Приведение
межгосударственных отношений Армении и Турции к минимальному цивилизованному
уровню неизбежно. И уже не зависит ни от судьбы Нагорного Карабаха, ни от
признания или непризнания официальной Турцией факта геноцида армян в Османской
империи.
Обретение
независимости иракским Курдистаном также неизбежно - независимо от того, сколь
далеко идущие планы связывают с этой независимостью США для наполнения
газопровода NABUCCO или для "курдского сдерживания" Турции, Ирана,
Сирии и вообще арабского мира. И сколь велико будет их внешнее сопротивление.
Блокада
турецко-армянской границы будет снята, армянский транзит получит прямой выход на
Балканы и в Средиземное море.
Независимый
Курдистан - богатый ресурсами, но с небольшим демографическим потенциалом (в
рамках нынешнего Ирака - от 4 до 7 млн. человек), станет новым
"непотопляемым авианосцем" США. За границами нового государства
останется около 30 миллионов курдов - в Турции, Иране, Сирии и Закавказье.
Значит
ли это, что экономические последствия взаимного открытия границ и рынков между
Турцией и Арменией просчитаны и признаны бесконфликтными? Что в адрес лоббистов
этого в Вашингтоне завтра можно будет выставить счёт на гарантийное
обслуживание этих последствий?
Значит
ли, что, созданный политической волей США, Курдистан сведёт государственную
волю своего народа к обслуживанию их интересов?
Напротив:
последствия деблокирования границы в Армении просчитаны плохо, а Курдистан
станет самостоятельным игроком - на Большом Ближнем Востоке и на Большом
Кавказе.
Теперь,
когда Россия далеко, а в этой части континента на наших глазах происходит
регенерация пространств Османской и Персидской империй, вступающие в
межгосударственный диалог с Турцией Армения и Курдистан - исторически
беспрецедентные новости. К таким новостям империи традиционно более готовы, чем национальные государства.
Турция
ведёт дело к созданию на территории страны курдской автономии, которая будет
территориально непосредственно примыкать к независимому Курдистану. Перед
Стамбулом стоит понятная геополитическая задача: управлять неизбежным -
сдержать будущий ирредентизм - соединение курдских этнографических земель
вокруг их нового государственного ядра. Несомненно, что в качестве одного из
таковых факторов сдерживания Стамбул может рассматривать символическую деловую
экспансию Армении на западные (курдские) территории страны, прямо эксплуатируя
историческую "вражду" между армянами и курдами, ставшими в Западной
Армении соучастниками геноцида.
Но в Турции и Курдистане есть гораздо более
масштабная надежда на то, что разрыва с автономизирующимися
курдами удастся избежать путём решительной и равноправной интеграции
независимого Курдистана в конфедерацию с Турцией, которая сохранит субъектность курдской автономии, государственность
Курдистана - и своё неоспоримое политическое, военное и экономическое лидерство
в регионе, "достроенной" в постимперских
пределах.
Очевидно,
что такая конфедерация не только увеличит историческую изоляцию Армении - даже
при открытых границах во все стороны света, но резко нарушит равновесие между
Турцией и Ираном. Очевидно также, что главными жертвами того, как Иран будет
восстанавливать равновесие с османской конфедерацией, гарантируя себя от
курдской опасности и расширяя себе оперативный простор, станут Армения,
Азербайджан и Туркмения. Армения будет обречена
превратиться в столь неприятный для её общественного сознания
"форпост" - теперь уже Ирана. Азербайджану придётся смириться с
утратой Нагорного Карабаха, входящего в зону иранских интересов. Туркмении
суждено будет подчинить свою "нейтральную многовекторность" ближайшему Ирану и дальнему Китаю.
В
таких условиях открытая граница Армении с Турцией создаст избыточный материал
для художественной и политической литературы о противоборстве на её территории
турецкой агентуры с иранской. Тыл Нагорного Карабаха
будет обнажён и, страшно сказать, во всё большей степени гарантирован
Тегераном.
И самое главное: в десятки раз превосходящая
армянские экономику и потребительский рынок - турецкие экономика и рынок при
открытой границе просто и быстро подавят, монополизируют потребительскую
инфраструктуру Армении, уничтожив местный мелкий и средний бизнес, подчинив или
замкнув в административных заповедниках бизнес крупный.
