Интервью
директора Центра международного сотрудничества Нагорного
Карабаха Жанны Крикоровой
-
Как мы знаем, одна из задач вашего центра - это образовательная,
консультативная помощь неправительственным организациям, задействованным в
международных проектах, в том числе и в миротворческих программах. Есть много
информации об официальном процессе урегулирования, а что происходит на
неправительственном уровне? Какие наблюдаются тенденции, и есть ли динамика?
-
Что касается динамики в армяно-азербайджанском гражданском диалоге, то она,
безусловно, наблюдается. Если рассмотреть, например, отрезок в прошедшие пять
лет, это совершенно очевидно: во-первых, гражданское
общество Нагорного Карабаха стало, наконец, полноправной стороной этого
диалога, в процесс включилось много карабахских организаций и экспертов. С
другой стороны, это позволило активизировать работу по развитию гражданского
общества внутри республики. Сегодня мы знаем, что официальные международные
структуры придают большое значение участию обществ в мирном процессе, ибо,
наконец, есть понимание того, что нельзя решать судьбу народа без его участия.
Но на фоне этой динамики развиваются тенденции, которые вызывают тревогу. Наибольшие опасения вызывает то обстоятельство, что имевшие место
проекты трансформируются в двухсторонние - Армения и Азербайджан. При
этом участие Нагорного Карабаха предусматривается, но в каком качестве? Суть в
том, что наряду с представителями неправительственного сектора НКР на встречи
приглашаются азербайджанцы - бывшие жители НКАО, чтобы потом преподнести
состоявшийся диалог как меру построения доверия между "двумя общинами
Нагорного Карабаха, армянской и азербайджанской".
На
начальном этапе подобные формулировки звучали только в Азербайджане, и
участники процесса объясняли такой подход тем обстоятельством, что иначе они
просто не смогут принимать участие в проекте. Установлен жесткий контроль со
стороны властей Азербайджана за деятельностью третьего сектора страны и наложено
полное вето на любые контакты с гражданами Карабаха. Подобное давление
принуждает лидеров НПО Азербайджана принимать только такой формат. Мотивируется
это следующим образом: дескать, придет время - азербайджанские беженцы вернутся
в Карабах, и им надо найти общий язык с карабахскими армянами.
Мы,
конечно, заявляли о том, что подобный подход не только формален, но и эфемерен
по своей сути, тем более, что в фактическом режиме
формат таковым не являлся: были три стороны проекта, и вся деятельность осуществлялась
только по этому принципу. Но ситуация стала резко меняться, когда уже на уровне
ОБСЕ и из уст самих сопредседателей Минской группы стали звучать формулировки о
межобщинном диалоге. В этой ситуации карабахские НПО
вынуждены были поставить свое дальнейшее участие в процессе под вопрос.
-
Почему вы считаете, что предложение такого формата становится тенденцией? Вам
известны случаи участия карабахских НПО в миротворческих программах, когда бы
они были представлены как община?
-
Нет, таких случаев, во всяком случае, по той информации, которой я располагаю,
не было. А почему это, на наш взгляд, становится тенденцией? Дело в том, что,
как я уже упомянула, сегодня есть понимание необходимости участия общества в
процессе урегулирования, и есть огромный интерес со стороны международных
организаций, и не только европейских, к активизации такого процесса. Это,
безусловно, очень положительный факт. Но что за этим стоит? Мы провели ряд
серьезных встреч с международными экспертами, в том числе, с теми, кто
представляет эти самые официальные структуры. Они все твердят о необходимости межобщинного диалога. По мнению, армянских экспертов, это
является программой, которую Запад будет проводить через свои НПО, которым
отводится роль менеджеров этого процесса. Обоснованием для такого подхода стал
рожденный в недрах азербайджанской пропаганды постулат о том, что азербайджанские
беженцы не интегрированы в азербайджанское общество, они остаются по сути карабахцами, которые хотят вернуться на свою Родину, что
нужно помирить сначала армян и азербайджанцев Карабаха, а это уже поможет легко
решить политические противоречия. И такой подход уже повсеместен.
Мы
даже не говорим, что такой подход элементарно безграмотен, надуман, не
вписывается ни в какие правовые и фактические реалии, но он и опасен. Опасность
видится в том, что если такая тенденция получит развитие, то это станет путем к
размыванию, растворению самого фактора субъектности
Карабаха. Официальные структуры, получив в свою дипломатическую папку
свидетельства межобщинного диалога, обретут вместе с
этим самый главный элемент давления на власти Армении и НКР. И если вчера вся
ответственность за будущее Карабаха лежала на плечах властей, то сегодня, с
включением общественности в одну из схем урегулирования, она также берет на
себя ответственность за дальнейшее развитие процесса урегулирования. Никто не
может указывать неправительственным организациям, как им поступать, выбор за
ними. Но предупредить об ответственности и возможных последствиях мы обязаны.
Радует то, что сегодня это осознается лидерами неправительственного сектора, и
она ведут себя достаточно грамотно.
