Собирая информацию
для своей очередной книги – "Армяне в мировой хореографии", в
материале об истории балета Туркменистана мне повстречалось имя балерины Эдисы Сарвазян. Благодаря упорным
поискам в интернете мне удалось найти дочь танцовщицы, проживающей в США. И однажды
утром из Америки по телефону со мной связалась сама Эдиса
Газаровна. Она охотно согласилась дать интервью
"ГА" с помощью интернета и телефона.
– Эдиса Газаровна,
очень рад представить нашим читателям соотечественницу, с которой они еще не
знакомы. Начнем сначала. Вы армянка из Туркмении, а откуда ваши корни?
– Мой отец,
коммунист Газар Манучарович
Сарвазян, был родом из села Ахлатян
Зангезурского района. Моя мама, Варсеник Хачатуровна Аганова, из Баку. В
1926 году отца отправили в Туркменистан на борьбу с басмачами. Маме тогда было
лет 14-15, но, поскольку в те времена азербайджанцы часто похищали армянских
девушек, маму отправили вместе с отцом. Они поженились в Ашхабаде, когда ей
исполнилось 16 лет. В 1941-м отец ушел на фронт, получил ранение в ногу и
вернулся в Ашхабад. Здесь ему поручили должность директора молочного
комбината. В 1948 году в Ашхабаде случилось страшное землетрясение, во время
которого погибли отец и старшая сестра. Мама осталась одна с 6-ю детьми.
Мне тогда было 4 года. Хорошо помню, как строили землянку – одну
комнатку. Мамины родственники тогда все жили в Баку. Кое-кого они забрали к
себе на год-два, а мы с мамой остались в Ашхабаде. В Баку жила моя бабушка Лусине – красивая синеглазая женщина, очень властная.
Однажды в Баку приехала знаменитая Тамара Ханум.
Бабушка потребовала билеты на ее концерт в первый ряд. После концерта она
пробралась за кулисы и сказала Тамаре Ханум:
"Ой, джана, какая счастливая у тебя свекровь,
ты, наверное, ей целый день поешь".
– Kак случилось, что дочь из многодетной
армянской семьи из Туркмении в раннем возрасте попала в престижную школу
Вагановой в Ленинграде?
– 1951-м я
пошла в школу, а в 1954-м приезжает комиссия из Ленинграда, чтобы отобрать
талантливых детей в балетную школу. Творилось что-то невообразимое. Все
родители пытались своих детей протолкнуть на эти просмотры. А я пошла туда
одна: маме было некогда - она работала день и ночь. Я прошла все три тура,
которые проходили в Туркмении, а последний тур был в Ленинграде. Я даже не
думала о карьере балерины, хотя очень любила театр. Мне было 7 лет, когда я
впервые попала в оперный театр на оперу "Снегурочка". В разрушенном
Ашхабаде увидеть такую красоту было невероятно. В общем нас, 40 человек, отправили
в Ленинград, там прошли конкурс и остались учится
девять человек, а закончили всего лишь трое, в том числе и я.
– Кто были
ваши педагоги?
– Все, кто
составлял балетные учебники: Ермолович, ученица
А.Вагановой Железнова, В.П.Мэй и Суколкина
(народный танец).
– А одноклассники?
– В
1954–1963 годах в училище учились трое из знаменитых "невозвращенцев"
русского балета – Рудольф Нуриев, Наталья Макарова и Михаил Барышников.
Нуриев и Макарова были старше меня, а Барышников – младше. Наше училище было
такое знаменитое, что к нам каждый день приезжали делегации со всего мира: то
какой-то король, то принц, то американская труппа, и мы обязательно должны были
показывать спектакль. Уже тогда все восхищались этими артистами. С Нуриевым у
нас был общий педагог по фортепиано – Мария Дмитриевна Шостакович. Класс был
один на всех, так что Нуриев часто выталкивал меня из класса и начинал сам
музицировать. В 1963-м, когда я закончила училище,
вернулась в Ашхабад и начала работать в Туркменском театре оперы и балета.
– С армянской фамилией нетрудно было делать карьеру в Туркмении?
