Имело ли место в истории путешествие Леонардо да Винчи в Армению или нет?
Известный писатель Костан Зарян
(1885-1969) изучал этот вопрос еще в 20-х годах. Эта тема прозвучала на его
лекциях в Бостоне в 1944 году, в целом курсе лекций в Американском университете
в Бейруте в 1952-1954 гг. и в публикации в журнале “Советакан
арвест” (N 4-5 1967 г.), переизданной в 1999 г. в
сборнике “Наватомар” под редакцией Юрия Хачатряна. Благодаря недавней публикации в журнале “Анив”
эта тема взволновала многих соотечественников. “НВ” предлагает своим читателям
ознакомиться с очерком Костана Заряна
“Леонардо да Винчи и Армения”.
...И вот любопытный для нас вопрос: бывал ли Леонардо в Армении, как он сам
уверяет? Ряд историков, исследовавших проблему — Рихтер, Мак-Корти,
Стржиговский, Клементе Фузаро, — в этом не сомневаются. Другие, в основном
итальянцы, будучи не совсем беспристрастными, категорически отрицают факт
путешествия, ставя его в ряд других художественных вымыслов Леонардо.
Прежде чем самим попробовать ответить на вопрос, надо обратиться к судьбе
рукописей художника. Самая объемистая — “Атлантический кодекс” — состоит из
1222 переплетенных вместе страниц. Значительная часть записок была со временем
утрачена. До нас дошло 5 тысяч рукописных страниц Леонардо.
Обращаясь к свидетельству этих рукописей, нужно иметь в виду два важных обстоятельства.
Во-первых, они были варварским образом изрезаны, частично утрачены и
произвольным образом разорваны. Во-вторых — и это крайне важно, — будучи
личными дневниками, они не предназначались для публикации. Как известно,
Леонардо делал все, чтобы затруднить их прочтение: писал справа налево, поэтому
читать написанное можно только в зеркальном отражении.
Если все это так, можно ли предположить, что Леонардо желал ввести в
заблуждение самого себя рассказом о вымышленных событиях? Зачем ему понадобилось
писать о небылицах, как нас упрямо пытаются убедить некоторые
исследователи?
Обратимся к страницам “Атлантического кодекса”, которые содержат знаменитые
“Армянские письма”. Несколько десятков лет назад Рихтер, первый исследователь
этих рукописей, пришел к заключению, что до приезда в Милан Леонардо
путешествовал по Востоку, главным образом по Малой Азии, выполняя определенные
работы, по-видимому, как инженер на службе египетского султана.
Этот вывод был немедленно и активно оспорен рядом итальянских историков — жизнь
Леонардо детально изучена год за годом, и нет ни одного свидетельства о его
отъезде из Италии в указанный период. Такие попытки отрицания, основанные на
фактах хронологии, нужно считать искусственными и безосновательными.
На самом деле мы крайне мало знаем о его жизни до тридцатилетнего возраста,
когда он переезжал с места на место в поисках того края, той страны, где смог
бы осуществить свои многочисленные планы. Достаточно вспомнить его знаменитое
письмо в адрес Людовико Сфорца,
где он пишет о многочисленных и разнообразных работах, которые мог бы
исполнить.
Исследуем по пунктам возражения, которые обычно приводятся против факта
путешествия Леонардо на Восток. Начнем с того, что Леонардо не мог
отсутствовать в Италии прежде, чем поступить на службу Сфорца
в Милане. Документально подтверждено его пребывание во Флоренции в 1472, 1475,
1478 и 1481 годах. В 1483 и 1487 он находился в Милане. Все это совершенно
верно, но не позволяет судить о промежутках времени между указанными
датами.
Приводят довод, что путешествие на Восток занимало в ту эпоху целые годы.
Сегодня мы знаем, что это не так, берегов Малой Азии можно было достичь за один
месяц, а в случае необходимости и быстрее.
