Говорят, нет такой страны в мире, где не жили бы армяне. Это, конечно, преувеличение, но то, что у Армении мощная, сильная, богатая диаспора, — факт. Что же такое диаспора, какие признаки ее сегодня характеризуют, какие у нее перспективы — об этом мы беседуем с ведущим научным сотрудником Института философии, социологии и права НАН РА Эрнестом ГРИГОРЬЯНОМ.

— В последнее время философы, социологи, политтехнологи все чаще стали обращаться к феномену диаспоры. Многие считают, что революционные и исторические трансформации гораздо адекватнее объясняются этническими противоречиями (борьбой диаспор за овладение государством), чем пресловутой классовой борьбой.

— Диаспора сегодня — это полновесный продукт исторической эволюции всего человечества. Неоспоримо ее влияние не только на мировую экономику, но и на национальное самосознание народа, из представителей которого она образована, а также на титульное государство, в условиях которого существует. Многие диаспоры стали практическими проводниками влияния своей родины в странах своего пребывания. Типична ситуация, когда лидеры и активисты этнических сообществ лоббируют интересы представляемых ими групп в коридорах власти, проводят пиаровские кампании в местных СМИ, делают общеполитические заявления. Некоторые из них постепенно входят в местный истеблишмент именно в качестве штатных национальных лидеров.

Многочисленные организационные формы, в которых развертывается активность диаспор, простираются между двумя полюсами — угрозой ассимиляции и опасностью полного замыкания в узком этнокультурном мирке. Само государство также избирательно относится к диаспорам, предоставляя одним статус наибольшего благоприятствования, а другим — “черту оседлости”. Во многом отношение к ним бывает связано с текущей политикой, с улучшением или ухудшением отношений с соответствующими странами. Интерес самой диаспоры состоит в поддержании стабильных отношений с государством проживания. В условиях объективной невозможности защиты своих интересов от давления государства единственным выходом для диаспоры становится необходимость интернационализации и представления своих проблем уже на других уровнях — на межгосударственном, международном, в формате международных организаций и правительств ведущих держав. Отсюда возникает очень мощная идеологическая тенденция, развернувшаяся в современном мире в стратегию глобализации.

Процесс глобализации обнаружил удивительный факт: диаспоры правят миром, устанавливают международные нормы, формируют правительства и государства и даже ставят задачи создания мирового правительства. В широком смысле можно сказать, что последние полвека мировые процессы проходят при экономическом и даже идейном доминировании диаспор. Беспрецедентно высока их роль в экономической, этнокультурной, социальной, политической и даже геополитической сферах жизни. Многие современные идеологические и экономические доктрины являются плодом диаспорального менталитета.

— Давайте рассмотрим эти вопросы на конкретном примере.

— Возьмем США, которые являются классической страной диаспор, своеобразной этнической моделью мира, где вполне реализованы преимущества и недостатки диаспорального существования. На протяжении многих веков в нее непрерывным потоком направлялись иммигранты. В результате в США всегда существовали диаспоры, хотя нация одна — американская. Иноэтничные иммигранты почти сразу же входили в состав американской нации. США становились для них отечеством, причем единственным, а то, которое они покинули, — родиной предков. Но диаспоры при этом не исчезали, а непрерывно обновлялись — на смену ассимилированным приходили новые выходцы из тех же стран.

Сегодняшние процессы глобализации принято связывать с основополагающими интересами США. Однако в большей степени они инициированы диаспоральными интересами и являются экстраполяцией диаспорального мышления на мировую политику. Даже сами США используются в этой политике как инструмент, отчасти и в ущерб национально-государственным интересам. Об этом обстоятельно пишет бывший кандидат в президенты США П.Бьюкенен в книге “Смерть Запада”. По его мнению, от процессов глобализации Запад пострадал даже больше, чем страны восточного блока.

На примере США можно указать второе классическое бремя (первое, как я уже говорил, — противоречия с государством) диаспор, которое вызывает нужду в их организации, — это конкурентность между диаспорами, иногда доходящая до войны. Но именно конкуренция и конфликты между диаспоральными общинами не менее важный и существенный “мотор” исторического процесса, чем социальные и религиозные противоречия и конфликты между государствами. Именно эта конкурентность заставляет диаспоры приобретать все признаки квазигосударств — политических организаций, ставящих целью защиту своих членов и усиление своего влияния на окружение, прежде всего на государственную власть.

