- Г-н Демоян, за последние два месяца произошло некоторое торможение армяно-турецкого процесса на фоне визитов высших государственных лиц Турции в Азербайджан. В чем причина торможения, и что вообще сейчас происходит в этом направлении?
- По моему убеждению, сейчас реализуется один из сценариев, заложенных армянской и турецкой сторонами еще в самом начале этого процесса. В принципе можно отметить, что позиция Еревана наладить отношения с Анкарой без предусловий – это не блеф, но уже ясно, что у последней есть серьезные проблемы на этом пути. Я бы не стал утверждать, что изначально у Турции был сценарий спустить этот процесс на тормоза или же попробовать узнать позицию или степень оппозиционности Азербайджана по отношению к этому процессу. То есть, то, что происходит сегодня в Турции можно назвать взвешиванием плюсов и минусов, что очень хорошо отображается на фоне разрозненных интересов различных сил в турецком политическом спектре. Это, прежде всего, интересы военных, исламистов, националистов, секуляристов и ультранационалистов. То есть в этом случае процесс выходит уже за рамки контекста переговоров между Арменией и Турцией. Проведя самый поверхностный анализ внутриполитической обстановки Турции, становится ясно, что роль первой скрипки все же до сих пор играют военные, которые до сих пор чего-то боятся, учитывая, что генералитет – уже изживший институт, который по своей ценностной системе и ориентировке уже не соответствует нормам международного права 21 века. Турецкие военные до сих пор хранят на себе отпечатки наследия «холодной войны», что проявляется во внутреннем прессинге военных на гражданские власти Турции. Это указывает на то, что главным препятствием на пути демократизации и соответственно евроинтеграции Турции являются военные. А процесс налаживания отношений с Арменией, которому они также противостоят – всего лишь один эпизод внутриполитического противостояния в Турции.

- Борьба генералитета в основном сводится к противостоянию с партией Эрдогана и Гюля?
- Естественно, оно уже проявляется, так как военные, противопоставив себя внешнеполитической линии, реализуемой партией Справедливости и развития, проявляют свою оппозиционность по отношению к вершине турецкого политического айсберга.

- А как насчет роли первой скрипки в процессе торможения армяно-турецкого процесса, это, указанные Вами, внутренние факторы или все же мечущий громы и молнии Азербайджан?
- Естественно эта роль принадлежит внутренним факторам, хотя я бы не отводил и Азербайджану второстепенную роль. Так как так же естественно, что ход армянской стороны в направлении Турции просто не мог не подставить под удар интересы этих двух дружественных стран. В этом и заключается сила этого процесса, так как армяно-турецкий процесс просто не мог не внести некоторый разлад между азербайджанской и турецкой политическими элитами, хотя его целью и не являлось вбить клин между ними. Поэтому обе эти элиты, по всей вероятности, применят взамен какие-то четко выработанные действия по части Армении, этого нельзя исключать, так как это уже видно. Но психологический эффект, в случае открытия границы на общественность Азербайджана, будет в любом случае, как, впрочем, и по части Турции. Но все-таки из последних заявлений Давудоглу до сих пор непонятно, на что направлены политические маневры Турции, на фоне отсутствия четких сроков разрешения проблемы в армяно-турецких отношениях.

- В чем подтекст заявления Ахмеда Давудоглу о «конце холодной войны между Арменией и Турцией»?
- Я не очень хорошо понимаю, что под этим заявлением подразумевает Давудоглу. Если в «завершенную холодную войну» он включает и международное признание Геноцида армян, то мне придется его немного разочаровать, процесс был, есть и будет продолжаться, невзирая на любые импульсы в процессе налаживания отношений между Арменией и Турцией. То есть армяно-турецкий процесс не может проистекать за счет исторической памяти армян.

- Заинтересованность Турции понятна, а в чем интерес Армении в формальном продолжении процесса в условиях отсутствия реального консенсуса между Арменией и Турцией?
- Ее просто нет. Поэтому Армения и ставит перед Турцией довольно четкое предусловие. Турция, как известно, ставит их три, однако, исходя из логики армяно-турецкого процесса, фактически вырисовывается еще одно предусловие – армянской стороны. Оно было озвучено президентом Армении в одном из его интервью и заключается в том, что если армяно-турецкая граница не откроется до октября, то он не посетит Турцию для совместного просмотра футбольного матча.

