Во время состоявшегося в среду визита в Абхазию (это
вышедшее из состава Грузии государство, независимость которого Москва признала
год назад после окончания войны) Владимир Путин пообещал потратить около 465
миллионов долларов (примерно в два раза больше абхазского ВВП) на строительство
российских военных баз на ее территории и на укрепление ее "границы"
с Грузией.
Сопровождавший
премьер-министра Путина министр обороны России Анатолий Сердюков заявил, что
Москва разместит в Абхазии 3600 военнослужащих. Сейчас там уже находится 1000
российских пограничников.
Абхазия
приветствует российских военных, считая их страховкой от возможных конфликтов,
но на самом деле, последние принятые меры могут лишь затруднить достижение
мира. В действительности, перспективы надежного урегулирования конфликтов на
Южном Кавказе в период после распада Советского Союза мрачны как никогда.
Главным
результатом грузино-российской войны 2008 года является полная остановка
процесса урегулирования конфликта. Дискуссии, проводимые в Женеве при
посредничестве Европейского Союза, ООН и Организации по безопасности и
сотрудничеству в Европе, являются весьма полезным форумом для разрешения
повседневных вопросов и проблем в рамках конфликта, но они не являются реальным
механизмом для его полного урегулирования.
Проблема в
том, что больше не существует договоренности, о каком конфликте идет речь.
Грузины считают, что это явный случай российской агрессии и оккупации их
территории. Русские утверждают, что конфликты, существовавшие между Грузией и
Абхазией, а также между Грузией и Южной Осетией, были разрешены после
одностороннего признания независимости этих регионов. Оба подхода ошибочны и
опасны. Здесь игнорируется тот простой факт, что без совместно согласованных
условий будущего сосуществования людей, проживающих в Грузии, Абхазии и Южной
Осетии, не может быть прочного мира.
Признание
Россией Абхазии и Южной Осетии, а также установление там фактических
протекторатов затрудняет достижение такой договоренности. Но и то, что Грузия в
прошлом году применила силу, а также отказывается рассматривать любые варианты
примирения с абхазами и южными осетинами, создает точно такое
же препятствие на пути мирного урегулирования.
Еще одно
последствие войны - это вакуум безопасности, возникший внутри и вокруг зон
конфликтов. Катастрофическая по своим результатам неспособность Совета
Безопасности ООН и ОБСЕ договориться о механизме продления мандата их миссий в
Абхазии и Южной Осетии с нейтральным статусом является крупным провалом в
процессе укрепления мер доверия. К концу лета в Абхазии и Южной Осетии впервые
за 15 с лишним лет прекратится международное присутствие. Поэтому не будет
никакого контроля, наблюдения и информации с обеих сторон фактической линии
прекращения огня.
Миссия наблюдателей ЕС, которая была развернута для претворения в жизнь
соглашения о прекращении огня, достигнутого при посредничестве французского
президента Николя Саркози, действует только с
грузинской стороны границы. Реальные перспективы ее появления в Абхазии и Южной
Осетии отсутствуют. Доклады миссии полезны, но они не являются исчерпывающими.
Сегодня
существует огромный разрыв между теми политическими целями, которые
поддерживает мировое сообщество - а это территориальная целостность Грузии с
Абхазией и Южной Осетией под властью Тбилиси - и реальной ситуацией на местах
после признания Россией в одностороннем порядке независимости двух образований
и развертывания на их территории российских войск. Большинство
иностранных наблюдателей в частном порядке признает, что в обозримом
будущем нет никаких шансов на добровольное признание Абхазией и Южной Осетией
верховной власти Грузии. Россия вряд ли откажется от признания этих регионов и
от своего военного присутствия в них. В действительности вопрос должен стоять
иначе: смогут ли когда-нибудь Абхазия и Южная Осетия согласиться хоть на
какую-то форму сосуществования с Грузией, кроме полной независимости от нее.
Следовательно,
задача международного сообщества заключается не в том, чтобы как заклинание
повторять фразу о "территориальной целостности", а в том, чтобы
выработать реалистичную стратегию для ведения будущих переговоров. Это непростая задача: для ее решения необходимы честность, гибкость
и видение стратегической перспективы.
Во-первых,
важно прийти к правильному пониманию войны 2008 года. Надо признать страдания
всех оказавшихся в ее пекле, а также факт незаконного применения силы Россией и
Грузией.
Второй шаг
заключается в выработке стратегии взаимодействия с народами Абхазии и Южной
Осетии, которая не требует признания независимости. Ясно, что ни одно западное
государство не признает независимость двух этих территорий, поскольку она была
установлена Россией при помощи силы и в нарушение норм международного права.
Тем не менее, важно подать сигнал о том, что мировое сообщество будет готово к
признанию договоренности между Грузией, Абхазией и Южной Осетией о их будущем политическом устройстве, каково бы ни было ее
содержание. Это подтолкнет все стороны к тому, чтобы сесть за стол переговоров.
В то же
время, мировое сообщество должно и далее поддерживать деятельность по
укреплению мира внутри Абхазии и Южной Осетии, включая отправку студентов на
учебу за рубеж, экономические проекты, усиливающие
взаимозависимость региона Южного Кавказа, а также неформальный диалог всех
сторон конфликта.
Если такие
меры не будут приняты, то взгляды и позиции будущих элит в Абхазии и Южной
Осетии станет формировать Россия. Более того, при отсутствии взаимодействия не
будет никакой возможности для разрешения конфликта через сближение с Европой, а
ведь такой подход с различной степенью успеха применялся и на Балканах, и на
Кипре.
Во время своего
недавнего визита в этот регион американский вице-президент Джо Байден совершенно правильно заявил, что у грузинских
конфликтов нет военного решения. Россия должна поддержать такую позицию,
сократив свое военное присутствие в зонах конфликтов и наладив совместную
работу с остальными членами международного сообщества в целях построения дороги
к миру, которая была разрушена в ходе прошлогодней войны.
Оксана Антоненко ("The New York Times", США), 13 августа 2009
старший
научный сотрудник лондонского Международного института стратегических
исследований (International Institute
for Strategic Studies).
| 
