Среди книг,
вышедших в свет в последнее время, безусловно, особый интерес представляют
"Воспоминания заключенного" Армена СЕВАНА,
имеющие очень точный подзаголовок: "Годы страданий вместе с Гарегином Нжде". Имя Армена Севана, к сожалению, сегодня в Армении мало кому
известно. Между тем Армен Севан - это литературный
псевдоним видного поэта, публициста, редактора, педагога, общественного и
политического деятеля Ованеса ДЕВЕДЖЯНА, активного дашнакцакана и соратника Гарегина
Нжде еще по обороне Сюника.
Воспоминания
Армена Севана, изданные впервые в 1970 году в
Лос-Анджелесе, широко известны в Спюрке. Хотя в
центре внимания автора на протяжении всей жизни остается фигура Гарегина Нжде, тем не менее рамки ее – и временные, и географические, и
политические - очень широки. Мы имеем в виду не только педантично изложенные
события, приключившиеся с автором в довоенной, оккупированной и послевоенной
Болгарии и других странах Европы, но и прежде всего страницы, описывающие жизнь
в Советском Союзе, где он, как это ни парадоксально,
практически не прожил на свободе ни одного дня. В этом смысле воспоминания Ов.Деведжяна – один из лучших и
первых по времени образцов так называемой "тюремной" литературы,
получившей свое развитие лишь десятилетия спустя.
Сюжет книги
мог бы показаться невероятным, не будь он "придуман" самой жизнью.
Два друга молодых лет – боевые соратники и политические единомышленники (Ованес был министром в сформированном Нжде
правительстве Горной Армении) - после десятилетий активной национальной
общественной, литературной и партийной деятельности за пределами СССР вновь
встречаются в камере знаменитой Владимирской тюрьмы в 1949 году. Обоих вывезли
из Болгарии и оба осуждены за "антисоветскую" деятельность. Гарегин - на 25 лет, Ованес – на
20. Какой подарок судьбы: что могло стать для них в камере большим утешением,
нежели встреча с родным человеком! Однако поначалу радость омрачало то
"деликатное" обстоятельство, что Ованес все
эти годы оставался верным дашнакцаканом и одним из
руководителей партии, а Гарегин, продолжая оставаться
верным идеологии "Дашнакцутюн", из партии вышел. Однако прежние
отношения и взаимное доверие вскоре восстанавливаются.
В начале
1952 года Нжде, после его обращения к советскому
правительству с предложением выступить посредником в совместных антитурецких действиях с зарубежными лидерами
"Дашнакцутюн", привозят в ереванскую тюрьму, где предложения его
тщательно разрабатываются. В процессе разработки операции логично возникло
опасение, что письмо Нжде, которого давно уже все
считали погибшим в советских застенках, может вызвать серьезные подозрения у
адресатов. Нжде находит единственный выход:
истинность письма, удостоверенного, а тем более доставленного таким безупречным
деятелем партии, как Деведжян, снимет все подозрения.
Ованеса по предложению Нжде
привозят в Ереван, помещают в одну камеру с ним и подключают к разработке
операции. Однако со смертью Сталина планы меняются и обоих летом 1953 года
возвращают во Владимир. Но помещают в разные камеры. И только через несколько
месяцев, после того как Нжде объявил голодовку с этим
требованием, их вновь поместили в одну камеру, где они и прожили вместе до
октября 1954г., когда Нжде был переведен в Ташкент. В
августе 1955 года Ованес был освобожден досрочно, и,
когда Нжде был возвращен во Владимир, его уже там не
было. Нжде скончался во Владимирской тюрьме в самом
конце того же 1955 года, а Ованес Деведжян,
с приключениями добравшийся до Аргентины, где жила его семья, умер в 1978 году
в возрасте 85 лет.
