Завтра
у разведчика-нелегала, полковника внешней разведки, Героя Советского Союза Геворка Андреевича Вартаняна большой день: ему 85
Мы
начали рассказ о боевом прошлом Геворка Андреевича и Гоар Левоновны Вартанян, семейной
пары нелегалов, в нашем выпуске выходного дня "РГ" N24 (12 - 18
февраля 2009 года). Сегодня - завершение беседы, которая получилась, принимая
во внимание профессию супругов, неожиданно откровенной.
Российская
газета: Геворк Андреевич, после стольких лет
безвестности - 45 лет вдали от дома, вы теперь человек известный. Вас,
наверное, и на улице узнают? Не давит такая популярность?
Геворк Вартанян: Узнают и в
Ереване, мы туда стараемся пару раз в год обязательно выбраться, и дома, в
Москве.
РГ:
Вы же со звездочкой.
Гоар Левоновна:
Нет, Жора со звездочкой редко.
Вартанян:
Подходят: "Извините вы тот разведчик - Вартанян? Вы же в войну
предотвратили покушение на "большую тройку" в Тегеране! Позвольте
пожать вашу руку, спасибо за то, что сделали, гордимся вами..." Конечно,
никак не давит. Приятная популярность. Ощущаешь, что какой-то след мы с Гоар оставили.
РГ:
Знаю, что вы 69 календарных лет в разведке: с 4 февраля 1940 года и по
сегодняшний день. Знаком со многими разведчиками, и радовался их долголетию.
Герой России Алексей Николаевич Ботян в 92 года
снялся в фильме, по субботам играет в волейбол, а на премьере своей картины,
как же тактично, но отбрил иностранного журналиста,
задававшего некорректные вопросы. Джордж Блейк
накануне 85-летия написал книгу. Корифеи разведки Гудзь,
Мукасей, Старинов ушли,
когда им было за 100! Гудзю, когда ему уже стукнула
сотня, я помогал выбирать лыжные палки. У 100-летнего Мукасея
память была поразительная. Расскажет мне эпизод-другой, и наутро звонок:
давайте эту деталь исключим, еще не время, а вот эту прибавим. Долгую жизнь
прожили Герои России и светлейшие головы Феклисов, Барковский,
до конца дней остававшийся потрясающим собеседником. В свои солиднейшие годы
поражали глубочайшей культурой американец Коэн, немец Вольф, наши Судоплатов,
Соколов, Зарубина... Это только те, кого я знал. В чем-то же, но есть секрет
такого плодотворного долголетия?
Вартанян:
Ответ простой. Наша профессия. Она увлекательная. Тебе хочется жить, чтобы
работать, работать. Видишь: есть плоды, значит, нельзя останавливаться.
Сомневаюсь, что долгий отдых идет на пользу. Служба сделала нам с Гоар отличный подарок: построила дачу. Никогда у нас здесь
ее не было. Но за три года надолго - на неделю - выбрались лишь однажды. И
хватит. Десять дней этих зимних каникул, кажется, многовато. Надо держаться в
тонусе. И нельзя давать себе расслабляться. Ни в коем случае!
РГ:
Иногда в книгах даже ваших бывших начальников проскальзывали какие-то намеки на
вашу работу - ту, что вы вели после Тегерана. Но эта стадия - без сроков
давности?
Вартанян:
Есть вещи, дорогой Николай, которых вообще не откроют - никогда. Кое-что, быть
может, чуть-чуть. Даже в операциях по Тегерану, о котором мы с вами подробно в
свое время беседовали, столько всего, о чем не сказано и что совсем не
тронуто... Хотя сняты фильмы, написаны книги.
РГ:
И вы с этим живете. Но разве не хотелось бы кому-нибудь рассказать, поведать?
Вартанян:
Мы к этому привыкли. Лишнее не говорим.
РГ:
А воспоминания - не для публики - для будущих учеников, для истории, извините
за пафос, для вечности? Берете магнитофон, наговариваете. Представляю, что вы
можете рассказать.
