В
конечный период существования Советского Союза на арене
общественно-политической жизни расползающегося по национальным швам государства
появились первые резиденты международных организаций, которые постепенно начали
приобщать советских людей к азам цивилизованного поведения. Вероятно, некоторые
миссионеры делали это из самых благородных побуждений, ибо, будучи продуктами
западного идеологического конвейера, не сомневались в забитости советских
людей.
Бескорыстные
посланцы цивилизованного мира с риском для жизни объясняли дремучему населению,
что такое хорошо и что такое плохо. Изначально этот процесс был
достаточно болезненно принят на местах, однако позже,
когда уже в независимых республиках сложилась новая система общественных
отношений, былое негодование постепенно стерлось в общественной памяти, а
прежние скептики сами стали стелиться под разными грантовыми
проектами. Без тени смущения они давали пресс-конференции и заявляли, что
детей, оказывается, бить нельзя, стариков надо уважать, а женщин срочно вызволять
из бесправия и внедрять в политику. Собственно, так и отрабатываются многие
гранты.
Вообще
процесс последовательной адаптации гендерных
постулатов к откровенно чужеродной исторической почве смешон и карикатурен.
Феминистское движение является сугубо западным явлением и объективно
воспринимается в качестве вполне естественной реакции на те
притеснения и преследования, которым подвергалась европейская женщина в течение
долгих столетий. Общеизвестно, что особенно в католических обществах она традиционно
занимала низкое положение, ее забрасывали камнями, сжигали на кострах, не
допускали к творческой деятельности. Лучшие умы Европы на протяжении долгого
исторического времени считали своим долгом непременно указать женщине "на
ее место и положение". Гордость европейской средневековой мысли Эразм Роттердамский писал: "Если женщина даже хочет прослыть
умной – как она ни бейся, окажется вдвойне дурой,
словно бык, которого рассудку вопреки ведут на ристалище, - ибо всякий
врожденный порок лишь усугубляется от попыток скрыть
его под личиной добродетели".
Ничего
подобного ни в Армении, ни в других странах Востока не писалось. За десять
столетий до Эразма летописец Егише в своем известном
сочинении "О Вардане и войне армянской"
описывал страдания "вдов Аварайра": "Жены
нежные страны армянской, взращенные в ласках и неге на своих подушках и ложах,
ныне всегда босые, пешком шли в дома молитвы, неустанно вымаливая, как бы им
вытерпеть великие лишения… Многих зим растаяли льдины.
Настала весна, и прилетели новые ласточки, увидели их и возрадовались
жизнелюбивые люди, но эти никогда не увидели своих любимых. Весенние цветы
напоминали благоверных их супругов, и их очи затосковали по желанной красоте их
лиц". Очевидно, что Егише восхищало не столько
религиозное подвижничество жен, сколько их верность павшим мужьям.
В
течение очень долгого времени в Европе подобного обращения к женщине не
существовало. Любое проявление "женской самостоятельности" жестоко и
публично каралось, сами они вполне официально назывались либо "ведьмами",
либо "блудницами". Армянская царица Парандзем,
которая в 368 году с верным ей 11-тысячным гарнизоном больше года выдерживала
осаду персов в крепости Артагерс, несомненно, была бы
возведена в средневековой Европе на костер, ибо "только покровительство
темных сил могло помочь ей так долго выдерживать натиск врага". Другого
объяснения просто не существовало.
Армянские
царицы же действительно опережали "среднеевропейское время" на целые
столетия. Аршамуи – супруга монарха Вагарша II, правившего в конце II века, сама кормила детей,
и этот пример – кажется, первый в мировой истории. Царица Нушик
- жена Артавазда V - была прекрасной наездницей и
часто побеждала в скачках мужчин. И это в III веке (кстати, почему бы не
организовать турнир в ее честь?).
В
Европе же отношение к женщине не претерпело существенных изменений даже в новое
время. Более того, оно ужесточилось. Гегель писал, что "женщины могут быть
образованными, однако для высших наук, философии и некоторых произведений
искусства они не созданы. Если женщины находятся во главе государства, то
государство находится в опасности". Не менее известный его соотечественник
Шопенгауэр вторил своему предшественнику: "Женщина Запада, именно
"дама", находится в фальшивом положении, ибо женщине, правильно называвшейся
у древних sexsuc sequior,
отнюдь не пристало быть предметом почитания и обожания, держать выше голову,
чем мужчина, и иметь одинаковые с ним права. Поэтому было бы весьма желательно,
чтобы и в Европе было опять отведено этому представителю № 2
человеческого рода его естественное место и был положен конец дамскому
бесчинству, над которым не только смеется вся Азия, но посмеялись бы и Рим, и
Греция".
Конечно,
нет необходимости и дальше цитировать мысли виднейших умов европейского
просвещения, при ознакомлении с которыми еще больше утверждаешься во мнении,
что не Азия, а именно Европа была историческим ядром женского притеснения.
Достаточно отметить, что в промежутке более двух тысяч лет
там не было ни одной единовластной правительницы, оставившей более или
менее заметный след в истории (они появились лишь в XVI - XVII вв.: Изабелла в
Кастилии, Мария и Елизавета Тюдор в Англии, Мария Стюарт в Шотландии и др.).
Соответственно негодование феминисток вполне объяснимо. Они полны решимости
покончить с "мужским шовинизмом", с "однополой историей" и
доказать, что женщины средневековья стали незаметными и безмолвными благодаря
мужчинам, "не пускавшим их на страницы хроник" и "забывавшим о
них при составлении правовых кодексов".
