В
Московском доме национальностей реализуется Международная молодежная
программа «Читаем Пушкина вместе: А.С. Пушкин. Путешествие в Арзрум. 180 лет
спустя», куда вошли совместное чтение участниками программы произведения А. С.
Пушкина «Путешествие в Арзрум» и творческие конкурсы.
По
словам организаторов мероприятий, целью данной программы является развитие
межнациональных отношений между молодежью Москвы и Армении на основе
диалога культур, через приобщение к творческому наследию великого русского
поэта Александра Сергеевича Пушкина.
На
одном из пушкинских чтений, посвященных 210-й годовщине со дня рождения А. С.
Пушкина, мы встретились с Ашотом Аристакесовичем
Сагратяном - известным армянским и русским
переводчиком, поэтом, художником и мыслителем, обладателем Золотой Пушкинской
медали. Его интервью корреспонденту газеты «Великая Эпоха» прозвучало как
напутствие молодому поколению.
- Ашот Аристакесович, к
какой эпохе человечества Вы себя относите: к романтическому периоду пушкинских
времен, к современному миру, где главенствует материя над духом, или видите
себя человеком будущего?
А.С.: Я, прежде всего человек свободолюбивый. Все, что ограничивает мою
свободу, меня пугает. История человечества для меня делится на три этапа: человек
прямоходящий, человек разумный, и сейчас наступила эра человека ответственного.
Потому что мы сейчас ответственны не только за судьбы мира как такового, но и
Земли. Потому что мы забыли об экологии души. Все думают, что этот кризис
- финансовый, экономический. На самом деле он носит чисто гуманитарный
характер. Это кризис духовности. Потому что бездуховность
общества, которая умножается с экранов телевизора, со страниц жёлтых
газет и глянцевых журналов захлестнула всё и вся, и убивает все живое. В
первую очередь, она губительно действует на неокрепшие души молодых
россиян, упорно ищущих не только своё место в формирующемся гражданском
обществе, но пытающихся выявить в себе грани полезности стране, нашему общему
дому.
Я человек своего времени, и ни в каком другом не мог бы, видимо, состояться,
ибо в нужное время оказался в нужном месте, то бишь, –
на своём. Культура пушкинской поры была стартовым началом моих исканий. И стезю
выбрал верно, и не изменял призванию.
Именно Пушкин подвиг меня стать переводчиком, сказав, что мы, переводчики, -
«почтовые лошади просвещения». В школьные учителя не вышел, но судьбе было
угодно дать мне поработать в Литературном институте имени А.М.Горького
руководителем творческого семинара. Словом, учил, как не надо переводить…Моё
будущее в моих воспитанниках, уже заявивших о себе на переводческой ниве.
- Скажите, пожалуйста, как вы открыли для себя Пушкина?
А.С.: Пушкин меня привлек к себе как человек, который очень серьезно отнесся к
миру. Пушкин - прежде всего бунтарь, бунтарь не только по духу, он
бунтарь в культуре речи.
Глубокий
смысл слов Аристотеля - «удивление, как спираль творческого роста» - я познал
для себя через произведение Пушкина «Путешествие в Арзрум». В нем он
описывает, как поднимается и спускается с горы, если образно, то это
витки, серпантины его удивлений, удивлений по жизни. Вначале он проходит по
благодатной грузинской земле через ослепительную зелень, которая затем
сменяется резко-континентальным климатом Армении.
И
второе, для меня Пушкин был первооткрывателем богатств русской речи, «живаго великорусского», каким подал нам его друг Владимир
Даль, создатель непреходящей ценности словаря. Ведь он использует очень много
слов, которые уже вышли из обихода, у него находим давно забытые обороты
речи, и всё это нужно нам не только потому, что то
был другой век и царили там другая эстетика и этика. В
Пушкине я, прежде всего, открыл благостность русской речи, её благозвучие.
Через Пушкина пришло осознание ВОЛЬНОСТИ как понятия философского наполнения.
Он же, Пушкин, говорил о стихии бунта, порой жестокого в своей бессмысленности.
Думаю, Пушкин обожал Чаадаева, Радищева ценил…
Очень важно было для меня научиться естественному волеизъявлению. В те
годы я не выходил из Музея русской литературы XIX века на Петровке. Для меня в
свое время выстроилась целая плеяда людей, которые стали моими учителями через
книги. Повторяюсь, это, прежде всего, Владимир Даль. С тех пор как я
познакомился с ним, не выпускаю из рук его четырехтомный словарь. До меня
его основательно проштудировал Александр Солженицын.
- В чем, по-вашему, заключается гениальность Пушкина? Ведь он был не
одинок?
А.С.: Рядом с Пушкиным были Гоголь, Грибоедов. Знаем мы и блистательную плеяду
поэтов пушкинской поры. То были очень серьезные люди. Если тогдашние люди вышли
из «Шинели» Гоголя, то нынешнее поколение власть предержащих вышло из
«шинели» Сталина. Потому что вся эта номенклатура власти пытается переписать
историю по-своему разумению, а прошлое надо принять таким, какое оно есть.
Некоторые полагают, что можно прожить судьбу в «черновике», а потом
переписать себя набело, приукрасив мемуарно.
