Даже
самые упрямые этносы, режимы и конфессии, имеющие свои собственные "новые годы”
и старательно их придерживающиеся, все равно — хочешь
не хочешь — не могут пройти рядом, не заметить, игнорировать главный Новый год
планеты.
Тот,
что начинается 1 января. Так что и мы, армяне, не ограничиваемся своим Навасардом, основательно забытым и, к счастью,
реанимированным. Конечно же, одно другому не мешает: где август, где
декабрь-январь. Кому дороги языческие традиции — пожалуйста, кому христианские
— милости просим. Да и кто сегодня в предновогодней толчее задумывается о
древнейших побудительных причинах. А за праздничным столом — тем более.
Предлагаем читателям несколько страниц о том, как отмечали армяне Новый год.
АМАНОР В ДРЕВНЕЙ АРМЕНИИ
По дошедшим до нас данным, армяне имели 3
новогодних праздника: Аманор, Навасард, или Каханд, и 1 января.
До XXV в. до н.э. наши предки
Новый год встречали 21 марта, когда продолжительность дня равна
продолжительности ночи. Этот выбор не был случайным. В эти древние времена
жрецы, основываясь на своих наблюдениях, убедились, что природа пробуждается в
начале весны. Этот день отмечали торжествами, в которых прославляли пробуждение
природы, труд земледельца, обращались к богам, прося, чтобы год был урожайным.
Второй новогодний праздник — это Навасард, который
отмечался 11 августа. По легенде, Айк Ахехнавор, убив в Айоц Дзоре тирана Бела, даровал свободу своему роду и будущим
поколениям. Это произошло 11 августа 2492 г. до н.э. И
этот день стал началом нового года для армян.
Главные новогодние представления происходили на обоих берегах реки Арацани, на склоне горы Нпат. В
торжествах принимали участие царь и царица со свитой, полководцы с войском.
Сюда приезжали со всех концов Армении. Смысл праздника был не только в веселье,
но и в единении народа. Празднества длились несколько дней. В один из этих дней
люди пили сладкие напитки и легкие вина. В день Навасарда
пьяных людей практически не было, не случайно армянская поговорка гласит: "Боги
больше всего плевел оставляют на поле пьяницы”. На
этих праздниках даже еда была умеренной.
Из-за разных климатических условий Армении в регионах на праздничный стол
подавались различные блюда. Однако в новогодний праздник все блюда имели что-то
общее, что подчеркивало национальные особенности. Главным компонентом была
круглая пшеница, которая росла только в Армении. Наши предки на стол клали
хлеб, испеченный из этой пшеницы, чтобы языческие боги сделали новый год
плодородным. Наверное, одна из древних армянских поговорок — в новогодний день
нельзя брать в долг хлеб — является отражением этих традиций. И поэтому всегда
старались к праздничному столу подать хлеб, испеченный из пшеницы, выращенной
своими руками.
Есть и другая древняя поговорка: "Без вина придет новый год, без нгацахика — запоздает”. В древности нгацахик
был самой известной и популярной приправой. Этот вызывающий аппетит цветок рос
на склонах Арарата. Его собирали и сушили армяне, живущие в районах Масйацотн и Тжакатк, а потом
распространяли по всей Армении. И в каком бы районе ни жил армянин, на Новый
год он всегда имел нгацахик. Эта традиция была
символом национального единения. Цветок связывал всех армян с Масисом — сердцем Родины.
В XVIII в. по календарю
Католикоса Симеона Ереванци
1 января было принято считать началом нового года. Однако еще до этого в разных
местностях Армении и в поселениях беженцев-армян уже праздновали 1 января как
начало нового года. В этот день в список новогодних блюд обязательно включаются
продукты, названия которых начинаются с буквы Н: Нгацахик,
Нур, Нуш и др.
КАК АМШЕНЦЫ ИЗГОНЯЛИ МЫШЕЙ
"Новые
времена — новые нравы” — это максима распространилась на все стороны частной и
общественной жизни, в том числе на празднование Нового года и Рождества. И как
ни изощряются граждане, получается, в принципе, одно и то же. Дома люди
объединяются вокруг стола, едят, пьют и гипнотизируют телевизор. В ресторанах
опять же едят, пьют и, понукаемые платными ведущими-остряками, натужно пляшут
под живых музыкантов и слушают звездные песни. А ведь когда-то каждый регион
по-своему встречал Новый год и Рождество. Очень были интересны традиции амшенских армян. Их тщательно изучили этнографы Женя Хачатрян и Эмма Петросян.
