 Указом президента Армении Сержа Саргсяна
болгарская журналистка и режиссер Цветана ПАСКАЛЕВА
награждена медалью Мовсеса Хоренаци.Ежегодная премия «Карпис Папазян» Всеобщего армянского благотворительного союза в
этом году также присуждена Цветане Паскалевой - «За правдивое и цельное отображение борьбы
армян Арцаха, личное мужество и беззаветную
преданность Армении».
Цветана Паскалева делала репортажи из
«горячих точек» для CNN, NBC, российских, болгарских, немецких,
французских телекомпаний и агентства Reuters. Она
сняла семь документальных фильмов об освободительной борьбе Арцаха,
которые вышли на армянском, русском и английском языках.
В 1993‑94 годах Цветана показывала свои фильмы в Конгрессе США,
парламенте Канады, в ООН, много раз публично выступала в поддержку армян Арцаха.
В 1993 г. Паскалевой была
вручена премия «Егишэ» Союза писателей Арцаха, она была награждена медалью «За отвагу» РА, а в
1995 г. ей было
присвоено звание полковника Армии освобождения Карабаха.
- История моего рода
оказала большое воздействие на формирование моего мировоззрения. Моя
прабабушка, которая прожила 95 лет, часто рассказывала мне про свою жизнь.
Турки насильно переселили ее семью. И хотя моя бабушка пережила много лишений и
страданий, видела голод и холод, она все равно оставалась очень доброй и
ласковой - как Богородица… Вот такова история моих
корней, согласитесь, очень похожая на армянскую судьбу. Когда я приехала в
Карабах и стала свидетельницей депортации армянского населения из Шаумяна, мне
показалось, что я стала очевидицей рассказанных моей бабушкой историй. Словно
проснулась генетическая память.
- Твое свободолюбие идет от этих корней?
- С семи лет я читала
на сценах нашего города революционные, патриотические стихи, произведения Христо Ботева. Он национальный
герой Болгарии, революционный писатель, погиб в бою с турками. Своим голосом и
манерой держаться на сцене я поражала зрителей, все были уверены, что я стану
актрисой. Когда же пришло время выбирать профессию, я поступила на режиссерское
отделение. Училась в Московском институте театрального искусства. Четыре года
работала в одном из известных болгарских театров, но все время находилась в
поисках - театральная сцена была не по мне. Главный режиссер Театра на Таганке
Юрий Любимов как-то сказал мне: «Цветана, театр,
наверное, потеряет тебя, но выбери близкую к этой сфере профессию». Год
проработала в одной из болгарских телекомпаний, потом решила продолжить учебу в
аспирантуре Всесоюзного государственного института кинематографии.
- Какой была роль твоих родителей в вопросе выбора
жизненных ориентиров?
- Я была очень близка
с моим отцом - свою целеустремленность и революционность я унаследовала от
него. Отец, как и бабушка, был голубоглазым, очень похожим на Спартака. Он был
строг и желал, чтобы я была самостоятельной. Он обнимал и целовал меня всего
дважды в год - в день моего рождения и на Новый год. Весь год я с нетерпением
ждала этих праздников, чтобы насладиться отцовской лаской. Потом, много лет
спустя, я видела в его глазах какой-то странный блеск: наверное, он был горд,
что я стала самостоятельной и сильной. Когда я возвращалась из Карабаха домой,
он с нескрываемой нежностью и гордостью обнимал меня, прижимал к груди и
целовал… Он рано ушел из жизни. 19 декабря 1998 года отмечалось 10-летие
Карабахского движения. В связи с этим я должна была встретиться с
аккредитованными в Греции дипломатами и представить им историю Карабаха. И в
этот самый день отец умер от разрыва сердца. Я была в Греции, когда услышала
эту весть. Мне надо было или представлять фильмы, или ехать на похороны отца. Я
выбрала первое… Были показаны два моих фильма. После
мероприятия, когда я рассказала его участникам, какой выбор мне пришлось
сделать, зал долго аплодировал мне. Я уверена - отец гордился бы мной.
- Вы были первым иностранным журналистом, осветившим
грузино-осетинский конфликт 1990 года…
- Находясь в Южной
Осетии, я сняла десять репортажей и документальный фильм «Южная Осетия: боль
двух народов». Так что, когда в 1991-м я услышала о Карабахской войне, у меня
уже был определенный опыт фронтовой работы.
- Когда вы впервые побывали в Армении?