Вартанян:
А если каким-то образом попадет в чужие руки? Такое исключить нельзя. Скольких
людей подставим. Ну, что-то, понятно, для пользы дела пишем. Вернувшись очень и
очень давно из, скажем так, одной страны, Гоар по просьбе Службы написала некое пособие. Как себя в
этом не совсем обычном государстве вести, о традициях, манерах, способах
общения. Столько лет прошло, а коротким этим путеводителем до сих пор
пользуются. А дела наши, и подробнейше, в архивах. Так надежнее. Но что-то
выходит, вылезает. Вот вам - о последнем эпизоде. После съемок английского
телефильма о покушении на "большую тройку", их вела в Москве внучка
Черчилля, с которой мы познакомились, появилось в прессе немало статей.
РГ:
Наша газета подробно поведала об этом и на своих страницах, и в приложениях к
"Дейли телеграф" и "Вашингтон
пост".
Вартанян:
И семья, с которой мы познакомились в одной из далеких дальневосточных стран и
не виделись с 1960-го, нас отыскала, прочитав эти статьи. Мы выехали из Ирана
под своей фамилией - Вартанян, и они нас по ней знали. Сейчас живут в Лондоне,
и увидели в газете фото - мы в ту пору и сегодня. Обращались к знакомым
армянам, искали номер нашего телефона, и мы с Гоар
решили: пусть звонят. Тут же через неделю приехали со слезами на глазах в
Москву всей семьей, и мы провели с ними целую неделю. Теплые люди, горевали,
думали, мы погибли.
РГ:
Знали, чем вы по-настоящему занимались?
Вартанян:
Даже не догадывались. А сейчас не спрашивали.
Гоар Левоновна:
Но прорвалось все-таки: "Кто бы мог подумать".
Вартанян:
Они - наши друзья. Почему у разведчика-нелегала не может быть в чужой стране
близких друзей, с его работой никак не связанных? У нас по всему миру много
знакомых, товарищей.
РГ:
И они помогали вам в работе?
Вартанян:
Не в оперативной. Понимаете, мы всегда чувствовали себя надежно в компании
нормальных людей. Но и в их обществе нельзя терять чувства осторожности. Потому
что и среди вроде бы своих могут попадаться
провокаторы. Надо распознавать, ведь сама профессия заставляет быть
психологами. А когда приходилось уезжать, то наверняка друзья потом
интересовались: куда же эта пара пропала, исчезла? Не думаю, что и сегодня они
знают, где мы сейчас, кем были. Если только видели фильмы, читали статьи. Здесь
нет цинизма, но это - жизнь разведчика, и нам важно было иметь
такое вот окружение. Потому что если полиция вдруг проявляет
заинтересованность, то начинает всегда с твоих
близких. А друзья всегда отзываются о тебе хорошо.
РГ:
Догадываюсь, что многие были из армянских общин.
Вартанян:
Вы правы. Но частично. Нельзя долго держаться только в армянской общине.
Скорее, наши соотечественники на первых порах в какой-то стране давали нам
выход на других людей, на иные сферы. Мы завязывали знакомства и потихоньку,
постепенно от этой диаспоры уходили.
РГ:
Но почему?
Вартанян:
Опасно: мы, армяне, очень любопытны, у нас - связи по всему земному шару. И
если слишком вживаться, с корнями вписываться в какую-либо армянскую диаспору,
то могут заинтересоваться, проверить. Сработает лучше, чем контрразведка.
Гоар Левоновна:
Вы так говорите, что я с вами сижу и слушаю, а надо чай принести.
РГ:
Геворк Андреевич, вот и Гоар
Левоновне интересно. Может, еще что-то из нерассказанного?
