Интервью АрмИнфо заведующего отделом проблем
межнациональных отношений российского Института политического и военного
анализа, кандидата исторических наук Сергея Маркедонова
-
Г-н. Маркедонов, чем стала «Карабахская декларация»
для самого карабахского народа, учитывая, что Нагорный Карабах в тексте
Декларации практически не упоминается?
-
Думаю, что «Карабахская декларация», подписанная президентами Армении и
Азербайджана в Москве без всякого преувеличения стала одним из главных сюжетов
для региональной политической дискуссии. После того, как свои позиции по этому
вопросу высказали армянские и азербайджанские политики и эксперты, а также
«заинтересованные» стороны в США, РФ и Европейском Союзе, пришла очередь самого
Нагорного Карабаха. Можно по-разному относиться к этому де-факто образованию
Южного Кавказа, теперь только оно остается полностью непризнанной республикой,
так как Абхазия и Южная Осетия получили российское признание. Можно признавать
его существование, как реальность, что делают посредники из Минской группы или
наблюдатели, ведущие мониторинг прекращения огня или конгрессмены США,
выделяющие маленькое финансирование для социальных проектов внутри НКР. Можно
отрицать само право НКР на существование, что делают Азербайджан и с меньшим
рвением Турция, видя в нем не более, чем оккупацию
Арменией «исконно азербайджанских земель». Однако при любом подходе к
рассмотрению феномена Нагорного Карабаха, очевидно, что без позиции
Степанакерта, этого «теневого» участника конфликта равно, как и мирного
процесса разрешения застарелого противоборства невозможно. Статус НК является
главной причиной и основной спорной проблемой этого конфликта. Вопрос, таким
образом, не в том, будет ли признана или легитимирована сецессия или произойдет
восстановление территориальной целостности. Проблема в
другом. Это - уважение и принятие в расчет позиции населения самой территории,
которая из объекта должна превратиться в субъект обсуждения.
- Власти НКР выступают со своей позицией, однако ее не очень-то принимают в
расчет…
-
Действительно, после того, как «Карабахская декларация» была подписана, со
своим особым мнением выступил президент НКР Бако
Саакян, заявив о необходимости того, чтобы НКР была представлена в переговорном
процессе. Саакян считает, что тем самым были бы восстановлены принципы,
обозначенные еще на Будапештском саммите ОБСЕ. Будапештский саммит ОБСЕ прошел
в 1994 году. То есть не прошло и года после того, как армяно-азербайджанский конфликт
был остановлен. В ходе саммита было использовано такое словосочетание, как «все
конфликтующие стороны», а не «две или обе конфликтующие стороны». Однако
впоследствии «трехсторонний формат» был вытеснен переговорами по линии
Баку-Ереван. В Азербайджане была окончательно сформулирована философия
конфликтного урегулирования. Во-первых, сам конфликт определялся не столько,
как борьба центральной власти и сепаратистской окраины, а как результат
агрессивных устремлений Армении, в которых армянское население спорного
региона- всего лишь инструмент наподобие того, каким были судетские
немцы в Чехословакии. Во-вторых, судьба Нагорного Карабаха должна решаться в
Баку, Ереван должен лишь не мешать оформлению этого процесса, а посредники
должны ему помогать. Финал такого решения - получение «широкой автономии» в
составе Азербайджана. Естественно, для Армении, напирающей на право армян
бывшей НКАО на самоопределение такой вариант развития событий неприемлем.
Однако и в том, и в другом варианте позиция самого Нагорного Карабаха остается
не проясненной.
- То есть Вы считаете, что между Ереваном и Баку есть серьезные разногласия?
-
На сегодня очевидно, что позиции Еревана и Степанакерта не во всем совпадают.