То, что такой сложный целостный феномен, как диаспоральное существование, долгое время предавался забвению, и привело к тому, что он сам стал определять и регулировать политику, в том числе мировую, в своих интересах. Вся сегодняшняя мировая идеологическая палитра — плод диаспорального мышления. Это и рыночная экономика, позволяющая беспрепятственно осуществлять экономические трансакции, снимая барьеры между государствами и одновременно умаляя их роль как самостоятельных хозяйственных единиц; это и демократия, в неразличимом арифметическом популизме которой представитель диаспоры получал шанс вклиниться в сложную кланово-родовую систему наследственной передачи власти или по крайней мере беспрепятственно осуществлять лоббистскую деятельность; это и всевозможные конвенции о приоритете прав человека над правом государства и нации; это и идеи глобального переустройства мира, создания мирового правительства, преодолевающего последствия “национальной раздробленности” диаспоры, убеждения в верховенстве международных законов и соглашений над законами и решениями, принятыми национальными законодательными институтами, и многое другое.

Рыночная экономика дала возможность диаспоре одержать верх над титульным государством и открыть политические шлюзы для формирования олигархических государств. Неолиберализм снижает планку общественной морали и освобождает общество от оков нравственности, подчиняя все “свободе” спроса, который должен удовлетворяться любым способом. В этой модели, отдающей приоритет свободе частного индивида перед общественным интересом и даже государственным контролем, диаспора нашла идеальную схему реализации своих особенных целей, не учитывавшихся государством.

— Но как могло государство, на которое работают мощные идеологические структуры, не заметить повышенной активности диаспор?

— Импульсом к повышению этой активности стали огрехи государств. Умаление, пренебрежение, а то и вовсе подавление интересов этнических диаспор вызывает мощную реакцию консолидации, пробуждает стремление к сознательной самоорганизации, плодом которой оказывается структура, во многом параллельная существующему государству страны проживания. Именно на этом поле противодействий давлению государства возникли и окрепли экономические и идеологические рычаги диаспор...

— И что эта за идеология?

— Установка, необходимая диаспоре для обеспечения своей легитимности, — это курс на налаживание и укрепление отношений между государством проживания и родиной. Мигранты, вынужденные для достижения определенного социального статуса, причитающегося другим уже по рождению, прилагать гораздо больше усилий — трудиться интенсивней, быть динамичней и мобильней, чем представители коренных народов, — очень быстро самореализуются и во втором, в худшем случае в третьем поколении становятся полноправными гражданами. Именно благодаря этим качествам мигрантов США достигли таких поразительных технических и экономических успехов. Осознание ценности мигрантов вызвало к жизни целое направление бизнеса — “охота за умами”, — активности которого и обязано появление новых волн диаспоры и новых научно-технических групп в диаспоральных объединениях. Имеется еще ряд факторов, способных сделать диаспоры локомотивами солидаризма и созидательности в мировом масштабе. Этот потенциал может разворачиваться по линии укрепления связей между государством страны проживания и исторической родиной, в ухудшении взаимоотношений которых диаспора категорически не заинтересована. Взаимный интерес диаспор и государств, нуждающихся друг в друге, порождает новую идеологию, проводником которой являются диаспоры, осознавшие свою прогрессивную роль в сложившихся условиях.

Созидательность предполагает постоянное усложнение последующих фаз развития, ускоренное развертывание научных, космических, микробиологических и иных технологий, что соответствует интересу всего человечества, а не отдельных его групп. Без общего для всего человечества созидательного и солидарного проекта невозможно говорить о его будущем.

...Новая философия переносит акценты с конкуренции между диаспорами и борьбы против государства на более важные в сегодняшнем мировом пространстве функции диаспор как мостов между народами, как среды более интенсивного труда, как каналов распространения информации, экономических и интеллектуальных обменов, как сферы проявления солидарности. Диаспоры, традиционно имеющие опыт и дипломатический такт общения между народами, играющие роль проводников в процессах обмена идеями и информацией, смогут сыграть ведущую роль и в этих процессах при условии нового синтеза идей, преодолевающих радикализм прежней позиции. Очень широкие перспективы и заманчивые возможности открываются и перед армянской диаспорой, обладающей требуемыми для посткризисного мира качествами.

Беседу вела Нора КАНАНОВА, «Новое время»