит отметить, что армянское пастырство в Абхазии больше никак не связано с Тбилиси. Сегодня отец Тарон работает в тесном контакте с епископом Мовсесом Мовсесяном, чья кафедра находится в Краснодаре. В скором времени обе эти территории – и епархия, и пастырство – по благословению святейшего католикоса должны объединиться.
Что касается состояния культуры, то сегодня в Абхазии действуют 32 армянские школы. Это, правда, на 8 меньше, чем было до Отечественной войны. Но зато количество с лихвой компенсируется качеством – благо выручают добрые люди.
– Здесь в Гагре –, вступает в разговор Артавазд Сарецян, – в армянской школе такой компьютерный класс, что любой московский вуз может позавидовать. Это профессор Сергей Календжян помог оборудовать; он сам – уроженец Абхазии, но живёт и работает в Москве.
– В армянских школах, – продолжает Артавазд, – помимо родного дети изучают также русский, абхазский, английский и ещё какой-нибудь иностранный язык. Выпускники могут без экзаменов поступать в ереванские вузы, а если захотят – продолжить образование в АГУ. Недавно туда, на математический факультет, мальчик из гумистинской сельской армянской школы экзамены сдал – так сам ректор Алеко Гварамиа был восхищён! Куда там городским детям…
Завершив разговор о национальной школе, переходим к этнографическим особенностям абхазских армян. По наблюдению отца Тарона большинство здесь составляют амшенцы. Однако, немало потомков выходцев из других регионов – особенно среди переселенцев советской эпохи. Культурные различия с Арменией, безусловно, есть, но серьёзных проблем в пастырском служении нашему собеседнику они пока не создавали. Большинство непривычных для уроженца Эчмиадзина обычаев местных армян отец Тарон склонен объяснять длительным культурным взаимодействием с представителями других этнических общин. Из конкретных примеров он приводит традицию дарить на свадьбу полотенце – и полотенце же повязывать на выносной крест на похоронах. К подобным «еретическим» поступкам своей паствы духовный глава абхазских армян относится с добрым юмором – без миссионерских претензий:
– Бывает, конечно, скажешь им: Вы так не делайте! А они мне: А мы всегда так делали.
Значит ли это, что в Абхазии, сильной своими патриархальными традициями, не убелённый сединами пастырь не всегда пользуется у своих прихожан должным авторитетом? Ни в коем случае!
– Если станет известно, что отец Тарон велел делать так-то и так-то, всё будет как я сказал!
При этих словах лицо молодого священника как-то неуловимо изменилось – обрело подлинную величественность. Никаких сомнений не осталось: перед нами истинный пастырь!
Дальше переходим к специфике местного армянского диалекта. Разницу между ним и литературным языком отец Тарон также не склонен преувеличивать. По его словам в самой Армении есть диалекты, отстоящие от ашхарабара гораздо дальше, чем амшенское наречие.
– Потом, вы не забывайте, – вновь вступает в разговор Артавазд Сарецян – что всё советское время несколько поколений армянских детей в Абхазии учились только литературному языку – и только по учебникам, разработанным в Ереване.
Что касается духовной связи с Родиной – местная армянская община её безусловно ощущает. Даже несмотря на весь свой абхазский патриотизм. Другое дело, что поддерживать эту связь не всегда просто. Ведь не секрет, что в своё время многие армянские семьи не покинули Абхазию просто потому, что не имели достаточных средств. Летать в Ереван самолётом им сегодня тоже не по карману.
Стараясь сгладить ощущение неловкости, задаём свой последний вопрос: готовит ли отец Тарон себе смену среди местной армянской молодежи?
– Как сказать? Вот, преподаю Закон Божий в школах. Детям интересно. Но готовых принять сан пока не знаю. А жаль – ведь здешний уроженец, хорошо знающий страну и людей, он конечно, может принести больше пользы, чем человек со стороны. Но может со временем и с Божьей помощью…
Что ж, на помощь Всевышнего мы всей душой надеемся. Но и от себя всё зависящее для возрождения армянской общины Абхазии тоже делаем.