Предлагаем отрывки из их книги "Календарные обряды и игры армян Амшена. Конец XIX — начало XX вв.”, изданной Институтом
археологии и этнографии АН Армении.
Рождеству по юлианскому календарю предшествовала неделя памяти святителя
Василия Великого-землепашца.
В народном календаре первый день января известен как Васильев день, поэтому на
астрономический Новый год — 1 января приходился пост и был обычай встречать
этот день в семейном кругу. Стол был уставлен всевозможными блюдами,
разрешенными в пост. Предпочтение отдавалось семи разным видам, в числе которых
преобладали зерновые и запеченная в тесте тыква.
К Рождеству за 2-3 дня до праздника заказывали печенье семи видов. Дома пекли
специальное печенье по числу членов семьи и в одно из них запекали монетку "на
счастье”. Вечер амшенцы отмечали ритуальной семейной
трапезой. На стол ставили воду в кувшине, четыре зажженные свечи, причем
следили, чтобы они горели до утра. Вместо елки, которую начали ставить с 1900
года, готовили праздничное дерево, которое должно было принести счастье. На
ветку оливы насаживали расщепленные орехи, вешали сушеный инжир, яблоки. Ветку
втыкали в ритуальный хлеб, как это было принято у понтийских греков.
Обязательно ставили на стол отварные кукурузные зерна с изюмом, кашу "арма” из молотой кукурузы с молоком и подсолнечным маслом,
которую при подаче поливали кислым молоком. Обязательным был пшеничный хлеб,
пирог с запеченной тыквой, фасоль. Сухие фрукты с медом, орехи, яблоки украшали
праздничный стол.
Яблоки в подносе ставились на стол по числу членов семьи, и в одно из них
хозяйка заранее втыкала серебряную монетку. Каждый брал по яблоку и надеялся,
что монетка выпадет ему. Тот, кому она выпадала, считался на
весь год счастливым и удача должна была сопровождать его во всех делах.
В то же время считалось, что он принесет удачу той семье, к которой утром
войдет первым. В русских обрядах он назывался полазником.
Вера в первого посетителя сохранилась и в наши дни.
Утром полазник шел за водой и заполнял в доме всю
порожнюю посуду. В его обязанность входило кормление скота обрядовой пищей.
Надо было пойти в хлев, бросить горсти зерен по углам и вдоль, обсыпать и
покормить вареной кукурузой и мамалыгой каждую скотину, чтобы много было
приплода, ударить новым веником каждое животное, поздравить его, приговаривая
магическую формулу: "Ал парин, дул парин, хет ачар,
эк тузик”. Целью обычая было обеспечить в новом году
урожай зерновых, плодовитость скота и здоровье людей.
Народ верил, что события, происшедшие на Новый год и в канун Рождества,
определяют ход событий на весь год.
Важное место в распорядке праздника занимали игрища, которые были
обязательны именно в этот день и в иное время года их не положено было
разыгрывать. Они являлись тем, что принято называть фольклорным театром.
Праздник стал делиться на две части — ритуальную и игровую.
"В канун Нового года, 31 декабря, когда вся семья была в сборе, грелась у
очага, вдруг раздавался громкий стук в дверь. Она открывалась
и кто-то закидывал в комнату на веревке мешок. Человек за дверью держал мешок
за веревку, но не показывался.
В доме начинался переполох, смех, суматоха, тянули веревку, но снаружи ее
крепко держали. Как только отпускали, человек за дверью затягивал мешок к себе.
Через некоторое время он снова кидал мешок в комнату, и все повторялось
сначала, и так несколько раз, пока хозяева не заполнят мешок орехами, фундуком.
"Невидимка” тянул мешок к себе и удалялся неузнанным. Другое ритуальное
действие разыгрывалось утром Нового года. Двое парней шли
молча: один поднимался на чердак, где обычно хоронились мыши. В руках у него
была палка, которой он стучал по перекладинам чердака или по верхней части
двери. Другой снизу спрашивал: "Что ты делаешь?” Верхний отвечал: "Изгоняю
мышей”. Нижний спрашивал: "Куда их гонишь?” Верхний отвечал: "В Стамбул”. Он
мог также назвать имя человека, которому хотел навредить.
Снова раздавалось постукивание, и снизу спрашивали: "Что ты делаешь?” Отвечали:
"Изгоняю болезни”. Нижний спрашивал: "Куда пошлешь?” Верхний
отвечал, называя какое-то дальнее место. Так при помощи вопросов и ответов из
дома изгонялось все, что могло принести вред семье.