С тех пор как Флорентийская республика завладела городом Пиза и выкупила
пристань в Ливорно, между Ближним Востоком и
Флоренцией наладилось постоянное сообщение. Был основан перворазрядный флот,
чьи суда регулярными рейсами доставляли экспортные и импортные товары,
перевозили многочисленных пассажиров. Леонардо легко мог воспользоваться этой
возможностью, и его отсутствие в течение нескольких месяцев могло остаться
незамеченным.
По каким причинам он затеял такую авантюру? Этот важный вопрос нужно детально
исследовать. Жизнь во Флоренции во времена Леонардо полна была и радостей, и
опасностей. В пору самовластия Медичи зависть, жестокость, интриги, клевета и
месть стали обычными явлениями. Несомненно, во Флоренции хватало тех, кому не
давали покоя гений Леонардо и его успехи.
Этот побочный сын, родившийся от незаконной связи, вместо того чтобы держаться
в тени от стыда, наоборот, везде демонстрирует свои таланты и разносторонние
способности, душевное благородство и достоинство. Он достиг завидного положения
и всегда окружен блестящими личностями. Не обладая большим богатством, он
позволяет себе жить на широкую ногу. По моему мнению, именно гнетущая атмосфера
заставила Леонардо покинуть свою страну и добраться до Армении. Леонардо
чувствовал себя безнадежно одиноким, несчастным и преисполненным отвращения.
Его единственной целью было бежать из города, из удушливой атмосферы, снова
обрести свободу.
У него не было близких людей. Родной отец, который жил с третьей по счету
женой, мало интересовался сыном. Мать, неграмотная крестьянка, переселилась в
родную деревню и не могла оказать Леонардо моральной поддержки. Единственным
спасением было бегство. Навсегда избавиться от грубых и невежественных
флорентийских торговцев и столь же невежественного духовенства. Леонардо должен
был предпочесть поездку в какую-нибудь отдаленную страну.
Почему же он выбрал именно Армению — как пишет он сам, “Эрминию”?
Ведь Армения уже потеряла независимость, ее киликийская часть попала под власть
Египта. Однако в своих записях Леонардо постоянно упоминает Армению и ни разу —
Египет.
Иностранные исследователи совершенно упустили из виду, что армян знали во
Флоренции гораздо лучше, чем принято считать. Первым делом стоит упомянуть
возвышающийся над Флоренцией живописный холм с прекрасной базиликой, где
Леонардо любил подолгу просиживать, наблюдая за природой. Базилика называется Сан-Миниато, но это позднейшее, переделанное на итальянский
лад название. В средние века она называлась Сан-Миниас
— именем армянина, который в 250 году проповедовал христианство в Тоскане и
принял мученическую смерть.
С юных лет Леонардо имел привычку посещать эту базилику, рассматривать
многочисленные мозаики — особенно над главным алтарем, с изображением самого
святого — на ней была надпись золотыми буквами: “San Miniato Rex Erminiae
“.
Здесь же Леонардо встречал монахов из монастыря, расположенного позади церкви.
Согласно свидетельству отца Лугано, они были
армянами. Эти длиннобородые монахи с горящими глазами могли рассказать Леонардо
о своей вынужденно покинутой родине, ее несчастьях, ее обычаях и красоте, о той
борьбе, которую вел их народ, отстаивая свою веру.
Помимо монахов армян можно было встретить на каждом шагу — ведь они построили в
Италии тридцать четыре церкви и монастыря, дали этой стране одиннадцать
святых.
Итальянцы часто сталкивались с армянами во время своих поездок на Восток,
особенно в Византию. Всех восточных людей в Италии называли “гречи”, то есть
греками, во Флоренции до сих пор существует средневековая улица Виа деи гречи. Здесь прибывшие с
Востока ремесленники — греки и особенно киликийские армяне — имели свои “ботеги”, то есть мастерские, где выполняли отделочные и
ювелирные работы. Прежде Дуччо они уже создали во
Флоренции свою художественную школу.
