Профессора
Чилингара разговорить сложно, а если точнее — невозможно. И не потому, что он
весь в науке. Наш именитый соотечественник, знакомство с которым почитают за
честь президенты и короли, похоже, сам не знает, о чем стоит рассказывать
журналистам, а что лучше попридержать на потом. За его плечами долгая яркая
жизнь, сюжет, достойный научно-фантастического триллера, но обобщать что-либо
он явно не торопится. Да и зачем, если и сегодня преподает, пишет книги,
активно разъезжает по миру, недавно вот вернулся из России, а теперь, как
показалось, собирается в Армению, — писали мы несколько месяцев назад. И вот
Джордж Чилингар осуществил свое намерение — в эти дни он находится в Ереване.
Приехал, говорит, по приглашению Американского университета Армении на
торжественную церемонию открытия спонсированной им аудитории. Мы говорили с ним
по телефону — настроение у профессора отменное. “А все потому, что я сильно
люблю Армению”, — пояснил он.
Если перечислить все его титулы, звания и награды, это не только займет
газетную полосу, но еще и вызовет сомнение в реальности образа. Ученый,
геолог-нефтяник, военный (служил в ВВС США, четыре года руководил
нефтехимической лабораторией на воздушной базе неподалеку от Дейтона), эксперт
нефтяных компаний, главный советник ООН по нефтяным ресурсам, советник Рональда
Рейгана по энергетике, когда тот еще был губернатором Калифорнии, член
множества профессиональных организаций, почетный профессор многих
университетов, член Российской академии естественных наук, президент ее
американского филиала, член Армянской Национальной академии, автор более 60
книг, 500 научных статей. Резюме, или краткая профессиональная биография
Чилингара, помещенное на сайте его родного Южнокалифорнийского университета, —
это шесть десятков с лишним страниц, лаконично представляющих его вклад в
мировую науку.
А в резиденции ученого впору открывать музей — “трофеев” в ней на несколько
экспозиционных залов. Более сотни медалей, дипломов от разных правительств,
научных учреждений, наверное, только с десяток наград от ВВС США... Тут же
исфаганские шелковые ковры — подарок Реза-шаха Пехлеви. Другой, еще более
весомый знак благодарности — имя Чилингара, которое указом шаха присвоено
нефтяному месторождению в Иране. С Ираном, или, как говорит мой собеседник, с
Персией, у него особые связи — это, можно сказать, родина.
А что с Гондурасом? Джордж Чилингар на протяжении 20 лет является почетным
консулом Гондураса. Он свободно говорит на 9 языках. А русский для него с
детства родной — на нем говорила мать, когда его звали еще Геворгом. Геворг
Варосович Чилингарян — полное имя ученого. Фамилию с армянским окончанием он
использует чуть реже, чем усеченную, но, очевидно, дорожит ею. Иначе не стал бы
рассказывать, почему ему пришлось уже здесь, в США, слегка подкоротить ее,
чтобы в юности, во время службы в ВВС, командиров, отдающих ему приказ —
прыгать с аэроплана, — не “заедало” на произношении. “Я всегда прыгал первым,
мне очень хотелось летать”, — говорит он.
...”Вот, большая медаль Ломоносова, а та, другая — от правительства Тайваня,
это “Белый Слон” — высшая правительственная награда Таиланда, а здесь я храню
медаль Армянской Академии наук, но от правительства Армении у меня ничего нет”,
— профессор Чилингар с удовольствием показывал свои трофеи, нажитые за полвека
неутомимой деятельности в науке, в индустрии, в армии. Он, кажется, доволен
произведенным впечатлением. Еще бы — в его коллекции есть награда даже от ВВС
Китая.
Не
думаю, что эта публикация приоткроет завесу над образом Чилингара. Он и здесь,
в США, где прожил более полувека, считается легендарной личностью, точнее было
бы сказать, он ею является. “Я пошел к президенту Гондураса и предложил —
давайте поможем освободить Кувейт” — мой собеседник, рассматривая медали, вдруг
вспомнил первую войну в Персидском заливе. — Он позвал командующего
вооруженными силами, и тот предложил: пусть Джордж и везет войска, раз он знает
языки... Ну я и повез. После президент Буш-старший поблагодарил меня, пригласил
на ужин”. Чилингар “кивнул” на свою фотографию с Бушем, взятую в рамочку.
Фотографий — тьма. Он на них с королями, главами правительств, с разными
знаменитостями, мелькнуло некстати знакомое лицо Мухаммеда Али. “Я и в Армению
собрался ехать, когда была война, хотел защищать нашу землю, но мне сказали
нельзя, поскольку я американский военный”.
По-русски он говорит свободно, совершенно не напрягаясь. Словно, уловив эту
мысль, собеседник “утешил”: “По-персидски я говорю лучше. По-армянски все
понимаю, но немного затрудняюсь отвечать на вопросы”. Последние слова он
произнес на безукоризненном армянском.