Ереван фактически не продвигает такие темы, как армянские беженцы из Баку и
других частей бывшей Азербайджанской ССР, а также оккупация собственно
армянского анклава Арцвашен. Последний не входил в
состав НКАО, был частью Армянской ССР. Отсюда доминирование Азербайджана на
переговорах в таких проблемах, как оккупация и беженцы. Степанакерт готов эти
позиции рассматривать более жестко. Особенно активно речь идет о Шаумяновском районе, который в
сентябре 1991 года самоопределился вместе с НКАО, и изначально эти два
образования составили непризнанную НКР. Но как бы то
ни было, позицию НКР нельзя просто игнорировать. Точнее сказать, можно, но
только в этом случае кто даст гарантии, что любой подписанный документ НКР
отклонит? Думается, что при всей финансовой зависимости НКР от Еревана, а также
политической зависимости и прочих других, ресурсов Армении для «принуждения
Карабаха» к миру будет недостаточно. Да и никто в Ереване такие ресурсы искать
не станет. Слишком велика, как говорится «цена вопроса». Такие ресурсы не
найдет ни Запад, ни Россия. Этим двум последним центрам силы не выгодно
становиться на одну сторону, гораздо важнее иметь свои пакеты акций и на
армянской, и на азербайджанской стороне. Таким образом, при любой самой
совершенной миротворческой конструкции, согласованной и в Баку, и в Ереване, и
даже в Москве с Вашингтоном, остается риск, что одно неловкое движение со
стороны Карабаха, и все это здание «прочного мира» рассыплется, как карточный
домик. И статус тут, повторимся - не самое главное. Главное - признание
договоренностей легитимными, прежде всего, теми, кто «проживает на земле».
Следовательно, с «теневым» участником конфликта и естественно, его мирного
урегулирования придется в той или иной форме взаимодействовать. Это делают уже
сопредседатели Минской группы или различные чиновники Европейского союза, конгрессмены
США. Кстати сказать, и у самого Азербайджана в первой половине 1990-х гг. был
свой опыт прямого взаимодействия с представителями «мятежной республики», так
как соглашение о прекращении огня в 1994 году подписано, в том числе, и
представителями сил обороны Нагорного Карабаха.
- Что нужно сделать руководству НКР для «выхода из тени» переговорного
процесса?
-
Дипломатическая работа самого Карабаха. В конце концов, любая политическая
поляна никому авансом не отдается, за нее нужно бороться, порой очень жестко. И
то, что Баку не хочет участия прямого участия НКР в мирных переговорах также
понятно и логично, если смотреть на вопрос с точки зрения азербайджанских
интересов. В последние же годы складывается ощущение, что Степанакерт борется
за свое возвращение за стол переговоров не очень активно, скорее, по инерции,
полагаясь все больше на Ереван. Четкой концепции защиты именно своих
«национальных интересов» не видно. Раз уже их не допустили за стол переговоров,
было бы целесообразно проговорить ту грань уступок, за которые Карабах не
переступит при любом исходе переговоров между Ереваном и Баку. Например: «Земли
не сдаем, а если и сдаем, то только часть и в обмен на независимость».
Вернуться в переговорный процесс Нагорный Карабах может исключительно медийной активностью и прямой артикуляцией своих интересов.
Это очевидно». Таким образом, для выхода из тени НКР самой нужно более
тщательная дипломатическая и идеологическая работа. Полагаться в этом деле на
чью-то добрую волю - не самое надежное дело. В случае с Абхазией и Южной
Осетией «добрая воля» Москвы была жестким ответом на «злую волю» Тбилиси. Сама
же цхинвальская трагедия произошла из-за упорного
нежелания Грузии признать реальности (других партнеров по переговорам, кроме
осетин и абхазов у грузинской стороны не было). Следовательно, во всех
конфликтах на территории бывшего СССР (от Карабаха до Приднестровья) прочный
мир будет возможен только при максимальном учете всех вовлеченных в
противоборство сторон.
Спасибо за интервью
Беседовал
Давид Степанян, АрмИнфо
|
