 Эксклюзивное
интервью директора Российского института стратегических исследований Евгения Кожокина информационному агентству «Новости-Армения».
-
Как повлиял августовский конфликт на общую ситуацию в регионе Южного Кавказа?
–
На сегодняшний день один из самых расколотых регионов в мире – это регион
Южного Кавказа, и события августа еще более усугубили эту ситуацию. Этот раскол
проявляется в тех напряженных отношениях, которые имеются между Россией и
Грузией и между Арменией и Азербайджаном. Кроме того, это выражается в том, что
исторически сложившиеся транспортные артерии заблокированы и не функционируют,
а также в том, что, казалось бы, совершенно необходимый региональный рынок
всего Кавказа существует в очень специфическом и извращенном виде. Надо
сказать, что от такой ситуации страдают не наши партнеры по ту сторону
Атлантического океана, в Брюсселе или в Варшаве, а страдаем мы – грузины,
армяне, осетины, русские. Мы здесь живем, региональные транспортные артерии, а
также динамичный и емкий рынок нужны, прежде всего, нам, причем не столько в
периоды подъема, сколько во времена кризиса.
-
Каковы, на ваш взгляд, позиции Армении в регионе после событий в Грузии?
–
Раскол, который в силу географических и геополитических причин особенно
сказывается на Армении, нас в России очень беспокоит, потому что в Москве
видели, видят и будут видеть в Армении не стратегического партнера, а союзника.
И проблемы Армении – это в значительной степени и наши проблемы. В этом плане я
считаю, что мы в России должны уделять гораздо больше внимания сравнительно
новой транспортной артерии «Север-Юг», значение которой выросло именно после
распада Советского Союза. Она проходит через Каспий, далее по рекам России,
фактически охватывая всю европейскую ее часть, и выходит далее в развитые
страны Северной Европы и всего балтийского региона. На Юге эта артерия ведет в
Иран, с которым у России сложились добрососедские и очень деловые отношения, и
их динамика имеет сугубо позитивный характер. Мне представляется, что развитие
этого транспортного коридора должно идти более динамично.
Полагаю,
что развитие транспортных артерий, связывающих Армению и Иран, будет
способствовать экономической стабилизации Армении. Кроме того, это, вне всякого
сомнения, отвечает нашим интересам, и, по большому счету, не противоречит
интересам ни одной из стран региона. Потому что бедность провоцирует бедность и
напряжение, в том числе, в межгосударственных и межэтнических отношениях. А
динамичное экономическое развитие способствует, пусть не напрямую, созданию
новой атмосферы и решению тех межгосударственных и внутригосударственных
проблем, которые в условиях бедности кажутся абсолютно неразрешимыми.
-
Каковы перспективы Турции в регионе, и как будут развиваться российско-турецкие
отношения?
–
Что касается подходов Турции к развитию отношений с Россией, и к своей роли в
регионе, то это глубокий процесс, и события августа послужили для него
катализатором. За этим стоит новое видение Анкары своего места в мире. Для
Турции окончание «холодной войны» и новая роль США в мире, прежде всего,
обусловленная отношением с Ираком и Афганистаном, обозначили то, что Турция уже
не является для США союзником номер один на Ближнем Востоке и в Черноморском
регионе.
В
Анкаре это осознали как в политических кругах, так и, что очень важно, в армии
и в силовых ведомствах, в целом. И это достаточно серьезный поворот в
умонастроениях турецкой политической элиты. Они поняли, что, решая свои
проблемы совершенно нового плана, Соединенные Штаты могут действовать во вред
национальным интересам Турции. Может создаться ситуация, когда американцы
закроют глаза на то, что иракский Курдистан, который на сегодня имеет
исключительно большие права в качестве автономии, де факто превратится просто в
независимое государство, что абсолютно противоречит интересам Турции. Для США
это один из возможных вариантов, не более и не менее того. Здесь главное –
прагматизм, то есть, если это поможет стабилизировать ситуацию и укрепить их интересы
на Ближнем Востоке и Ираке – почему нет.
Кроме
того, для турецкой элиты стало ясно, что их национальный проект по вступлению в
Евросоюз не соответствует интересам ряда ключевых стран ЕС. С ними будут
разговаривать, им будут говорить хорошие слова, но продвижения по вступлению в
Европейский союз не будет. В итоге среди турецкого населения и элиты возрастает
разочарование в этом проекте вступления в ЕС. Правительство Турции проводит
реформы, которые соответствуют требованиям Евросоюза, но на самом деле они
соответствуют интересам данного турецкого правительства.