Подобная обрядовая игра с изгнанием нечисти имела
место почти во всех армянских регионах в один из дней первой недели Великого
поста.
В среде амшенцев, как и всех армян, утром Нового года
было принято "запугивать” неплодоносящее дерево. Двое парней молча
шли в сад к дереву, и один из них замахивался топором, говоря: "Если не будешь
плодоносить, срублю.” Другой заступался: "Не руби,
будут плоды.” Так повторялось три раза. В тот год
дерево обязательно плодоносило.
Наиболее распространенным народным представлением в среде армян всех регионов,
в то числе и амшенцев, было разыгрывание сценки с ряжением в супружескую пару. В Верхнем Лоо обычно утром нового года собирались подростки,
молодежь, в числе которых было трое парней, возглавлявших процессию.
Один был наряжен женихом, другой — невестой, а третий был сопровождающий с
сумой для складывания продуктов. Все были одеты в старье, и так, чтобы их никто
не узнал.
Процессия двигалась по селу с песнями, плясками, заходя в дома с поздравлением.
Пришедшие раскидывали в разные стороны пшеницу и ячмень. Супружеская пара
начинала плясать, допуская непристойные шутки и жесты, разыгрывая любовную
сцену. Хозяева радовались и выносили орехи, яблоки, груши, каштаны. Все
складывалось в мешок.
После обхода села молодежь собиралась на трапезу, приглашая также друзей. Если
продуктов было очень много, то часть продавали.
Обычно в Сочи на Рождество юноши собирались в небольшие группы и ходили по
домам с поздравлением. Они пели "Аллилуйя”, благословляли младшего мальчика
семьи. Взамен хозяева одаривали деньгами и едой. Деньги обычно шли на
благотворительные цели — в школу или сиротам.
В селах исполнялись театрализованные сценки под названием Папи
хах.
На Рождество рядились в Деда, Невесту, Жениха, Арапа (негра),
Юношу и Доктора. В состав группы входил также игрок на кямани.
Все роли исполняли парни. Они были одеты в старье, часто в одежде наизнанку.
Только все лицо Арапа было вымазано сажей.
В один из домов села приходил (заранее договаривались с хозяином), опираясь на
палку, Дед. Хозяин спрашивал: "Что тебе надо?” Дед просил выделить грядку для
посадки кукурузы. Хозяин говорил: "На, вот столько земли тебе!” — и очерчивал
на полу круг. Дед же старался палкой "копать ямку”.
Дед звал свою невесту Гюлизар. Она тоже приходила с
палкой. Вместе начинали "копать ямку”. Действие сопровождалось комическими
телодвижениями и размахиванием во все стороны палкой. К ним на помощь приходил
с палкой Арап. Он был возлюбленным Гюлизар. Дед,
Жених, Юноша, Арап и Гюлизар начинали под
сопровождение игры на кямани плясать кочари.
Вдруг во дворе раздавался выстрел, и Арап падал замертво. Невеста начинала
причитать над телом. Через некоторое время появлялся Доктор, который старался
"лечить”. Он тормошил Арапа, переворачивал, прикладывал ухо к груди, тряс его
за руки. Наконец Арап оживал, и все радостно плясали. Хозяин дома давал деньги,
еду, и свита с ряжеными уходила продолжать представление туда, куда были
приглашены.
Был и другой вариант театрализованного действа — Арси
хах. Обязательно играли парни. Девушки и женщины не
имели права участвовать. Одного из них наряжали Невестой, другого Стариком
(Дедом), третьего в Крестного отца. Несколько парней составляли свиту, одетую в
старье и тряпье. Иногда рядились в священника.
На Невесту вместо фаты накидывали рыболовную сеть. Старик был женихом. Ему на
спину и на живот привязывали подушки, голову повязывали тряпкой наподобие
чалмы, прикрепляли накладные бороду и усы из конопляной пакли. Все лицо
обмазывали сажей, в руку давали палку. Старика и Крестного отца одевали в
старье.
Процессия шумно шествовала по улице, сопровождаемая музыкантами, толпой детей и
взрослых. Старик палкой очерчивал большой круг, просил музыкантов играть и
начинал плясать. Через некоторое время он требовал: "Приведите невесту!” Но та кривлялась, отнекивалась. Но как узнавала, что ее жених
старый, обижалась и убегала, пряталась. Старик предлагал: "Я куплю тебе шелка”.
Он еле стоял, качался, опираясь на палку, и продолжал просить: "Я куплю тебе
платье, туфли, шаль и носки, кольцо, браслет”.