Вартанян:
О случайных встречах, которые для нелегалов смертельны, мы говорили. Но вот еще
об одной. В 1970-м выбираемся в отпуск из нашего нелегального зарубежья и
отдыхаем в Ереване. Вдруг прямо на нас идут знакомые. Объятия, поцелуи
искренние, люди-то хорошие. Ясно, не догадывались, кто мы. Помогли нам в том
государстве легализоваться. Их дом - как наш родной. Через них мы создали свое
окружение, вошли в общество. Когда мы покидали ту страну, то уезжали, с ними не
попрощавшись. Такова жизнь нелегала. И вот в Ереване пошли вопросы: где вы, как
вы? Почему из такой-то страны уехали? Мы искали вас по банкам, но так, чтоб не
вызвать подозрения.
РГ:
По банкам, это потому, что в них подробные данные?
Вартанян:
И нас, как и их, селят в гостиницу. Мы с чемоданами, и со всеми необходимыми
атрибутами. Товарищи по Службе быстренько предоставили и оберегали нас, как
только могли.
Гоар Левоновна:
И мы неделю - с ними. В Ереване тогда пришлось трудно. Всюду знакомые, ведь мы
там после Тегерана учились, могли при них подойти, расспросить.
РГ:
Но были и друзья иного рода?
Вартанян:
Те, которые помогали или были завербованы. Или не были завербованы, но все
равно, как у нас говорят, из которых "качали информацию". Некоторые
делились ценными для нас новостями просто на доверительных началах. Это уже
чисто человеческий фактор. Когда есть что рассказать и
найден хороший внимательный собеседник, хочется излить душу. А если вы вовремя
задаете еще и наводящий вопрос, то не надо никакой вербовки. Бывает достаточно
знакомства с компетентным человеком. Да и вообще вербовка - дело тонкое. Если я
вербую кого-то, значит, я себя раскрываю. Откуда у меня полная уверенность, что
завтра он меня не выдаст? Когда мы работали в Иране, то к нам на идейной основе
приходили десятки. Но вы заговорили о случаях, об эпизодах, и мне припомнилось,
что однажды в одной стране...
РГ:
О, эта одна страна...
Вартанян:
Так именно в ней, далекой или близкой, похитили опять-таки одного руководителя.
И все силы были брошены на поиски преступников. Остановили и меня: откройте
багажник. Посмотрели, и я поехал дальше. Следующий пост: выходите из машины! Мы
вышли, снова открыли багажник: а там - автомат. Меня спрашивают: это чей? Спокойно говорю, что это вы туда бросили, не мой же. Но
ситуация, сами понимаете, напряженная. Похищен государственный чиновник, его
ищут... И тут на мотоцикле нас догоняет тот, первый полицейский, который при
осмотре забыл свой, понимаете, свой автомат в моем багажнике. Вопиющая
полицейская небрежность: забыть оружие, когда шуровал при досмотре. Случай -
анекдотичный. Но сначала подумал, что разыгрывают провокацию. Вот где можно
было засыпаться. Правда, потом мы бы доказали свою непричастность. Но сколько
нервов, времени, и какое к нам бы тогда внимание.
РГ:
А бывало, что, грубо говоря, приходилось смываться?
Вартанян:
Нет, если смоешься - то уже все. Но вот что произошло в другой стране, где в ту
пору находились серьезные военные учреждения. Мы в том городе работали, и
небезрезультатно. Были у меня на связи важные персоны. И вдруг наши меня вызывают на встречу. Говорят: за вами увязалась
"наружка". Надо срочно в Москву. Ваш захват
произойдет в таком-то аэропорту такого-то числа. И когда он назвал дату, то
сердце мое ёкнуло. Потому что именно на этот день у меня и был заказан билет.
Думаю, скажу ему про это, он вообще перепугается - хана. Надо же, какие в жизни
бывают совпадения. И спокойно, поверьте, исключительно спокойно объясняю нашему
товарищу, что два раза в день проверяюсь, никакой "наружки"
нет, произошла ошибка. Прошу передать в Москву, что это какая-то путаница,
недоразумение. Нельзя из-за нее бросать налаженное дело и, как вы, Николай,
говорите, смываться. С трудом, однако, убеждаю в этом. Проверяюсь, все чисто,
за мной не следят, прихожу в скромную свою гостиницу, и тут администратор
передает мне повестку: завтра в 10 часов утра меня вызывают в полицию. Вот тут
у меня от сердца отлегло.