- Я была аспиранткой
в Москве, когда в мае 1991-го началась депортация армян из Геташена
и Мартунашена. Приехала из Москвы в Ереван, затем
отправилась в Степанакерт. То был сложный, опасный период. В Степанакерте меня
сразу же задержали омоновцы. Два дня провела на аэродроме Степанакерта. Все это
время они проверяли мои документы, думали, что я болгарская армянка. Это были
страшные дни, постоянно доносились крики подвергаемых пыткам людей. Я поняла,
что этому страдающему народу нужна моя помощь. Еще в Москве я узнала о том, что
один армянский журналист вообще пропал, и решила его найти. Убедившись, что я
болгарка, омоновцы разрешили мне снимать. В Шуши находился заместитель генпрокурора Азербайджана. Я
смогла связаться с ним и найти журналиста - он находился в гянджинской
тюрьме. Я умудрилась даже встретиться с ним, снять 15-минутный репортаж и
донести его не только до его родных и армян, но и представить мировому
сообществу. Через месяц, после долгих переговоров, журналиста отпустили. Это была
моя первая победа.
- Во время операции «Кольцо» вы были в
Шаумяновском районе и сняли депортацию армянского
населения.
- Да, я снимала там в
самых горячих точках. Когда население выдворили, я осталась с солдатами. До сих
пор с ужасом вспоминаю те дни…
- За вашу деятельность в Арцахе
азербайджанцы не раз приговаривали вас к смерти. Были ли у вас моменты, когда
хотелось бросить все и сбежать?
- Такие эмоциональные
порывы, что и говорить, были. Было трудно, очень трудно… Но
я старалась во что бы то ни стало сохранить свое человеческое лицо. У меня была
своя молитва, и, творя ее, я смогла выстоять. Даже в самые трудные мгновения я
ощущала присутствие Бога. Когда я приехала в Карабах, то была некрещеной. В
октябре 1993 года архиепископ Паргев под обстрелом окрестил
меня в Гандзасаре. Моим крестным отцом стал Зорий Балаян. Я выбрала себе имя Рипсиме. Меня приютил народ, для которого я тоже была
светом надежды. Я чувствовала: стоило мне оказаться на передовой рядом с
ребятами, они сражались уверенней. Я и сама была ранена, но как только смогла
снова надевать обувь, то с камерой в руках сразу же
отправилась на передовую. Я уже не могла бросить раненых детей, тоскующих по
своим убитым сыновьям стариков, искалеченных гайдуков - они верили, что победят
благодаря и моим репортажам тоже. Силы мне придавали также благословение
Католикоса Всех Армян Вазгена
Первого и его пророческие слова: «Вы приехали на нашу родину с особой миссией,
и вы отсюда никогда не уедете!». В трудные моменты я часто вспоминала эти
слова.
Я слишком долго
отсутствовала на аспирантских занятиях, и мой руководитель, кстати, тоже
армянин, предложил: или я продолжу свою научную работу, или остаюсь в Карабахе.
Я выбрала второе. И не жалею.
В мае 1994-го бои
прекратились. Я приобрела большой опыт, меня приглашали самые известные и
авторитетные мировые телекомпании, но я решила остаться в Армении и увидеть
реальную независимость Арцаха.
Я осуществила здесь
несколько телепроектов. Не думайте, что передо мной
всегда был зеленый свет. Мои авторские телепередачи «Дорогие мои живые и
мертвые» и «Аспект» закрывали не раз, но меня воодушевляло отношение народа.
Люди с плакатами собирались возле президентского дворца и требовали: «Верните
Цвета Армянского телевидения!». Последние восемь лет я не занималась профессиональной
деятельностью, но была в Армении, вместе с народом. К тому времени родился мой
сын Давид. Ему уже шесть лет, учится в первом классе.
- Почему - Давид?
- 10 декабря 1991
года в Шаумяне умер Давид Сарапян. Своего сына я
назвала в память о нем. Он считает себя Сасунци
Давидом.
- Сегодня вы снова в эфире…
- Да. В декабре
прошлого года президент Армении посетил с официальным визитом Болгарию.
Приглашение войти в состав делегации оказалось для меня неожиданностью. В
Болгарии президент высоко оценил мою работу и поблагодарил за это болгарский
народ. Именно тогда мы и договорились о моем возвращении на профессиональное
поприще уже с новыми проектами. Обращение к социальным темам является
настоятельным требованием времени. Так и родился «Чарагайт»
- «Луч». Сейчас я пишу книгу, в которую войдут мои воспоминания. Вспомню
поименно всех моих друзей, всех героев…
- Одно из армянских выражений вы используете очень часто…
- «Цавд танем» (улыбается). Мне
казалось, что «цавд танем»
означает благословение, благопожелание. Потом, когда узнала перевод - «Унесу
боль твою»,- поняла, что это самое глубокое выражение христианства, выражающее
суть этой веры.
Рипсиме АВЕТИСЯН, «Собеседник Армении» |
