Я
родилась, поскольку мой дед Эдвард сумел спастись от геноцида. Он, вместе со
своими родителями, братьями и сестрами жил в Восточной Армении, в городе Харберд. Харберд, Харпут или Мамурет эль Азиз находится сейчас в Турции. Отца моего дедушки, Мурада, адвоката по профессии, убили в 1915-ом.
Надпись
«Грануш, 1911 г.» выгравирована на античном шкафу,
который стоял у входной двери в ресторан отеля «Конрад», одного из пятизвездчатых отелей Стамбула.
Май
2009 –го года. Я нахожусь в Стамбуле вместе с группой аналитиков, политологов и
журналистов. Мы принимаем участие в конференции, имеющей целью улучшить
армяно-турецкие отношения.
Армянскую
гравировку на шкафу наша группа замечает во время первого же обеда. Шкаф
оказывается в центре нашего внимания, фотографируем его, фотографируемся рядом
с ним. «Грануш – одна из жертв геноцида», - первая же
мысль, которая мгновенно рождается при виде гравировки. Мысли не спрашивают у
нас разрешения перед своим рождением. «Интересно, что произошло с Грануш?», - восклицаю я, подспудно надеясь получить ответ,
противоположный тому, который застрял у меня в мыслях.
Пытаюсь
абстрагироваться. Допустим в той же гостинице на античном
шкафу выгравировано «Патриция, 1911». Увидев шкаф, сделанный в свое
время для какой-то француженки, я в первую очередь обратила бы внимание на
сделанные вручную узоры, может похвалила бы
неизвестного мастера, но я точно не подумала бы, что Патрицию убили в 1915-м, в
Османской империи. Вероятно я бы подумала, что этот,
созданный вручную, со старомодной гравировкой шкаф, продали дети Патриции,
внуки, или правнуки...
О
шкафе Грануш я этого подумать не могу.
Я
нахожусь в Стамбуле уже второй раз. Первое мое посещение было в 2007-ом году,
через несколько месяцев после убийства редактора газеты «Акос»,
журналиста и публициста, армянина по национальности, Гранта Динка.
В
2007 у Стамбула как бы все время было желание просить прощение. Десятки встречаемых мною турков, будь то
работник гостиницы или профессор университета опустив глаза, говорили, что
Грант был одним из них, что скорбят о его потере.
В
2009 у Стамбула было более задумчивое и размышляющее лицо.
Телекомпании
и передовые газеты с беспрецедентным вниманием освещали двухдневный
армяно-турецкий форум. Группы тележурналистов часами ждали возможности взять
интервью у прибывших из Армении политических обозревателей, публицистов.
Армяно-турецкие отношения были в центре внимания турецкой прессы.
Шкаф
Грануш мы встречали, по меньшей мере, дважды в день,
за завтраком и обедом. В последний день, во время одного из перерывов, я
ухитрилась даже попрощаться с ним. Моя чувствительность удивила даже меня саму.
Я
была уверена, что у Грануш, как и у Мурада, нет могилы.
До
последнего времени для меня все жертвы Геноцида олицетворялись в одном
лице, лице Мурада. Посещение Памятника жертвам
геноцида для меня всегда было, в первую очередь посещением могилы Мурада. Сейчас, к этому имени добавилось еще одно –Грануш.
Я
искренне хочу, чтобы между Турцией и Арменией сложились отношения, присущие
добрым соседям, я хочу, чтобы Турция открыла свои границы, закрывшиеся перед
Арменией еще в 1993-м году. Я считаю, что мы должны иметь возможность напрямую
общаться с турками, дискутировать с ними, готовить к мысли, что их предки
совершили геноцид. Для всего этого открытые границы будут только на пользу.
Однако
Мурад, Грануш и полтора
миллиона жертв, не дают мне права ставить вопросительные знаки перед Геноцидом
1915-го года.
Седа
Мурадян, журналистка, руководитель Армянского офиса Института войны и мира.
ИА
ARMENIAToday |