Однако какое отношение имеет гендерная политика к Армении, где традиция "женского
управления" насчитывает целые столетия?. Между прочим, в ближайшие годы
(даты несколько разнятся, но это не принципиально) вполне можно было бы
отметить 2015-летие восшествия на армянский престол царицы Эрато; показательно,
что еще двадцать веков назад в Армении чеканились монеты с женским профилем.
Если же говорить об армянских женщинах периода "мрачного средневековья",
то совершенно отдельным срезом выступает их деятельность в качестве
"первых леди". Подобного термина тогда, конечно, не существовало,
однако осуществляемые ими функции действительно впечатляют.
Возведению
многих известнейших памятников средневекового армянского зодчества и, что
особенно важно, их последующему превращению в просветительские центры и оплоты
национально-освободительного движения покровительствовали именно царицы,
княгини и княжны. По хроникам С. Таронеци
(X-XI вв.) и Ст. Орбеляна (XIII в.), в числе этих
духовных и политических центров – Татевский монастырь
(княгиня Шушан - жена князя Сюника
Ашота, и княжна Амаспруи -
дочь князя Бабкена), Гндеванк
(княгиня Софья - сестра основателя Васпураканского
царства Гагика Арцруни,
жена князя Сюника Смбата), Санаин и Ахпат (царица Хосровануш - жена царя Ашота III Багратуни), грандиозный Кафедральный собор в Ани
(царица Катрамиде - жена царя Гагика
I), церкви Сурб Аракелоц и Сурб Аствацацин на Севанском острове (княгиня Мариам
- дочь князя Ашота Багратуни,
будущего царя Армении, и жена князя Сюника Васака Габура), Гандзасар в Арцахе и многие
другие.
О
положении женщины в армянском обществе красноречиво свидетельствует и ее востребованность в творческой сфере в эпоху раннего
средневековья. Это очень важная деталь, ибо сам факт занятости женщины в
созидательных сферах считается индикатором соответствующего уровня развития
общественных отношений. Например, первая французская поэтесса - Мария
Французская жила во второй половине XII века в Англии, при англо-норманнском
дворе (слывшем одним из самых блестящих в Европе) Генриха II Плантагенета и
Элеоноры Аквитанской. Показательно между тем, что еще
четыре столетия до нее в Армении уже созидали поэтессы Хосровдухт Гохтнаци и Саакдухт Сюнеци. В VIII столетии
они сочинили множество духовных песен, мелодий и гимнов, почитаемых в народе и
исполняемых, кстати, мужчинами. Показательно, что спустя пять веков Мхитар Айриванци вспоминает
поэтессу Саакдухт.
Выработанная
историей (и ею же доказанная) черта армянской женщины - это готовность к
самопожертвованию. Безымянные девушки, которые в жестоком 1915 году, спасаясь
от наступающей по пятам турецкой кавалерии, уносили с собой рукописи Мушского монастыря, кажется, были прямыми потомками героев Аварайра: отплакавшиеся вдовы
успели-таки воспитать детей павших героев. Сосе -
супруга убитого ядом руководителя армянского гайдукского
движения Ахпюр Сероба,
продолжила дело жизни своего мужа, как это умели делать армянские княгини эпохи
средневековья. В 1899 году она, на манер
царицы Парандзем, выдерживала длительную осаду Гелиегузана.
Сегодня,
когда международные посредники пытаются понять характер карабахской войны,
задаются ли они вопросом: а сколько женщин-добровольцев участвовало в этой
войне со стороны Азербайджана? Ведь ни одной. Более двухсот армянок – врачей,
медсестер, педагогов - добровольно воевали на первой линии. Четверть из них не
вернулась…
Бакинка Лолита Варданова погибла в окопе, когда делала перевязку раненому
ополченцу. Ей было всего 24 года. Такой же срок уготовила судьба Рузанне Есаян, погибшей во время
перевозки раненых в Гадрутскую больницу. Многократная
чемпионка Армении в стрельбе из лука Нуне Абрамян
работала в отделении физиотерапии Ереванского центра посттравматического
восстановления. Нуне была уверена в необходимости
применения отточенных навыков стрельбы и медицинских знаний на фронте. Погибла
в январе 1994 года в возрасте 28 лет. Другая последовательница традиций
армянских княгинь - Агавни Тер-Степанян успела
сняться даже в двух фильмах - "Товарищ Панджуни"
и "Вор". Она была не только актрисой, но и солисткой известных
ансамблей "Акунк" и "Зартонк". Ей шел 26-й год. Учительница армянского
языка и литературы ереванской школы им. А. Чехова Алла Варданян
погибла недалеко от Лачина: ее окружили азеры
и потом долго глумились. Разведчицу Нарине Аракелян
убили в возрасте 16 лет, разведчицу Наиру Саакян – в
23 года…
Никто
из них не имел понятия о гендерной политике, о
феминистском движении, о необходимости участия женщин "в важнейших
событиях общественно-политической жизни". Они прекрасно знали, что такое
граната, но не знали, что такое грант.
В
праздничный день 8 Марта наш долг поклониться и преклониться перед памятью
наследниц царицы Парандзем. Хочется надеяться, что,
вопреки нарастающей гендерной агрессии, армянские
женщины останутся такими же красивыми, почитаемыми, верными и достойными,
какими их представляет национальная хроника. И пожелать, чтобы у них никогда не
было повода вновь проявить свою готовность к самопожертвованию. Их в армянской
истории было предостаточно…
Арис КАЗИНЯН, «Голос
Армении» |