-
Вы считаете, что в таких условиях общественность Карабаха должна отказаться от
участия в гражданском диалоге?
-
Не так однозначно. Если будет насаждаться такой формат диалога, то, на наш
взгляд от него, в случае, если речь идет о карабахском урегулировании, должны
отказаться и неправительственные организации Армении. Но, разумнее и
эффективнее вести совместную работу по разоблачению подобных подходов. Надо
убеждать и своих оппонентов, и своих партнеров в деструктивности
и безрезультативности программ, построенных на мифических постулатах.
Невозможно строить дом из воздуха. Карабахское общество настроено на мирное
урегулирование, и, безусловно, надо приветствовать любые инициативы,
направленные на установление стабильного мира. И мы всегда заявляем о своей
готовности участвовать и активно работать в такого рода программах, потому что заинтересованы в добрососедских отношениях с
Азербайджаном. Я верю, что и азербайджанское общество в этом заинтересовано. Но
зачем политизировать гражданский процесс? Зачем насаждать искусственно
созданные формы? Это только вносит дополнительную напряженность и усиливает
недоверие, теперь уже не только к Азербайджану, но и к посредникам в этом
диалоге.
Карабахский
конфликт возник не из-за бытовых противоречий между армянами и азербайджанцами
региона, и если имели какое-то место бытовые противоречия, то они как раз
являлись следствием общей дискриминационной политики властей Советского
Азербайджана по отношению к армянам Карабаха. Как можно сводить проблему бывшей
"колонии" и бывшей "метрополии" к межэтническим проблемам
жителей региона? Если это не вопиющая безграмотность, то это опасная политика,
и кроме угрозы нашему существованию, она ничего не несет.
-
Вносит ли создавшаяся ситуация изменения в стратегию работы Центра
международного сотрудничества?
-
Нет. Наши задачи остаются прежними: делиться информацией, помогать
ориентироваться, оказывать экспертную поддержку. Мы стремимся к демократии, и
поэтому должны оставлять право выбора за гражданским сообществом. Есть и другие
мнения, нужно использовать любые возможности для отстаивания своей позиции. Это
тоже путь, но необходимо видеть и понимать, куда этот путь ведет. Мы готовы
помогать НПО в любом случае, если, конечно, нас об этом попросят.
-
А каким вы видите этот путь, если, по сути, альтернативы нет? Ведь вы тоже
считаете, что процесс по построению доверия между конфликтующими сторонами
очень важен.
-
Создавать альтернативу. И здесь два способа. Первый - ежедневная
последовательная и целенаправленная совместная работа с гражданским обществом
Армении, с выработкой устойчивых принципов миротворческого сотрудничества с
Азербайджаном, и разъяснительная работа с европейскими медиаторами. Второй -
создание армянской общины Азербайджана. Это полмиллиона депортированных из
Азербайджана граждан, которые не принимали участие в референдуме о
независимости АР, не выбирали парламент и президента, в связи
с чем мы, в полном соответствии с международным правом, можем поставить под
вопрос легитимность этого государства и его властей? Если
международные правоведы считают, что факт отсутствия 30 тыс. голосов азербайджанцев
(а если рассматривать с учетом избирательного права, то и того меньше),
проживавших на территории бывшей НКАО, ставит под вопрос результаты референдума
о независимости НКР и нашу государственность, то как они могут признавать
государство, в формировании которого не участвовало несколько сотен тысяч его
армянских граждан? Когда в миротворческом проекте возникает
необходимость построения конструкции между сегментами общества, то они, как
минимум должны быть равнозначны друг другу, и за основу берется только и только
наличие общего интереса, общей проблемы, точки соприкосновения. В качестве
таких сегментов могут выступать и беженцы, и ВПЛ, и экологи, и журналисты, и
врачи, и учителя, и комбатанты, а также правозащитники из Азербайджана, Армении
и Нагорного Карабаха. Отход от такого принципа - это путь в
никуда, такая посредническая деятельность обречена.
Неэффективность
политического процесса урегулирования карабахского конфликта - яркое тому
доказательство. И если сегодня Минская группа ОБСЕ не руководствуется в своей
деятельности даже официальными документами организации, которую она, собственно,
представляет, о чем еще мы можем говорить? А ведь в этих документах Нагорный
Карабах признан стороной конфликта. Почему мы тогда не являемся стороной
переговоров? И сколько бы ни говорили сопредседатели, что они учитывают мнение
Карабаха и приезжают в НК для консультаций с властями, никто не может
гарантировать, что когда они приезжают в Азербайджан, не встречаются там с "азербайджанским карабахским псевдоправительством".
Президент Грузии Саакашвили тоже создавал
"абхазское правительство в изгнании". И где оно сейчас?! Но теперь эту же схему пытаются навязать гражданскому обществу. Политический процесс калькируют на гражданский, а после этого нас же
обвиняют в политизации процесса.
Еще
раз повторюсь, что это путь в никуда, и иной раз создается впечатление, что
никто, кроме самого Карабаха, не хочет урегулирования конфликта. |