- То есть, тем самым, мы все же поставили Анкару в рамки?
- Да. И, тем более, на этом фоне непонятны заявления Давудоглу, о том, что если Серж Саргсян не приедет в Турцию в случае не разблокированной границы – это будет неправильно. Турецкому министру следует вспомнить о дипломатическом этикете, который не позволяет дипломату его ранга делать заявления и давать рекомендации предписывающие президенту другой страны сделать какие-то шаги. Анализируя заявление Давудоглу, становится ясно, что вся логика в пользу дальнейшего продолжения армяно-турецкого процесса без проявления каких-то итогов за этот год уже исчерпана. И все подходит к тому моменту, когда турецкая сторона ее откроет, так как с нашей стороны препятствий к этому нет, более того, в символичном смысле она уже открыта. То есть процесс уже превратился для Анкары в головную боль, превратился в проблему, которая уже не рассматривается как совместная проблема с Арменией. Фактически, Турция торпедировала переговорный процесс, исходя из каких-то сиюминутных интересов. Из всего этого становится ясно, что Турция просто не в силах открыть границу с Арменией, так как исходит при этом из определенных краткосрочных и долгосрочных интересов.

- Вы не считаете, что если президент Армении не поедет на футбольный матч, то эта проблема вновь станет общей, учитывая вопли по этому поводу турецкой и в первую очередь азербайджанской пропаганды?
- Я так не думаю, скорее это усугубит положение самой турецкой стороны. Потому что, в этом случае, все заверения, в том числе установление «Дорожной карты» о намерениях двух стран, окажутся просто фикцией, игрой из которой Армения, между прочим, выйдет с наименьшими потерями. Кто-то из наивных людей, конечно, заявит о том, что в результате этих переговоров Обама не сказал слова «Геноцид», однако это не так уж и важно, как им кажется. Наш условный выигрыш в этом случае будет состоять в том, что мы продемонстрируем и докажем миру, что наш сосед – Турция ведет переговоры, но оперирует при этом методами дипломатии 19 века, те времена давно прошли. Современная турецкая дипломатия сегодня сочетает в себе в отношении Армении 2 принципа. Первый пришел к нам из эпохи Средневековья, а другой из 19 века. Первый заключается в лозунге «одна нация – два государства», в то время как подобный троебальный племенной подход явно не к лицу, государству, стремящемуся в Евросоюз. Давайте представим себе ситуацию, когда Германия и Австрия блокируют Чехию исходя из того, что у австрийцев и немцев общее этническое происхождение. Подобный подход для страны стремящейся стать членом европейской семьи, просто неуместен. А политика 19 века – это политика блокады, политика применения военных методов, прессинга, путем закрытия границы. Не говоря уже о том, что та самая Турция, которая стремится «вернуть» «оккупированные» территории Азербайджану, сама оккупирует часть Европейского союза. Это уже даже не политика двойных стандартов, а политика, присущая 19 веку.

- Армянская оппозиция утверждает, что возможное создание совместной комиссии историков уже является отречением Армении от политики направленной на международное признание Геноцида армян. В чем причины подобной радикальности?
- Причины следует искать, прежде всего, во внутриполитической борьбе в Армении. Однако, в контексте переноса проблемы армяно-турецких переговоров исключительно на турецкую сторону, создание комиссии станет еще одним аргументом в этом направлении. Турция, которая выступила с этой инициативой, не имеет морального права это делать. Я представляю эту инициативу, как свободное обсуждение проблемы Геноцида на академическом уровне, однако, Турция изначально находится в очень уязвимом положении, поскольку до сих пор в этой стране действует 301-я статья Уголовного кодекса. Соответственно любой турецкий историк будет чувствовать себя не очень комфортабельно, так как не сможет сказать что-либо противоречащее государственной линии по отрицанию Геноцида. В то же время, я думаю, что историки, стремящиеся сказать правду в Турции, все же есть, будут ли они включены в комиссию именно с турецкой стороны – большой вопрос, так как вовсе необязательно, чтобы турки представляли именно Турцию.

- То есть, можно сказать, что Турция ввела в оборот эту идею, лишь чтобы получить армянское «нет»?
- Естественно. Это было сделано именно в этих целях. Весь расчет Турции был сделан именно на это, однако, «да» Армении в ответ на предложение о создании комиссии историков привело Турцию к тому, что определенные механизмы в этой комиссии могут и не сработать. И у Турции должны быть другие запасные ходы. Поэтому я убежден, что с моральной, да и политической точки зрения в переговорном процессе у Армении проблем нет, зато они есть у Турции, которая преследует собственных ученых за инакомыслие, то есть сама идея создания комиссии вредит Турции. Однако, для нас опасность в том, что эти идеи могут привести к внутриполитическим столкновениям в самой Армении, что свидетельствует о степени зрелости политической борьбы в самой Армении.

- Спасибо