РГ:
Как отлегло? Вызывают в полицию!
Вартанян:
Если бы действительно решили брать, то уж в полицию точно не вызывали. Пошел в
полицию, а там мелкая формальность, которую быстро уладил.
РГ:
Но откуда тогда такое беспокойство за вашу жизнь? И почему решили, что вы под
колпаком?
Вартанян:
Если коротко, то удалось выяснить, что за восточным человеком моего возраста,
роста и наружности действительно ходит "наружка".
Кто он и что наделал, так и останется неизвестным. И подумали, что это я, и
хотели меня обезопасить, срочно спасать. Если бы в тот раз нервы сдали, мы бы
много чего не сделали. А так еще долгое-долгое время очень неплохо работали. Но
мы терпели все это спокойно. Потом привыкли. С годами пришел опыт, появилась
натренированность.
РГ:
Приходилось ли сталкиваться, общаться с разведчиками других государств?
Вартанян:
Всякое бывало. Тут и легальные разведчики под прикрытием сотрудников посольств.
И официальные представители ФБР, ЦРУ. Мы бывали с ними в компаниях, и когда они
начинали спорить, иногда сталкиваться в разговоре между собой, то и вопросов
задавать не приходилось. Надо было только слушать - внимательно слушать. Иногда
ко мне, вполне легализированному в этой стране, скажем, бизнесмену, делались
подходы. Что ж, черт с ними, и я мог что-то дать им по экономике, по бизнесу.
Чаще всего мне задавали вопросы по инвестированию денег. Ты советуешь, но и
тебе дают прогнозы, ведь эти ребята имеют в стране влияние, а в результате получаешь
исключительно ценную информацию.
РГ:
Вы с Гоар Левоновной
рассказывали, что приезжали домой в отпуск. А это не рискованно? Пересечение
границ, показ документов. Момент деликатный.
Вартанян:
Технически это не очень опасно. Но тогда это было сложнее: не было такого
потока людей. И внимания на всех хватало. А мы всегда смотрели, к какому окошку
идти. Видишь же, как человек работает. Быстро схватываешь: этот придирается.
Потихоньку переходишь в другую очередь. Опытный работник тебя пропускает быстро.
А молодые - скрупулезно. Так что у приезжающего есть свобода выбора. И оценки
тоже.
РГ:
Даже такие мелочи?
Вартанян:
Из них тоже и состоит жизнь нелегала.
РГ:
Теперь все настолько компьютеризированно.
Вартанян:
Да, кое в чем стало сложнее. Но против всякого нововведения есть и противоядие..
РГ:
Однако сегодня вводится биометрия. Ее же не обманешь?
Гоар Левоновна:
И как же тогда?
Вартанян:
Выход есть. Наука, техника работают, развиваются. Но давайте о
другом: если ты становишься гражданином этой страны,
значит, ты прошел всю проверку - и у специальных служб тоже. Тебе нечего
бояться. У нас официальное гражданство и документы - совершенно официальные,
никакой липы.
Гоар Левоновна:
Однажды мэр города давал.
Вартанян:
Мы гражданство получали, когда нужно было.
РГ:
Но я повторюсь: а если нажать на кнопку компьютера?
Вартанян:
Пусть они хоть на двадцать кнопок нажмут. У тебя же все правильно. Бывали
случаи, что какое-то время приходилось работать и по липовым паспортам. Но у
нас все умеют делать очень красиво и качественно. Тут учитывается все.
Гоар Левоновна:
Случалось, надо было быстро менять паспорта.
Вартанян:
Но это уже техника.
Анекдот
от Вартаняна
Людей
возраста солидного спрашивают: "Что лучше - маразм или склероз?"
Ответ: "Конечно, склероз". - "Но почему?" - "Да
потому, что не помнишь, что уже наступил маразм".
Николай
Долгополов, «Российская газета» |