Леонардо несомненно знал армян. Он посещал Платоновскую академию, где, по всей
вероятности, встречался и беседовал с Григорио Трапизонци — греком по национальности, знатоком всего
армянского, выдающимся человеком, который преподавал во Флоренции, автором
ценных трудов о Платоне и Аристотеле, участником академических диспутов,
защитником философских воззрений Давида Анахта и Татевского монастыря.
В свое время Армения поддерживала оживленные торговые отношения с Венецией,
Пизой, Флоренцией, всем еще были памятны злоключения последнего армянского
царя. Позднее, во время визитов египетских и турецких посольств, переводчиками
у варваров были армяне. Да Винчи мог беседовать с ними, интересуясь сведениями
о восточных странах. Один из армянских переводчиков, уроженец Киликии по имени Бардугимеос, проезжал через Флоренцию по пути к Чезаре Борджиа. От него Леонардо
мог получить сведения о Киликии. Кто знает, возможно, именно через него
Леонардо удалось найти работу у египетского султана.
Доктор Рихтер, первым написавший о путешествии Леонардо на основе данных
“Атлантического кодекса”, считал, что художник некоторое время находился на
службе у египетского султана в качестве инженера.
Эдуард Мак-Корти, Стржиговский,
Клементе Фузаро считают это
предположение совершенно естественным с учетом разочарования и тяжелого
материального положения Леонардо в то время.
Хотелось бы привести еще некоторые обстоятельства, пока не удостоившиеся в
должной мере внимания исследователей. По ряду признаков Леонардо, как и многие
другие деятели Возрождения, находился под влиянием тайно проповедуемого
восточного религиозно-философского учения.
Обратимся к рукописям. В “Атлантическом кодексе”, главном предмете нашего
интереса, содержатся разные проекты, адресованные в виде писем “Деватдару Сирии, наместнику святейшего султана
Вавилонского”. Здесь же, в письмах, Леонардо обещает изложить причины и
последствия некого бедствия. Он пишет: “Находясь в этой части Армении, чтобы с
любовью и тщательностью выполнить ваше поручение, с которым я был послан, и
приступить к нему в самом подходящем месте, я прибыл в город Калиндру, расположенный возле наших границ, у подножия той
части Таврских гор, которая отделена от Евфрата, с
видом на Большой Тавр на западе”. Город упоминается и в виндзорской
рукописи Леонардо, что свидетельствует о личных воспоминаниях художника. Следом
мы встречаем описание храма Венеры. Леонардо пишет: “На запад от киликийского
берега перед вами открывается остров Кипр”. На обратной стороне листа он вновь
утверждает видимость Кипра с восточного берега Киликии.
...Далее да Винчи описывает горы Тавра. Он описывает свои точные наблюдения за
солнечными лучами, которые освещают восточный склон за четыре часа до рассвета.
Говорит о присущей склону белизне, о его сияющем свете, который выполняет для
местных армян роль лунного света в темноте. Леонардо считает причиной этого
горную породу белого цвета — известняк. Исследования доктора Рихтера полностью
подтверждают описанное явление.
Подобное объяснение типично для образа мышления Леонардо, который всегда
тщательно исследовал уникальные явления природы. Нижнюю часть той же самой
рукописной страницы называют “Армянскими письмами”. Помещенный здесь эскиз
горного пейзажа, видимо, служит иллюстрацией. С правой стороны листа —
несколько кратких предложений под заголовком “Деление книги”.
Здесь мы встречаем крайне знаменательное обстоятельство. Все свои впечатления
от Армении, душевные переживания и даже мучения Леонардо собирался представить
в отдельной книге, где страдания армянского народа должны были служить фоном
для развернутого изложения некоего религиозно-философского мировоззрения библейского
масштаба.
