Выступая перед «азербайджанской общественностью», как у соседей принято называть бывший партхозактив, он заявил: ««Поддержка, оказанная на референдуме, позволит продолжить осуществление демократических реформ в стране». Слегка покрасневший от собственной лжи, Алиев вдруг с удивлением заметил, что партхозактив неистово зааплодировал его заявлению. Повеяло былыми временами, когда его папа собирал схожую команду штатной, оплачиваемой должностями клаки. Ильхам слегка взгрустнул, но, речь надо было продолжать, и он продолжил. В духе отца: «В ближайшее время будет утверждена новая пятилетняя программа социально-экономического развития Азербайджана».
Клака вновь бурно зааплодировала, на этот раз почти искренне. Полузабытое слово «пятилетка» подействовало на них как валериановые капли на старого, изможденного кота. Кто-то выкрикнул дребезжащим фальцетом: «Даешь пятилетку за четыре года», - но на него зашикали: «Не мешай выступлению Рахбароглу». Сыну вождя, значит. На зашикавшего зашикали другие: «Он сам – Рахбар». Клака слегка запуталась: при имени которого из рахбаров дольше надо аплодировать, но Ильхам продолжил речь, и все вновь напряглись в ожидании момента новых аплодисментов.
Теперь Алиев, уже успевший рассказать о не имеющих в мире аналогов экономического развития Азербайджана, перешел к соседним государствам: «Нагорный Карабах никогда не получит независимости». Собравшиеся окончательно растерялись: неужели время повернуло вспять, и на дворе год эдак 1976-й? Тогда также за трибуной находился Алиев, которому они привычно аплодировали, тогда также решали проблемы очередной пятилетки, а Нагорный Карабах, в котором также жили армяне, находился в пределах Азербайджанской ССР. Однако разница все же была. Новый Алиев заговорил о международном праве, чего Алиев предыдущий позволить себе не мог. Разобравшись во временных коллизиях, партхозактив принялся за привычное дело – бурные, переходящие в овации аплодисменты.
Партхозактиву, понятное дело, думать не положено. Ему, как и клаке, позволено лишь аплодировать, что в Азербайджане делать умеют. Еще со времен Рахбара I. С тех же самых пор, кстати, азербайджанский партхозактив разучился самостоятельно мыслить. И до сих пор не научился. Иначе, думается, нашелся бы мальчик, не испугавшийся заявить о том, что король, то есть рахбар, простите, голый. И другие бы прозрели и спросили: «А кто это должен дать Нагорному Карабаху независимость?».
В самом деле, зачем давать Нагорному Карабаху то, что его граждане приобрели совершенно самостоятельно? Вопреки всему Азербайджану во главе с с поочередно сменяющими друг друга Муталибовыми, Мамедовыми, Эльчибеями или всей родословной Алиевых. Нагорный Карабах независим уже восемнадцать лет, и этот факт вовсе не зависит от кого, какому из Алиевых аплодирует собрание «азербайджанской общественности».
Нет, конечно, я не против «выборов» руководителя Мартакертского района в бакинском поселке Мардакян, или, скажем, «выборов» мэра Степанакерта в Сураханах. Да и вообще, какое я имею право вмешиваться (извините за невольную тавтологию) в суверенное право Азербайджана заниматься политическим онанизмом. Пусть себе мастурбируют, простите, выбирают. В Азербайджане, я это признаю, вольны по-своему решать мучительную дилемму: давать Нагорно-Карабахской Республике независимость, или не давать?
Вот только интересно: а вдруг в Баку и в самом деле решат «не давать». Ведь могут упереться, как вошедшее в пословицы упрямое карабахское животное. И даже телеграфировать во все международные организации на чистейшем английском языке с некоторым, правда, маштагинским акцентом. Так, мол, и так: «в 1991 году Нагорный Карабах провозгласил свою государственную независимость, которую защитил с оружием в руках от нашей агрессии. Не сумев силой оружия оккупировать этот регион, мы сегодня заявляем на весь мир: Азербайджан никогда не даст Нагорному Карабаху независимости. Они, правда, не просят, но мы все равно не дадим». Зря Алиев рассчитывает, что ему за это будут аплодировать и в Европе. Там его папа не хозяйничал.

Сагател БАКВЕШИНЯН,