– Я так
многому научилась в Ваганьковке и столько работала,
что им пришлось смириться с моей армянской фамилией. В 1967г. была декада
туркменской культуры в Узбекистане. Я должна была поехать, и, поскольку уже
танцевала главные партии, партком театра вызвал меня и предложил сменить мою
фамилию на Саруханову. Я не согласилась, не изменила себе и род свой не подвела. Так что моим родным за меня не
стыдно. Не поменяла фамилию даже тогда, когда вышла замуж за
туркмена. Танцевала весь сольный репертуар: Жизель, Зарема ("Бахчисарайский фонтан"), Черный лебедь
("Лебединое озеро"), Маша ("Щелкунчик"), Мехменэ Бану ("Легенда о
любви"), Редисочка ("Чипполино"),
Хозяйка Медной горы ("Каменный цветок"), Зеленая дама ("Пер Гюнт"), Злая девочка ("Добрая волшебница"),
Нида ("Чудесный лекарь’’), Барышня ("Барышня и хулиган"), а
также в балетах "Шопениана",
"Баядерка", "Лоуренсия". В
1960 – начале 70-х гг. основное внимание наш театр уделял национальному репертуару.
Я выступала почти во всех туркменских национальных балетах –
"Студенты", "Алдар-Косе", "Сахра", "Мелодия пустыни", "Сердце,
найденное в песках", "Гибель Суховея" (последний показывали
также в Большом театре). Участвовала также в постановках балетов Арама Хачатуряна - танцевала Гаяне
и Эгину в "Спартаке".
– Расскажите,
пожалуйста, о танцевальном коллективе "Красная гвоздика", которым вы
руководили.
– У нас
когда-то работал балетмейстер Владимир Анатольевич Фарманов,
кстати, армянин из Баку. Он и организовал ансамбль "Красная
гвоздика". После его отъезда из Ашхабада я стала руководительницей
ансамбля. До этого, в 1980–1983-х, работала в Челябинске, Ижевске. Для
"Красной гвоздики" я ставила классические танцы на музыку Штрауса, Моцарта
и других композиторов. В последние годы ставила также туркменские танцы, но в классическим стиле. Все правительственные концерты проходили
с нашим участием. В 1991 году получила звание заслуженной артистки Туркменской
ССР. Ансамбль же стал лауреатом Ленинского комсомола, а я получила медаль
"За любовь к Отечеству". Еще в Ашхабаде в 1999г. был музыкальный
конкурс, на котором я получила награду за лучшее произведение, посвященное
родному краю.
– Вы кoгда-нибудь выступали в Армении?
Были ли связи с армянскими деятелями искусств?
– Как-то к
нам приехала Гоар Гаспарян.
В гостинице все номера были заняты, и директор театра попросил меня приютить
армянскую певицу. Я охотно согласилась, и Гоар Гаспарян жила у меня в квартире. В Армении никогда не
танцевала. Когда-то я часто приезжала в Ереван, где жил мой дядя. После его
смерти гостила у его жены, которая водила меня в театры, церкви, в Матенадаран.
В Армении у меня больше родственников нет.
Сколько бы
ни училась у разных культур, сколько бы ни жила в разных странах, все равно я
остаюсь армянкой, хотя и не владею языком. Корни – они никуда не деваются, они
остаются с человеком навсегда. Слышу музыку и сразу же узнаю, что это армянская
музыка. Вот уже пять лет я живу в Америке и остаюсь армянкой.
– А чем вы занимаетесь в Америке?
– Своей
внучкой! Вожу ее на балет, на уроки рисования (кстати, учитель живописи –
армянин). Предлагали заниматься хореографической педагогикой, но пока не
соглашаюсь.
– Что ж, Эдиса Газаровна,
желаю вам крепкого здоровья и надеюсь, что ваш талант балерины продолжится в
вашей внучке. И у нас будет повод гордиться, что она внучка нашей
соотечественницы Эдисы Сарвазян!
P.S.
Туркменский театр оперы и балета был основан в 1941г. в Ашхабаде. В годы правления Сапармурата Ниязова опера, балет, цирк и другие
"западные" искусства были объявлены "чуждыми туркменскому
народу", и Туркменский театр оперы и балета был
ликвидирован. Правоохранительные органы Туркменистана начали репрессии в
отношении деятелей культуры страны. В 2006 году была убита танцовщица,
руководитель ансамбля "Менгли" Светлана
Джафарова. Классический балет уступил место народным танцам. "Я не понимаю
балет, зачем он мне?" – вопрошал Туркменбаши.
Его преемник, президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов, в своей культурной политике оказался
либеральнее. После многолетнего запрета на оперу в Туркменистане прошел первый
оперный спектакль "Шасенем и Гариб".
Дойдет ли дело до балета?
Арцви БАХЧИНЯН, «Голос Армении» |