Родился Чилингар в Тифлисе. “Отец, персидский подданный, по завершении учебы,
вернулся в Иран, стал личным врачом шаха. А меня с мамой не выпускали из
страны. Мне было четыре годика тогда. Помог случай: в Персии поймали русских
шпионов, и за них заступился советский посол. Когда он пошел к персидскому
министру иностранных дел, ему сказали: “Вы не выпускаете жену и сына нашего
врача”. В итоге был произведен обмен. Мы с мамой перешли на ту сторону Аракса,
а два советских шпиона — на эту. ...Я горжусь, что у меня мама русская, а отец
армянин. Это хорошая комбинация, просто шикарная комбинация”.
Профессор
совсем не словоохотлив. Вспоминает отрывочно, тщательно ограждая свой
внутренний мир от постороннего взгляда. В этом он скуп, но о его щедрости по
отношению к коллегам и особенно к студентам рассказывают публикации в
университетских журналах. Он в смутные для Ирана годы вывез на учебу в США 1000
иранских студентов, он не жалел средств на поддержку кувейтских студентов,
когда в их стране шла война, он учредил свой именной фонд специально для этих
целей. Он помогает готовить специалистов для Гондураса. И это далеко не все,
что делает Джордж Чилингар — круг его интересов необъятен. Он организовал
бесплатную сеть переводчиков для шерифа Лос-Анджелеса, он снабжает
бронежилетами гондурасских полицейских. Он всегда делал больше, чем способен
сделать нормальный человек за свою жизнь. В случае с Чилингаром время и
возможности человеческие кажутся резиновыми.
...”Мой отец лечил бесплатно всех моих студентов-армян и персов тоже”, —
вспоминает он. И тут же неожиданно спрашивает: “Сколько в Армении нас осталось?
Народа сколько осталось? 3 миллиона, вы уверены, что не меньше?” Армянская тема
то и дело вкрапливалась в нашу неровную беседу.
“Сижу я у себя в палатке, в Кувейте. Конец войны уже. И вдруг вводят четверых
иракских солдат. Они бросаются на пол и умоляют меня: мол, не возвращайте нас
обратно, Саддам сказал — те, кто сдался в плен, не снесут головы. “Мы армяне, —
взмолился один из них, — нам грозит верная смерть”. Сейчас эти солдаты в
Калифорнии. Я их вывез оттуда. Каждое Рождество получаю от них открытки”.
Профессор борется с “глобальным потеплением” с такой же горячностью, как и с
глобальным невежеством. Он не воспринимает Киотский протокол и нещадно
критикует саму идею борьбы с климатом. “Я долгие годы преподавал термодинамику
и доказал, что увеличение концентрации углекислого газа в атмосфере приводит к
похолоданию, а не к потеплению. В 2012-м, думаю, мы все в этом убедимся. Так
что покупайте норковые шубы. Я работаю со многими русскими учеными, и они
согласны со мной. Мы даже книгу написали — “Глобальное потепление и глобальное
похолодание: эволюция климата на земле”.
“Киотский протокол — это же идиотство, он приведет к большой депрессии во всем
мире. В Гондурасе я был недавно, там люди плачут — цена на кукурузу выросла (из
нее же теперь биотопливо производят)так, что скоро кукурузные лепешки станут
многим не по карману. Люди голодают, жалуются. ... Глобальное потепление — это
эмоционально-политически и экономически окрашенная идея. Человечество задалось
целью — “засунуть” углекислый газ в какую-то дыру и избавиться от него. А
углекислый газ — хороший газ, он хорош для агрикультуры, для наших лесов...
Кардинал из Ватикана целый час говорил со мной, перед тем как Римский Папа
заявил, что Киотский протокол — прерогатива ученых, а не политиканов. И Бушу я
советовал не подписывать его”, — Чилингар завершил тему. Поэтому дальше
процитируем из прессы.
...”Мы можем запарковать все свои автомобили, мы можем закрыть все
нефтеперерабатывающие заводы, и ничего не изменится, не повлияет никак на
климат. Но это сильно изменит человеческое благосостояние. ...Киотский протокол
— больше угроза для человечества, нежели для глобального потепления. Миллиарды,
которые тратятся на непонятную идею, лучше использовать на более прозаические
цели — на борьбу с голодом, болезнями” — передает слова ученого Los Angeles
Weekly.
...Но, конечно же, мы встретились с профессором не для того, чтобы обсуждать
климатические изменения. Или даже его разработки, касающиеся прогнозирования
землетрясений. Нам очень хотелось услышать его мнение о нефти, которой в
Армении вроде нет. Интересно было также узнать, почему нефть стала для него
главной профессией. Как выяснилось, во всем “виноват” Реза-шах.
“Наш дом был рядом с шахским дворцом. Однажды, когда я играл во дворе, шах
увидел меня и сказал моему отцу: “Пошли его учиться нефти, я его сделаю
министром. Если бы не революция, так оно бы и случилось”.
“...Нефть там, где ее нашли. В Таиланде Unocal (известная американская
нефтегазодобывающая компания) пробурила 20 скважин — все они оказались пустыми.