Как
много раз говорилось, изменения конца ХХ - начала XXI века на политической
карте региона обнажают старые, имперские конфликты и мозаики, вновь
прокладывают естественные границы не глобального, а континентального имперского
влияния, сложившегося в течение столетий войн, переселений и ассимиляций. Вновь
проступают комплексы XIX века: национализма, протекционизма, милитаризма. Но
одного только признания этой новой реальности - явно недостаточно.
Главное
отличие современности от этого нового издания архаики - новые национальные
государства, в том числе - на новом Большом Кавказе. И чтобы попросту не
исчезнуть из географии, им следует не только идти в фарватере внешних,
глобальных "урегулирований", но и строить свою национальную судьбу,
исходя из балансов и противовесов внутри региона.
Россия,
в 2000-е годы боровшаяся против враждебного "санитарного кордона"
вокруг её границ, который выстраивали глобальные игроки, нашла выход в
перемещении "линии фронта" подальше от национальной территории, в фрагментации "кордона", диверсификации
региональных систем безопасности, разрушении агрессивных коалиций, пытавшихся
действовать непосредственно у её границ. Интересы континентальной безопасности
требуют от России новых эшелонов стабильности: вслед за Белоруссией и Молдавией
она теперь должна сфокусироваться на Польше и Румынии, вслед за Абхазией и
Южной Осетией - на Турции и Курдистане. Исторические связи России с курдскими
национальными элитами - правящей и оппозиционной - сейчас гораздо важнее
советских мемуаров об особых отношениях Брежнева с арабскими
"интернационалистами". Ложная "геополитическая
ответственность" за наследников Саддама Хусейна не должна останавливать
Россию в осознании справедливости борьбы курдов за своё государство.
Установление
особых политических связей с Курдистаном, готовность к немедленному признанию
его независимости после её провозглашения - обязанность России. Обязанность - и
в контексте её отношений с Турцией, Сирией и Ираном: именно для качества этих
отношений Москве важно иметь собственный, независимый диалог с курдистанскими
властями и обществом, чтобы понимать возможности Турции и Ирана.
Независимая
государственность курдов, также в своё время переживших от турецких властей
акты геноцида (и их подчинённая роль в несомненном преступлении 1915 года),
позволяют и Армении отнестись к задаче исторического примирения с
курдами-мусульманами не только с общественно-научных позиций, но и точки зрения
государственных интересов.
Новый
диалог Армении с Турцией делает армянство непременным
участником будущих процессов в Турции, включая турецкую "демократическую
инициативу" по обеспечению автономных прав курдов. Но сегодня это участие
ещё вариативно: оно может либо свестись к малоприятному превращению армян в
"фактор сдерживания" турецких курдов, либо, напротив, придать им
дополнительные возможности в случае "исторического примирения".
Прямой
диалог Армении с Курдистаном крайне необходим ей и для того, чтобы не
превратиться в объект реализации Ираном его законных опасений курдского
ирредентизма. Как известно, опасения государств тем сильнее, чем меньше их
элиты имеют подлинной информации о намерениях соседей. Сопоставимый
государственный масштаб Армении и будущего независимого Курдистана делает их
естественными партнёрами на пространстве (не "шахматной доске"!)
Большого Кавказа - и может сделать взаимными переводчиками.
Ещё
важнее их коренная геоэкономическая близость: они в
равной степени лишены свободного выхода к морю и потому обречены
строить динамические коалиции, сердцем которых является обеспечение свободы
транзита и поэтому - особая ценность не только внешнеполитических гарантий, но
и внутренних фундаментов военной безопасности.
Новый,
независимый Курдистан слишком близок к интересам и проблемам Большого Кавказа,
слишком неожиданно глубоко затрагивает интересы региональных сверхдержав и
слишком близко повторяет столь знакомую для региона борьбу за государственное
самоопределение (и кстати, тоже испытал этнические
чистки и принудительную перемену этнодемографического
ландшафта), чтобы его судьбу можно было безнаказанно проигнорировать. Тот, кто
не хочет стать здесь пассивной фигурой в чужой игре на некогда родной
"шахматной доске", будет строить свою стратегию, исходя из перспектив
Курдистана.
| 
