Иранский газ поступает в Армению. В среду директор Национальной компании Ирана по экспорту газа Сейед Реза Касаизаде подписал в Ереване соглашение “О координации процесса передачи электроэнергии в обмен на газ”. На следующий день были открыты клапаны на мегринской участке газовой трубы. Проект, стартовавший в 2004-м году, наконец-то можно считать реализованным.
Газопровод Иран — Армения был сдан в эксплуатацию два года назад. Технических препятствий, мешающих заполнению трубы, не было, но иранская сторона не спешила с поставкой газа. Государственные деятели двух стран безуспешно искали убедительные аргументы, способные обосновать причины задержки с реализацией проекта. Было очевидно, что Тегеран медлит с целью получить от проекта максимальные политические дивиденды. Дело сдвинулось с мертвой точки после состоявшегося в середине апреля официального визита в Иран президента Армении. Махмуд Ахмадинежад счел, что время переходить к делу. Почему именно сейчас? Трудно не заметить связь между форсированием Ираном своей армянской политики и активизацией процессов вокруг Карабаха и армяно-турецких отношений. Тегеран стремится быть вовлеченным в происходящие процессы и желает обрести механизмы воздействия на непосредственных его участников. Лучший способ воздействия на Армению — экономический.
Принято считать, что Иран заинтересован в сохранении статус-кво как в карабахском вопросе, так и в вопросе армяно-турецких отношений. Готовность Еревана предпринять решительные шаги с целью изменения нынешнего состояния дел вызывает у многих в Тегеране беспокойство. Администрация Ахмадинежада нуждается в гарантиях того, что в случае перемен интересы Ирана не будут ущемлены. Начало поставок газа можно рассматривать как способ убедить Армению в том, что мнением Тегерана не следует пренебрегать ни в коем случае. Метод пряника, призванный обострить интерес Еревана к ресурсам южного соседа, оказался весьма продуктивным. Он проявился также в случае с проектом по прокладке продуктопровода Тавриз — Ерасх и строительством железной дорогой Иран — Армения. В отличие от Грузии Иран не проявляет откровенной политической ревности в вопросе открытия армяно-турецкой границы. Но обещание Ахмадинежада ускорить начало строительства магистрали Иран — Армения следует воспринимать как напоминание о том, что дороге Карс — Гюмри есть великолепная альтернатива. Это дает армянской дипломатии весьма удобный аргумент, способный убедить Турцию в том, что Анкара нуждается в открытии границы больше, чем Ереван.
Изначально было объявлено, что газопровод Иран — Армения предназначен для транспортировки газа на армянские теплоэлектростанции, где он должен перерабатываться в электроэнергию, поставляемую обратно в Иран. Прибылью Армении должна была стать лишь разница между ценой подаваемого газа и стоимостью выработанной из него электроэнергии. Однако ясно, что иранский газ будет использоваться и для нужд местного потребителя, если возникнут проблемы с поставками газа из России. В этом случае Армения будет расплачиваться с Ираном электричеством, произведенным на атомной станции. Желание руководства Армении форсировать реализацию армяно-иранских договоренностей может быть связано с обостряющимся внутриполитическим кризисом в Грузии, через территорию которой пролегает питающая нашу страну газовая труба. Прошлогодняя осетинская война заставляет перестраховаться на все случаи.
Формула прямого бартера, не предполагающая учет денежного эквивалента, выгодна для нас. Покупать иранский газ за деньги для нас было бы немыслимой роскошью. Преимущество сделки в том, что мы расплачиваемся за кубометр газа фиксированным количеством киловаттов независимо от рыночной цены голубого топлива. Нам это выгодно, так как газ дорожает быстрее, чем электроэнергия. Кроме того, летом у нас бывает значительный избыток электричества. Министр энергетики Армен Мовсисян, ссылаясь на коммерческую тайну, предпочел не упоминать о пропорции, в которой киловатты будут обмениваться на кубометры. Но еще 3 года назад было объявлено, что в заключенном сторонами договоре речь идет о следующем соотношении: один кубометр газа равноценен трем киловаттам электроэнергии. С тех пор вроде бы ничего не менялось. При нынешних рыночных ценах данная схема вполне приемлема для обеих сторон.
Задействование газопровода Иран — Армения обостряет актуальность вопроса о том, почему Россия не пожелала использовать армянский транзит для осуществления газообмена с Ираном. Как известно, месяц назад руководство “Газпрома” заключило с Министерством энергетики Ирана соглашение, согласно которому российская сторона будет поставлять газ в Иран через территорию Азербайджана, а взамен Иран будет подавать топливо ближневосточным партнерам “Газпрома”, перед которыми российский монополист имеет обязательства. Что мешало вовлечь в эту сделку не Азербайджан, а Армению, раз уж газопровод Иран — Армения уже задействован? Очевидно, что тут мы имеем дело с политическим решением, которое было принято в комплексе. Практически одновременно стало известно о том, что Азербайджан дал свое принципиальное согласие на продажу всего объема газа с месторождения “Шах Дениз”. Впрочем, кроме политических аргументов тут присутствуют и чисто коммерческие. В случае вовлечения в проект Армении “Газпрому” пришлось бы иметь дело и с Грузией. Россия стремится любой ценой избежать грузинского транзита, который не только нестабилен в политическом плане, но и весьма накладен в материальном смысле. Легче иметь дело с одной транзитной страной, чем с двумя. Именно этим Москва может оправдать свое нежелание вовлечь союзника в новый энергетический проект.
А между тем в Баку на задействование газопровода Иран — Армения отреагировали весьма болезненно. Азербайджан всегда ревностно относится к глобальным ирано-армянским проектам. На этот раз реакция алиевской пропаганды оказалась несколько неожиданной. МИД Азербайджана организовал утечку в средства массовой информации сведений о том, что в ответ на решение Тегерана о подаче газа в Армению официальный Баку может открыть посольство в Израиле.