Неизвестно, кому было предназначено очередное письмо. В любом случае не Деватдару, но кому-то другому, с кем автор был тесно и
близко связан. “Посредством своих писем я знакомил вас со здешними
происшествиями и теперь не должен обойти молчанием события последних дней”. Во
второй части письма Леонардо добавляет: “Не раз я выражал радость по поводу
вашего благополучия. Думаю, вы со своей стороны будете сочувствовать печальному
положению, в котором я сейчас нахожусь”.
Здесь он описывает безысходную ситуацию, в которой очутился вместе с местными
жителями. Положение отчаянное, полное страха и опасностей: “Никогда с тех пор,
как из стихий был создан мир, их могущество и ярость не сеяли такого разрушения
— бедствия обрушивались на нас десять часов подряд”.
“Вначале мы подверглись нападению и насилию ураганных ветров, потом, будто
одного этого было мало, сильнейшие снежные метели заполонили долину, разрушили
большую часть города, вдобавок вода затопила его нижнюю часть. Затем внезапно
начался ливень, и целый поток низвергающихся вод, смешавшись с песком, грязью и
камнями, корнями и ветвями вырванных деревьев, увлек их с собой. За этим
последовал грандиозный пожар — не только из-за ветров, но и по вине примерно
тридцати тысяч разбойников, которые разорили страну и продолжают ее разрушать.
Немногие выжившие находятся в таком отчаянном положении, в таком ужасе,
настолько ошеломлены, что едва осмеливаются заговорить друг с другом. Бросив
все, они держатся друг за друга, укрываются в развалинах церквей, мужчины и
женщины, старые и малые — как стадо испуганных коз. И если б не было тех, из
числа прежних врагов, кто дал нам немного пищи, мы бы умерли с голоду”. Это
волнующее и одновременно точное описание очевидца армянской резни. Если бы
Леонардо не наблюдал собственными глазами эти страшные события, если бы лично,
будучи чужестранцем, не пережил эти ужасы, он бы не смог представить себе
подобной трагедии.
Письмо заканчивается следующими строками: “Уверен, что вы как друг будете
сочувствовать моим бедам, точно так же как я радуюсь вашим успехам”. Четкое и
ясное описание сопровождается столь же точными реалистическими рисунками:
верблюды, при помощи которых жители переправляются через реку, головы трех
армян, а также архитектурные зарисовки.
Многие другие факты подтверждают киликийское путешествие Леонардо да Винчи.
Описывая увиденный издали Кипр, этот “мир золотой Венеры”, он упоминает о
множестве кораблекрушений у опасных островных скал. Другой пример — в то время
в Египте царствовал так называемый “вавилонский” султан Каит-бей,
видимо, нанявший Леонардо на работу в качестве инженера, руководителя
строительных и восстановительных работ. В 1477 году султан проехал по всей
долине Тигра и Евфрата, инспектируя состояние крепостей. Через сорок лет этим
крепостям суждено было попасть в руки турок.
Из письменных источников выясняется: как раз в то время действительно имели
место ужасные потоп и землетрясение, которые Леонардо так волнующе описывает.
Еще одно важное обстоятельство. Говоря о красках для живописи, Леонардо
упоминает “терра Армена” —
темно-желтую или светло-коричневую краску, которая больше никем не
употреблялась. Только знаменитый Витрувий, живший в
римскую эпоху, в первом веке до нашей эры, в своем труде из десяти книг,
посвященном архитектуре, говорит об армянской синей краске, которой красили
жилые дома и другие здания. Надо полагать, что краску цвета армянской земли
Леонардо да Винчи сам привез из Армении.
После всех этих очевидных свидетельств возникает вопрос: почему они не
принимаются в расчет некоторыми западными и особенно итальянскими историками?
Не пытаются ли они, отрицая путешествие Леонардо на Восток и в частности в
Армению, отрицать воздействие армянской архитектуры на европейскую архитектуру
вообще и итальянскую в частности?