Компания объявила, что она уходит из Таиланда. Из офиса короля позвонили мне в
панике, потому что понимали: если Unocal уйдет, другая компания не вернется
туда еще через двадцать лет. Я пошел к президенту Unocal, к моему другу Фреду
Хартли, и сказал ему, что своими глазами видел, как газ булькает в исследуемой
зоне. Он поверил мне, и они остались работать в Таиланде, в итоге нашли большие
газовые месторождения. Уникальный случай.”
“Что до Армении, то там столько напортили (бурили на малые глубины), столько
пустых скважин, что трудно убедить нефтяные компании приехать туда. Бурить надо
на большие глубины. И я предупреждал об этом, говорил — не бурите на мелкие
глубины, это ерунда, ни черта не найдете. Николай Лаверов, вице-президент
Российской академии наук, большой ученый, согласен со мной, мы говорили с ним
на эту тему. Я советовался со многими геологами-нефтяниками. Надо пробурить
через надвиг, как минимум на пять тысяч метров. В Армении если найдем нефть, то
только под этим надвигом. Я думаю, что она есть. Но предложение от армянского
правительства ко мне не поступало. Книгу, конечно, мою там видели — о возможной
нефтегазоносности Армении. (Мы ее написали вместе с Ашотом Карапетяном — он мой
друг, ученый, умница.) Но... Мне и в Армянскую академию труднее было выбраться
(там большие умницы сидят), чем в Российскую. Фадей Саркисян помог...
...Целесообразно ли экономически бурить на такие глубины? Если найдем нефть,
будет очень даже целесообразно. Нет, это не фантастическая затея. Во многих
местах мира пробурено на такие глубины. Я могу привезти из России самых
выдающихся ученых-нефтяников. Я их приглашу — они мне не откажут. Надо
использовать все, что есть у нас, всю технологию. Думаю, это быстро можно
сделать. Мы уже знаем приблизительно где что. Надо бурить — вот и все. Деньги
на бурение найдутся. Я свою книгу о нефтегазоносности Армении посвятил Керку
Кркоряну. Он легко может помочь, он любит Армению. Ясно, что нефть под надвигом
этим, под этими кристаллическими породами.
...Все, что я сделаю, будет бесплатно для Армении, потому что, если мы найдем
нефть или газ, это будет большим плюсом для нас всех. Будет еще одно
месторождение, названное моим именем? Ну, если захотят, пусть назовут. Только
на этот раз не Чилингаром, как в Персии, а полным именем”.
...К своему имени наш выдающийся соотечественник относится адекватно. Ему очень
льстит, что за 275 лет он первый американский ученый, который стал членом
Российской академии наук. “До меня был Бенджамин Франклин”, — с гордостью
отмечает он. Профессор горд также званием “Рыцарь науки и искусств”,
присужденным ему Российской академией естественных наук. В годы “холодной
войны” Джордж Чилингар пропагандировал успехи советских геологов на Западе,
печатая их труды в основанных им специализированных журналах. Он и сейчас тесно
сотрудничает с коллегами из России и Армении. Углеводороды, оказывается,
обладают и силой позитивного притяжения.
И, конечно же, надо совсем не знать Чилингара, чтобы написать о нем: “основные
труды его посвящены теоретическим вопросам геологии нефти и газа, разработке
новых подходов к решению задач образования рудных пластов нефти и газа и
возникновения углеводорода”. Это скупые строки из резюме. Несколько лет назад,
когда американские научные круги отмечали 75-летний юбилей профессора, звучали
куда более точные речи: “Исключительный ученый, преданный учитель,
международный посол. Он в разных ипостасях служит своей стране, он активен на
международной арене. Он написал больше книг, чем обычный человек может прочесть
за свою жизнь...” Впрочем, не мне судить о точности оценок. Я видела Чилингара
однажды, беседовала с ним всего пару часов, и он, не утруждая себя
объяснениями, просто уклонялся от “ненужных” вопросов. Когда все мои попытки
“пробурить через надвиг” одна за другой с треском провалились, я стала отчаянно
искать “зацепку” на поверхности и, не найдя ничего лучшего, спросила — а не
читает ли г-н научное светило стишков на досуге? “Зачем читать? Я сам стихи
пишу”, — сказал профессор и тут же осекся. Понял, что проговорился и следующий
вопрос неизбежен — а не вспомните ли сейчас что-нибудь из своего творчества?
Тут Джордж Чилингар всерьез замолчал. Война, нефть, дипломатия, наука — и вдруг
стихи... “Вы уходите от ответа”, — пришлось прервать паузу.
“А я хитренький парень, милая”, — неожиданно весело заявил профессор-дипломат и
приветливо протянул руку. Так, смеясь, и завершили беседу, продолжение которой
возможно, если Джордж Чилингар получит приглашение заняться армянским
“надвигом”, под которым, он почти убежден, “булькает газ”.
Наира МАНУЧАРОВА, Лос-Анджелес, «Новое время» |