Так нельзя. Время - это субстанция судьбы, т.е. судьбу я понимаю как
пространство времени, отпущенное на осмысление своего пребывания на земле.
Пушкин
осознавал это как никто другой. Следом за ним остро это прочувствовал
Лермонтов. И может быть даже острее чем Пушкин. Потому что срок жизни
Лермонтова был короче, чем у Пушкина, а если бы он дожил до его лет, еще не известно, кого считали бы более гениальным?
В чем заключается гениальность Пушкина? В том, пожалуй, что он –
откровение. Есть откровение как духовная практика - это откровение
Пушкина, Гоголя, Лермонтова.
Почему они иногда сжигали свои произведения? Они сбрасывали свой негатив на
бумагу, а затем предавали огню и уничтожали как дьявольское
наваждение. Быть провидцем – уже признак гениальности. Пушкин – закодированный
талант вселенского масштаба. Глубина постижения, вот что было ему свойственно.
- Как можно вернуть чистоту русского языка?
А.С.: Могучий русский язык складывался из многих составляющих. В России был
Сумароков, был Ломоносов. Время, в которое были написаны многие оды, совпало с
периодом, когда Россия захотела занять достойное место в Европе. Также
этому периоду было характерно увлечение скульптурой, в частности, бронзой. Ведь
бронза, литье бронзы это - статус. Статусность
через скульптуры выражалась и в древней Греции, и в древнем Риме. Не
избежала этого и Россия. В русских гимназиях обязательно изучали греческий и латынь. Не избежал этого и Пушкин в
Царскосельском лицее.
Если бы сейчас в школах русский язык изучали от «Бедной Лизы» Карамзина до
«Матренина двора» Солженицына – это явилось бы амплитудой для оздоровления
русского языка и русской речи. Ведь как формировалась культура русской
речи? У нас школьникам не дано приобщиться к истории через художественное
произведение, потому что дидактика давно изжила себя. Наступил век образно-информативного
обучения. В детях следует развивать образное, эмоциональное ощущение, это
обогащает душу, разрабатывает глубины человеческого сознания.
Посмотрите,
насколько сегодня отстает наше образование от того, что нужно в сегодняшнем
дне. Я бы предложил изучать нашу историю через открытия - от географических
записок Пржевальского, Арсеньева, русских мореплавателей и землепроходцев. Без
широкого кругозора, без глубокого познания мира и себя в этом быстро
меняющемся мире молодым людям трудно будет найти место в жизни.
Молодежь стремится занять руководящие должности, стать менеджерами, не имея на
то изначальной основы. Гуманитарное образование – прочный фундамент на все
случаи жизни. С азов элементарной грамоты надо начинать.
Вот Пушкин, говоря современным языком, был менеджером. Он прекрасно воплотил во
всём, что оставил нам, свое видение мира. В произведении «Путешествие в Арзрум»
через осмысление пережитого он подсказывает, как нам осмыслить прожитую жизнь,
дав нам пролистать свои переживания – с минуты, когда в зеркале (исторической)
памяти перебрал всё с ним имевшее место в том путешествии.
Вы подумайте, только спустя семь лет он решился написать это произведение. Оно
не было бы столь значимым, если бы Пушкин не был поставлен в определенные
рамки. Лично я вижу его в системе зеркал. Сам он, отраженный в этих зеркалах,
фокусируется в одной точке. Это и есть фокусная истины. Непосвящённому может
показаться, что здесь он рассеян, рассыпан, но стоит его поставить
посередине мира событий, которые он описал в своих произведениях,
выстроится и система взглядов и то, к чему ещё никто не прикасался… Об этом нигде не написано, нигде не говорится.
*****
Ашот Аристакесович
Сагратян – известный армянский и русский переводчик,
поэт, художник и мыслитель – родился в Москве в 1936 году; воспитан в духе
традиций Асан-Джалалянов из Карабаха-Арцаха.
Его предок выкупил у неверных голову Иоанна Крестителя
и предал земле в Арцахе, поставив в его честь
храм – Гандзасар.
Бабушка обучила внука ковроткачеству, посвятив в магию армянского орнамента.
Отец, полковник Аристакес Сагратян,
много сделал по строительству железных дорог в Армении, оставив потомкам
подробные схемы перспективного их развития.
Мать 30 лет держала первенство в Закавказье по вышивке гладью. С 1969 по 1995
годы Сагратян руководил творческим семинаром в
Литературном институте имени А.М. Горького, читал лекции по теории перевода и
психологии творчества. Перевел 28 книг. За уникальные разработки в области этнопедагогики был избран действительным членом Академии
педагогических и социальных наук. Его перу принадлежит уникальное пособие по
технологиям перевода – «Введение в опыт перевода. Искусство, осязаемое
пульсом». Им руководствуются на 136 кафедрах перевода по России и в
странах СНГ. Он - эксперт Союза переводчиков России, постоянный автор журналов
«Мир перевода» и «Переводчик».
Ашот Сагратян
- обладатель Золотой Пушкинской медали. Стараниями Сагратяна
в феврале 1988 года в Москве была открыта первая национальная воскресная школа
– армянская, в левом флигеле бывшего Лазаревского института восточных языков,
первой школы русского востоковедения.
Новости-Армения |