В
то же время, Россия, в отношении которой у Турции после окончания холодной
войны были исторические предубеждения, самым что ни на есть непосредственным
образом, способствовала экономическому процветанию этой страны. Никаких
враждебных действий, никаких попыток вмешаться во внутренние дела. Они увидели,
что Россия отстаивает в регионе очень простые принципы – стабильность,
неприменение силы. Турки отлично поняли, что августовская война – это война,
которую не Россия начала. Россия не хотела этой войны, и Абхазия
и Южная Осетия – это не Косово. К Косово американцы шли на протяжении более 10
лет, они готовили это, они ставили в качестве одной из целей политики на
Балканах расчленение Югославии, а потом Сербии. В России не было стратегической
цели по расчленению Грузии, это было вынужденное действие, и Турция увидела,
что это надежный, предсказуемый и выгодный партнер.
Скорее,
нам есть над чем подумать, для того чтобы эти взаимоотношения были более
сбалансированными. Если проанализировать динамику экономических отношений
России и Турции, то Турция выиграла больше, и в этом вина России – нужно уметь
защищать свои собственные интересы, нужно строить бизнес, в том числе, с лучшим
пониманием партнера.
Сейчас
Турция увидела, что она может играть самостоятельную роль на Южном Кавказе. Эта
Платформа является пробным шагом, первым инструментом, который Турция
предлагает Южному Кавказу и России. При этом в России вызвало интерес и
насторожило Запад то, что Турция предлагает сугубо региональную инициативу.
Турция говорит: у нас есть проблемы, и это проблемы нашего региона, и давайте
решать региональные проблемы силами региональных держав. Нам такой подход
импонирует, потому что, действительно, в решении региональных проблем, прежде
всего, заинтересованы народы, которые живут в регионе. И обеспечить
стабильность можем, прежде всего, мы, поскольку, если мы являемся разумными
людьми, обязаны думать не только о сегодняшнем дне, но и о том времени, в
котором будут жить наши дети и внуки.
-
В свете сказанного, каким Вам видится развитие армяно-турецких отношений?
–
На уровне комментариев, я бы не хотел, будучи российским гражданином и
директором Российского института стратегических исследований, давать какие-то
прямые или косвенные рекомендации. Мне кажется, это очень сложный и
существенный вопрос для Армении, и Ереван сам должен просчитать все плюсы и
минусы, поскольку это создаст принципиально новую ситуацию для Армении. И это -
с точки зрения не только международных аспектов, но и внутренней ситуации,
поскольку, помимо всего прочего, есть факт существования рядом двух экономик,
которые по своим масштабам очень разные, и это – определенный вызов. Это не
означает, что этот вызов нельзя принимать, но его нужно заранее просчитать,
чтобы не было каких-то неожиданностей. Поэтому, просто возьмите и посмотрите на
некоторые проблемы, с которыми сталкиваются другие. Всегда
лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих.
-
Каковы перспективы нашего региона в условиях глобального кризиса?
–
Во-первых, у меня такое ощущение, что даже лучшим экономистом мира пока еще
сложно даже описать этот кризис, потому что он по своим характеристикам очень
отличается от предыдущих кризисов, и в том числе, от ситуации начала 30-ых
годов прошлого века. Очевидно, что он имеет глобальный характер, и нет стран,
которые не будут в той или иной степени им затронуты. Иллюзий быть не должно,
весь вопрос в том – в какой степени он их затронет.
Понятно,
что поскольку в этот кризис мы вошли не из-за проблем в собственной стране, а
из-за проблем мировой экономики и экономики США, то и выход из кризиса тоже
будет увязан с тем, как будут выходить из этого кризиса Соединенные Штаты,
Западная Европа и ряд других крупнейших игроков. Очевидно, что если кризис
будет продолжаться, а он постепенно затрагивает и реальный сектор экономики, то
далее это будет сказываться на социально-психологической обстановке в странах.
Он может затронуть в той или иной степени и политическую сферу, в случае если
начнется радикализация сознания людей, которые будут
страдать от кризиса. И с этой точки зрения, я считаю, что очень большие задачи
стоят не только перед политиками и бизнесменами, но и перед людьми, работающими
в СМИ и правоохранительных органах.
Россия и евро-азиатский регион существуют в
очень сложной с этнической и религиозной точек зрения среде. И
для нас исключительно важно в период кризиса сохранить межэтнический мир.
Несмотря на имеющиеся, подчас даже трагические эксцессы в России, необходимо
заранее продумывать, в том числе, и с армянскими коллегами, дальнейшие
действия, предотвращающие увеличение всяческих эксцессов в период кризиса. Я
считаю, что в этом смысле у нас есть недоработки. Веками
существуя и живя вместе, мы не располагаем нормальной информацией о жизни и
людях, о культуре, которая помогает жить. И в этом плане, я считаю, что мы в
России должны бороться за присутствие высокой культуры – русской, армянской, грузинской,
турецкой, иранской. |