Свита подзадоривала Невесту, плясала вокруг нее, стараясь ввести ее в круг.
Наконец Невеста соглашалась, начинала плясать со Стариком, обниматься.
Разыгрывалась любовная сценка.
Если рядились в священника, то комично разыгрывали сцену венчания. Хозяин давал
яблоки, сушеные фрукты, отварной горох. Если он был состоятельный, то одаривал
присутствующих и деньгами. Конечно, все делалось ради шутки, ради всеобщего
веселья...
КОЛОЛАК, ХОРОВУ И АМИЧ ИЗ
ШАРУРА
Новый
год, как правило, становится тяжелейшим испытанием для любых желудков. Именно в
новогоднюю ночь люди — и стар и млад — едят все без разбору, совершенно не
задумываясь о непредсказуемых последствиях домашних и ресторанных лукулловых
пиров. Время, разумеется, внесло серьезные коррективы в культуру новогоднего
застолья, и в наши дни мало кто следует старинным национальным традициям. Их,
кажется, вообще не придерживаются, их, короче говоря, забыли. Глобализация
внесла свои суровые поправки в национальную кухню. Исследователь армянской
кухни Саргей Авакян
рассказывает, как и что ели в Новый год в Шаруре —
части исторического Нахичевана.
"В Шаруре на Новый год обязательно готовили толму с виноградными листьями, а также кололак.
Особенно ценился кололак, приготовленный
из мяса свежезабитого буйвола, и только из бедра.
Мясо взбивали часами, пока оно не превращалось в подобие мясной пены. Кололаки в кипящей воде вспучивались и разбухали. У
настоящих виртуозов они превращались как бы в губку. Ели шарурцы
кололак, поливая его топленым маслом, в которое
добавляли жареный лук и перец.
Вначале же за праздничным столом ели ахцаны — салаты
из фасоли, тушеных трав, главной закуской считался "тыал”.
К сожалению, это армянское название полузабыто, в ходу больше турецкое слово "кавурма”. Кстати, таких случаев много:
армянские слова "накрылись” заимствованиями из турецкого и персидского языков.
Например, "путки” стало "пити”,
"кчуч” превратилось в "чанах”. Иноземное владычество
оставило свои следы в кулинарной терминологии. Свиной окорок на армянских столах
появлялся не часто, это новое веяние. В основном мы исстари все больше ели
баранину. Кстати, в ней вдвое меньше холестерина, чем в свинине. А вообще-то
армяне ели и говядину, и буйволятину, и козлятину.
Почему последняя сегодня стала такой экзотической редкостью, ума не приложу. На
новый год часто готовили и хоровац, и "хорову”. Баранину, сдобренную специями, зашивали в
очищенный желудок, бараний же, рыли в земле ямку и разводили огонь. Потом,
когда огонь затухал, на золу опускали желудок, полный мяса, засыпали землей и
вновь разводили жаркий огонь на несколько часов. Это поистине райское блюдо. Хорову готовили и в тонире, но
это уже немного другое. Ко всем этим мясным блюдам обязательно подавали
соленья. Через день-другой после новогодних пиров часто собирались шарурцы есть хаш. Отец готовил
его из говяжьих, а также парочки овечьих ножек. Опять же соленья, редька и т.д.
Овечьи головы, конечно, не пропадали, особенно мозги их, а также языки, жарили
с луком. Это блюдо также вышло из обихода. На улице Абовяна у Главэнерго много лет назад была маленькая харчевня, там
всегда давали овечью голову и водку”.
"На следующий день после новогодних мясных блюд обязательно ели куриный апур, то есть суп, чтобы успокоить желудок после чрезмерных
гастрономических утех. Из шарурских блюд, а может, и
не только шарурских, хочу обязательно упомянуть
запеченную фаршированную индейку "амич”. В брюшину
заталкивали рис, курагу, изюм, всякие приправы. Эту птицу очень ценили в
древней Армении, дикие индейки еще недавно водились в Вайке.
В 1963 году на Ереванской птицефабрике была организована индюшачья ферма, потом
она развилась в отдельное хозяйство, которой занимался я. Убойного цеха не
было, и индеек продавали живьем, в основном к Новому году. Разводили же
северокавказскую бронзовую породу до 16 кг веса. Сегодня, к сожалению, никто в
Армении в промышленных масштабах индейками не занимается, а ведь ее мясо
исключительно ценно и вкусно. В Штатах, где я прожил почти полгода, Рождество
без индейки даже представить невозможно. Там ее потрясающе вкусно готовят...”
«Новое
время» |
