АВАНТЮРА ОБ АВЕНТЮРАХ - 23 Мая 2009 - Информационный центр газеты армян России "Еркрамас"

Влюбленный в свою работу В. Бартольд достаточно мягок в своих оценках. В действительности, «Китаби деде Коркут» пропагандирует не войну ради войны, а набеги и грабежи. В среде тюрок уважением пользуется лишь тот, кто принимал участие в набегах, грабил деревни оседлых людей, проливал кровь, рубил головы. Интересно, что согласно самому эпосу, мальчикам в описываемые в эпосе времена давалось имя лишь после того, как они «пролили кровь», то есть убили человека.
Вот характерный для «Китаби дед Коркут» эпизод: «Казан посмотрел направо – громко расхохотался, посмотрел налево – проникся большой радостью, посмотрел перед собой, увидел своего сына Уруза – ударил рукой об руку, заплакал». После того, как обиженный сын спрашивает у него о причине столь неприязненного отношения к нему, отец отвечает: «Приди сюда, мой детеныш, сын. Как посмотрел я направо, увидел брата, Кара-Гюне, он отрубил головы, пролил кровь, получил награду, достиг славы. Как посмотрел налево, увидел воспитавшего меня Аруза; он отрубил головы, пролил кровь, получил награду, достиг славы. Как посмотрел перед собой, увидел тебя; шестнадцать лет ты прожил; настанет день, я паду мертвым, останешься ты; лука ты не натягивал, стрелы не выпускал, крови не проливал, награды среди храбрых огузов не получал».
Излишне говорить, что сокровенным желанием Казана, отца Уруза, видеть сына убийцей, проливающего кровь и рубящего головы людей. А желанная награда – это участие в дележе награбленного. Излишне также говорить, что желавший заслужить одобрение отца Уруз таковым и становится – убийцей и грабителем – и принимает участие в грабежах. Как же иначе он может «достичь славы и получать награды»? Вот наставление его отца: «Сын, хотя бы ты убил тысячу гяуров, никто с тебя платы за кровь не потребует; это – гяуры нечистой веры».
«Китаби деде Коркут» - произведение огузских племен, по мнению ученых, зародилось в туркестанских степях, затем вместе со сказителями «перекочевало» в Переднюю Азию, где и было впервые записано. Произошло это событие примерно со второй половины ХIV до середины ХV вв. К тому времени огузы уже примерно три как обитали в Передней Азии, в том числе и на юге Южного Кавказа. Естественно, что в книге, при постоянном упоминании прошлых, нашли свое место многочисленные топонимы (Трапезунт, Стамбул, Ахалцих, Алынджак) нового места обитания. При этом в эпосе каждый раз подчеркивается, что это – место обитания «гяуров», то есть «неверных», не мусульман. Вообще, прибывшие в Переднюю Азию огузские племена Белого и Черного баранов не различали национальной принадлежности местных народов и звали их всех общим словом «гяуры».
Сам эпос представляет из себя великолепное пособие по изучению быта и нрава тюркских кочевников, их верований, одежды, пищи, семейных, внутриплеменных и межплеменных отношений. И безусловно представляет из себя этнографическую ценность. Не случайны споры между некоторыми тюркскими народами об исконно «этнической» принадлежности эпоса.
Занятно, что Азербайджан, сегодня установивший памятник Деде Коркуту, еще в сороковых годах прошлого века напрочь отрекался от сопричастности с эпосом. Тогда в этой республике доминировала «мидийская» теория происхождения азербайджанцев. Азербайджан в очередной раз отрекался от собственной истории. Так, лидер азербайджанских коммунистов М. Дж. Багиров, выступая на ХVIII съезде компартии Азербайджана рисовал образ тюрок-кочевников как грабителей и убийц. «мало соответствующих образу предков азербайджанского народа». В тщетном рвении «облагородить» свое прошлое азербайджанцы начали кампанию по отречению от эпоса «Китаби деде Коркут». Отдельным счастливчикам даже удавалось пробить статьи об этом в союзной прессе. Так, в газете «Правда» от 2 августа 1951 года была опубликована статья некоего Д. Джафарова «Об эпосе «Деде Коркут», в которой автор пытался доказать непричастность азербайджанцев как к эпосу, так и собственно тюркам.
Но это уже были рецидивы «детской болезни» поиска собственного этногенеза. Сегодня азербайджанцы твердо определились: они – тюрки. Больше того, они яростно борются за право на единоличное «авторство» «Китаби Деде Коркут». И, как видим, пытается найти параллели между тюркским эпосом и «Песней о Нибелунгах».
Вообще, азербайджанцам трудно позавидовать. Им постоянно приходится решать нерешаемую задачу: остаться тюрками, каковыми они есть на самом деле, и преподнести себя миру в качестве автохтонов на Южном Кавказе и в Передней Азии. Да еще и застолбить за собой «авторство» эпоса «Китаби деде Коркут». Между тем, как это заметил еще В. Бартольд, эпос показывает пути перекочевывания тюркских племен в Переднюю Азию, и, что гораздо интереснее, периоды «заселения» отдельных регионов Южного Кавказа. Так, Бартольд замечает, что ко времени письменного оформления эпоса Барда (Партав) и Гянджа (Гандзак) «находились вне области огузов».
Данный вывод выдающего историка полностью опровергает претензии азербайджанцев на проживавших в этом регионе мыслителей и поэтов, в частности, Низами. Лишается всякого основания и утверждение бакинских пропагандистов об автохтонности тюркского населения на территории не только Южного Кавказа, но и всей Малой и Передней Азии. Однако если для этого общеизвестного вывода читать «Китаби Деде Коркут» было вовсе не обязательно, то следующий отрывок, «выловленный» нами из эпоса, представляет несомненный интерес.
«Между тем, из крепости Дадиана с непокрытой головой, из крепости Ахалцых вышел разведчик гяуров, увидел их (отряд тюркских кочевников, собравшихся напасть на Ахалцых. – Л. М.-Ш), пришел к тагавору и сказал: «Чего ты сидишь?..». Обратим внимание, разведчик из Ахалциха, заметивший отряд разбойников, пришел к своему тагавору (арм. венценосец, царь, правитель). Таговором в эпосе именуется и правитель Трапезунта. Может ли быть более убедительное указание на национальную принадлежность этих городов и их правителей?
Таким образом, самый что ни на есть тюркский источник является убедительным подтверждением несостоятельности притязаний Азербайджана на Арцах и утверждений о неармянском происхождении Джавахка.

Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН,