В
системе определений международного права необходимы изменения, способные
эффективно применяться на современном политическом поле. Именно Ереван должен
стать инициатором этих изменений в международном праве
Можно
бесконечно долго рассуждать о том, что при оценке того или иного исторического
события международное право истолковывается предвзято, а сами толкователи
руководствуется не столько нравственными, сколько сугубо прагматичными
соображениями. Мировая практика действительно изобилует подобными примерами,
которые мало кого уже удивляют или шокируют. Впрочем, от этого они, конечно, не
становятся менее возмутительными и циничными.
Возможно,
наиболее болезненные проявления этот процесс приобретает на плоскости наивного
армянского восприятия, все еще склонного уповать и надеяться на
"международное понимание". Очевидно, однако, что на пути к такому
пониманию необходимо сначала самим предпринимать какие-то конкретные шаги и
быть более инициативными.
Геноцид
армянского населения в Сумгаите ознаменовал новый этап глобального
обесценивания человеческой жизни, свидетелем которого мир является на
протяжении последних двадцати лет. В течение четырех десятилетий
"Потсдамского мироустройства" никогда еще человек не расплачивался за
свою национальную принадлежность в той форме и в тех масштабах, которые имели
место в феврале 1988 года в Сумгаите. Вместе с тем реальные перспективы
международного представления этого вопиющего преступления пока еще не
вырисовываются, в том числе и по причине неприспособленности к современным
условиям разработанных еще в середине (и для середины) прошлого столетия
некоторых важнейших политико-правовых положений.
Очевидно,
что некоторые базовые нормы международного права должны быть адаптированы к
принципиально новым условиям, в которых оказался мир в процессе и после развала
социалистического лагеря. В этом отношении резня армян в Сумгаите объективно
представляется перчаткой, брошенной основополагающим устоям "Конвенции о
предупреждении преступления геноцида и наказания за него".
В
данном материале мы не будем представлять чудовищную статистику истребления
сотен армян в промежутке семидесяти часов, столь циничным образом
завуалированную советскими официальными данными, по которым количество жертв
составило тридцать шесть человек. Однако даже столь искаженная статистика
запланированного и единовременного истребления представителей одной нации
позволяет однозначно рассматривать это преступление как геноцид.
Напомним,
что в Конвенции "под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые
с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную,
этническую, расовую или религиозную группу как таковую:
а)
убийство членов такой группы;
б)
причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам
такой группы;
в)
предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые
рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
г)
меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
д)
насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую".
Очевидно,
что перечисленные пункты полностью отражают спектр сумгаитской трагедии,
несмотря даже на то, что приняты они были в середине прошлого века. И тем не
менее, если руководствоваться отдельными международными пунктами, то
вычерчивается парадоксальная картина: факт массового и планомерного
истребления представителей одной нации в Сумгаите не предполагает
международного осуждения ввиду отсутствия государства, на территории которого
оно было совершено.
Вместе
с тем политические события последних лет развиваются настолько стремительно,
что некоторые важные положения игнорируются прямо "на ходу". Это,
кстати, лишний раз подтверждает необходимость внесения серьезных изменений в
систему определений международного права и их переложения на современное
политическое поле (думается, что с учетом Сумгаитской трагедии как отдельного и
неразрывного звена армянской резни именно Ереван должен был находиться в
авангарде представления новых инициатив). Одним из наиболее свежих и
эффективных в этом плане примеров является рассмотрение и принятие
Европарламентом предложенной Киевом резолюции о признании Голодомора
"геноцидом украинского народа и преступлением против человечности".
Мы
не будем анализировать украинский подход относительно оценки всесоюзного голода
1930-ых годов. Важнее то, что осенью прошлого года Европарламент большинством
голосов одобрил эту резолюцию и выразил "симпатию украинскому народу,
пережившему трагедию геноцида".
Конечно,
всегда можно найти какие-то главные мотивы, обусловившие благосклонное
отношение этой влиятельной структуры, равно как и отдельных стран к украинской
резолюции (примечательно, что в прошлом году она рассматривалась и на Генассамблее
ООН; более того, число стран, уже признавших на парламентском уровне
Голодомор "геноцидом украинского народа", перевалило за десяток и
вполне соотносимо с количеством государств, признавших Геноцид армянского
народа). Вопрос в том, что при четкой и последовательной работе есть
возможность вынесения некоторых принципиально важных тем на международную
площадку, причем уже вне зависимости от существования СССР. Если несколько лет
назад такой сценарий казался нереальным, то сегодня – это факт.
В
этой связи армянским парламентариям есть чему поучиться у украинских коллег. В
течение всех последних лет они предпринимали последовательные шаги для
международного признания и осуждения Голодомора. 12 февраля 2003 года
председатель Верховной Рады В.Литвин, открывая специально приуроченное к этой
проблеме заседание парламента, отметил: "Наши соотечественники, обреченные
на голодную смерть, не знали такого слова "геноцид", но они стали
фактически его жертвами". Руководствуясь определением "геноцида",
украинские парламентарии констатировали, что все признаки этого преступления
имеются в наличии в документации о Голодоморе 1932-1933 гг. В ноябре 2006 года
парламент официально признал Голодомор "геноцидом украинского
народа".
Национальное
Собрание Армении также обязано провести слушания по Сумгаиту со всеми
вытекающими последствиями. В отличие от Голодомора, степень соответствия
которого определению "геноцид украинского народа" вызывает
определенные сомнения, армянская резня практически не оспаривается и полностью
вписывается в контекст понятия «геноцид». Принятие соответствующего
законодательного акта важно сразу в нескольких аспектах; как наглядно
продемонстрировал украинский опыт, только на этой базе и возможно вынесение
вопроса на международный уровень.
Арис
КАЗИНЯН, «Голос Армении» | 
