Февраль
1988 года. Сумгаит. Именуемое митингом скопище
безумствующей толпы. Оратор – Хыдыр Алоев – неприметный директор обшарпанной
средней школы, заканчивает свое краткое выступление кровавым призывом: «Смерть
армянам». Собравшаяся толпа восторженно дико ревет и… устремляется убивать.
Свыше двадцати лет эта картина, которую мне пришлось видеть в другом городе,
находящемся под контролем Азербайджана, не дает мне покоя. Толпа, идущая
убивать и насиловать беззащитных людей, жечь их вместе с домами, рубить
топорами… Вопросы «За что?» и «Почему?» кажутся лишними и неуместными: жертва представляет другую нацию,
другую религию, цивилизацию. Вопрос «Как?», вот что требует пояснений. Как
может здоровый мужик насиловать? Не важно кого:
старушку преклонных лет или юную старшеклассницу. Как могут вообще происходить
групповые, правильнее даже сказать – массовые – изнасилования, в принципе
невозможные даже в животном мире. Как можно наслаждаться видом заживо
сгорающего, корчащегося от боли человека? Улюлюкать, кричать и под
одобрительные возгласы толпы вталкивать железными прутьями обратно в огонь из
последних сил выбирающегося оттуда человека.
Соломон
Эш, профессор Питтсбургского
университета, называет происходящее с человеком в толпе «деиндивидуализацией».
То есть при сбивании в толпу индивидуум растворяется, превращается в частичку
толпы. Гюстав Лебон – отец основатель социальной
психологии – утверждает, что превращение индивидуумов в толпу достаточно для
того, чтобы у них образовалась «коллективная душа», заставляющая их чувствовать
и думать совершенно иначе, чем действовал бы и думал каждый из них в
отдельности. Как видим, речь опять о деиндивидуализации.
Если верить Лебону и Эшу,
то отдельный представитель толпы не способен на те
чувства и действия, которыми отличается толпа в целом. В чем же демоническая
сила толпы, способной превратить собрание «нормальных» людей в массу, способную
на невероятные жестокости. И нет ли в этом парадоксе изначально заложенной в
«нормальных индивидуумах» бациллы животной жестокости? И если эта изначальная
предрасположенность человека к жестокости в самом деле
существует, то почему она не проявляется у всех народов?
Азербайджанский писатель, стремящийся найти примеры жестокости толпы у других
народов, вспоминает… донского атамана Степана Разина и его войны против
турецких завоевателей. Или Юлия Цезаря, да опричников Ивана Грозного. Но Разин
и Цезарь были предводителями армий, воевавших с армиями, а опричники никогда не
были толпой. Нет, примеры неудачные. Неудачны были бы даже примеры Талаата с Энвером, ибо эти нелюди лишь отдавали приказы, выполняя которые армия
создавала условия для совершаемого толпой Геноцида армян в Османской Турции.
Роль личностей, безусловно, важна, но она никак не может быть определяющей в
действиях толпы. Личность может быть лишь вожаком толпы с вырвавшимися на волю
исторически заложенными инстинктами.
Определенную подсказку к пониманию феномена толпы дает французский ученый
второй половины ХIХ века Габриель Тард.
В своей книге «Личность и толпа» он замечает, что толпа – это самая старинная,
после семьи, социальная группа. «Толпа ослабляет или уничтожает
индивидуальность входящих в нее лиц». Это уже не деиндивидуализация,
это – подчинение индивида общим целям и стремлениям, настоявшимся на «семейном»
историческом опыте и психологическом климате. Толпа, состоящая из
представителей цивилизованной «семьи» не может быть способна на
те действия, которые претят толпе из представителей «семьи» с совершенно
отличными историческими и цивилизационными
ценностями.
Таким образом, можно утверждать, что действия толпы – это отражение
освободившегося от «условностей современности» исторического образа жизни.
Скрывающееся до поры до времени цивилизационное
мировоззрение представителей толпы. Толпа не может превратиться в убийцу и
грабителя, если многие поколения предков ее представителей не занимались
убийствами и грабежами. Поведение толпы – это цивилизационно
запрограммированное поведение составляющих ее индивидов.
Тот же азербайджанский писатель, отличающийся своим эпатажем и «раскрепощенностью» нравов и мыслей, открыто бравирует
мировоззрением своего племени: «Конечно, такой поступок
(Совершенное толпой преступление. – Л. М.-Ш.) будет преступным с точки
зрения закона, но с психологической точки зрения мы так не назовем его». В
самом деле, массовые убийства и изнасилования, резня и грабеж совершенно не
конфликтуют с психологией турка, хотя и официально противоречат законам как Турции, так и Азербайджана. Однако по причине
того, что правоохранительные органы в этих государствах, равно как и
воспитатели (вспомним директора школы Х. Алоева,
впоследствии, по предложению Г. Алиева, ставшего депутатом Милли меджлиса)
состоят из представителей того же менталитета, то зачастую толпа в этих странах
ощущает негласное потворство закона. Вспомним отношение жителей Азербайджана к сумгаитским и бакинским убийцам.
Однако вожаки толпы убийц стараются находить в своих действиях не только
исторически «обоснованное» оправдание, но еще и привлекательность. Приведем еще
одну, последнюю, цитату из писанины азербайджанского
писателя, вся ценность «трудов» которого заключается в их ужасающей искренности
людоеда: «Мы интересны другим теми несчастьями, которые рассыпаем вокруг себя».
Подобное мышление не является исключением среди представителей толпы-убийцы.
Только вот армяне, греки, сербы, болгары и представители многих других народов
вряд ли согласятся с этим мнением. Думаю, что ответом на эту откровенность
может быть лишь не менее откровенное:
ВЫ ОМЕРЗИТЕЛЬНЫ ДРУГИМ ТЕМИ НЕСЧАСТЬЯМИ, КОТОРЫЕ РАССЫПАЕТЕ ВОКРУГ СЕБЯ.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН,
информационно-аналитический
портал «Восканапат»
|