“Италии было суждено вторично познакомить Европу с восточноарийским
куполом, — говорит известный австрийский историк искусства Йозеф Стржиговский в своей книге “Происхождение христианской
церкви”. — Возрождению было суждено признать существенное преимущество плана простого
армянского купола и на длительное время дать ему место в европейской
архитектуре”.
Не стоит забывать, что всему начальному периоду итальянского Возрождения были
свойственны борьба против старого, стремление освободиться от гнетущей
атмосферы схоластики, вернуться к ясным и гармоничным формам, к луне и
солнцу.
“Будь проклят тот, кто изобрел злополучную готическую архитектуру, —
провозглашает Антонио Филарете в 1450 году. — Только варвары могли ввести этот
стиль в Италии”.
Флорентийский кафедральный собор, построенный в готическом стиле, десятки лет
оставался без купола — Брунеллески сумел покрыть его лишь тогда, когда
обратился к армянским стилю и технике. “Рассматривая собор с запада и изнутри,
— говорит Стржиговский, — можно подумать, что его
строил армянский зодчий”. Когда позднее тот же Брунеллески построил часовню Паццинери, он опять применил формы, характерные для
армянской архитектуры, — использовал квадрат как необходимый базис для опоры
основания купола. Его план церкви Санта Мария деи Анджели также решен в армянском стиле.
Альберти и Микелоцци, побывавшие на Востоке, еще
больше развили это направление, еще чаще использовали опору купола на
квадрат.
Тем не менее, знакомясь с эскизами, привезенными Леонардо из Армении,
убеждаешься, что он первым окончательно принял и использовал эту форму
купольных сооружений, хотя вначале не для церквей, а для других зданий.
Невозможно понять и объяснить эскизы Леонардо, если не признать его путешествия
в Армению. Именно под его влиянием Браманте полностью
отказался от готического стиля и принял те принципы армянской архитектуры,
которые позднее дали новое направление строительству собора Св.Петра.
Факт вступления итальянской архитектуры в период смешения стилей и
неопределенности подтверждается хотя бы обстоятельствами постройки миланского Дуомо. Джангальяццо Висконти начал ее в 1385 году. Были приглашены немецкие и
французские архитекторы, поскольку в тогдашней Италии не нашлось достаточно
авторитетных. Каждый из приглашенных применял по своему вкусу собственные
принципы, часто противоречившие сделанному ранее. К моменту смерти Джангальяццо были возведены только стены церкви.
Когда во главе государства встал Людовико, он
пригласил для продолжения работ Браманте и да Винчи.
Они не смогли ничем помочь, оказалось невозможным завершить строительство
сооружения, при начале которого были смешаны разные стили и принципы.
Однако встреча и сотрудничество Браманте с Леонардо,
привезшим с Востока чертежи армянских церквей, оказалась судьбоносной, словно
предначертанной свыше. Вскоре Браманте в полной мере
использовал принципы армянской архитектуры, например, при строительстве церкви Сан-Сатиро. Он использовал восточный стиль — полукруглые
апсиды и ризницы, семиугольные своды и сферические купола. Как точно замечает Стржиговский, не имея достаточно места для апсид, Браманте, верный избранному стилю, для создания эффекта
глубины покрывает стену за алтарем нарисованными апсидами. Позднее, в церкви
Санта Мария дела Грациа, он добавил еще одну апсиду и
одну арку, что в дальнейшем использовал в своих римских сооружениях.
Главная архитектурная идея Леонардо заключалась в использовании восьмигранника,
который он объединил с армянским покоящимся на апсидах квадратом с внутренними
опорами. Поселившись во Франции, он при строительстве дворца Шамбор вдохновлялся формами армянской архитектуры. Центром
этого строения является, как известно, увенчанный куполом крестообразный зал —
его план вдохновил Браманте в период строительства
собора Св.Петра.
В свете приведенных фактов мы можем заключить — да, Леонардо да Винчи
действительно побывал в Армении.
Подготовила Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН, «Новое время»
(Публикуется
с сокращениями)
|