Живой образ Нжде, воссозданный Ов.Деведжяном
в его воспоминаниях, казалось бы, мало отличается от привычного образа Нжде последнего десятилетия его жизни, предстающего перед
нами в следственных документах, протоколах допросов, в конце концов в
немногочисленных письмах к родным... С одной стороны, это все тот же
неукротимый Нжде, в самых жестоких тюремных условиях
не утрачивающий чувства собственного достоинства и стремления быть полезным
родному народу, с другой – физически немощный старик, страдающий многими
болезнями, моментами даже беспомощный... Различие только в том, что в
изображении Деведжяна Нжде
показан в самых разнообразных реальных тюремных ситуациях, живо, с любовью,
мягким юмором и нередко иронией. Вот Нжде в беседах с
тюремщиками – от министра до рядового надзирателя, не допускающий
и тени непочтительности или каких-то поблажек... Вот он вполне серьезно растолковывает
случайным сокамерникам социологические идеи французских просветителей... Вот растерянный Нжде, потерявший
выданную камере иголку... Вот Нжде, подозревающий всех сокамерников в стукачестве...
и так постоянно.
С самого же
начала своей книги Деведжян говорит, что он не
собирается давать какие-то характеристики Нжде, о
котором написано достаточно. В своих мемуарах он считал своим долгом лишь
"осветить" тюремную жизнь Нжде,
единственным армянским свидетелем которой он оказался. Долг свой Ованес Деведжян выполнил сполна,
тем более что в книгу вошли и некоторые малоизвестные факты биографии Нжде, о которых он рассказывал своему сокамернику в долгие
годы совместного заключения.
Однако, как
было сказано, ценность воспоминаний Ованеса Деведжяна вовсе не сводится к свидетельствам очевидца
последнего десятилетия жизни Нжде. Исключительный
интерес представляют страницы, описывающие сложные перипетии жизни самого Деведжяна - человека незаурядного, истинного
армянина-патриота ХХ столетия, с одной стороны, страстно увлеченного
литературным и научным творчеством, проблемами национальной истории и культуры,
а с другой - авторитетного и дисциплинированного партийного деятеля, жизнь
которого целиком отдана выполнению важнейших заданий, будь то в Западной
Армении, в Европе или в Республике Армения. Эти автобиографические
страницы рисуют нам человека исключительной скромности и порядочности,
исполненного любви к родному народу, тот тип армянского интеллигента, который,
к сожалению, все больше уходит в прошлое.
Огромную ценность
представляют воспоминания Деведжяна в качестве
своеобразной энциклопедии советской тюремной жизни. Перед нами последовательно
предстают во всей своей жестокости сцены тюрем Москвы, Еревана, Баку, Ростова и
других городов, написанные рукой профессионального литератора. В этих
зарисовках внимание мемуариста привлекают прежде всего
люди, волею судьбы оказавшиеся в этом своеобразном мире: он создает целую
галерею красочных персонажей – с одной стороны, сотрудников,
"винтиков" репрессивной машины, с другой – их жертв. Отметим также,
что в написанных спустя 15 лет воспоминаниях автор неизменно указывает
конкретные имена, должности, даты встреч и, как правило, национальность
описываемых персонажей. Многие из них неожиданны и представляют самостоятельный
интерес. К примеру, одним из таких неожиданных сюрпризов является глава "С
сыном Леонида Андреева", в которой Ованес Деведжян рассказывает о своих беседах с автором знаменитой
"Розы Мира" Даниилом Андреевым.
Как уже было
сказано, "Воспоминания..." Армена Севана
впервые были изданы в 1970г. в Лос-Анджелесе. Однако новое издание не является
лишь простым повторением первого, оно содержит множество материалов и
документов, рассказывающих о литературном наследии и жизненном пути,
общественной и партийной деятельности Ованеса Деведжяна. Исключительно содержательны примечания к
книге, имеющие самостоятельную научную ценность. В книге помещены десятки
фотографий, некоторые из которых уникальны. Вся эта огромная работа –
составление, редактирование, написание примечаний – проделана кандидатом
исторических наук Седой Деведжян, племянницей автора.
Закрываешь книгу с чувством благодарности к ней, подарившей нам возможность
ознакомиться с книгой, еще раз свидетельствующей о поразительном богатстве
армянской литературы, так медленно возвращающейся к нам.
Левон
МИКАЕЛЯН, «Голос Армении» |
