На днях
украинский историк польского происхождения "Стефан Мадалински",
под маской которого скрывается бакинский провокатор Вугар Сеидов, окопавшийся в Берлине (см.
"ГА" от 1 сентября), обрушился на Гарегина Нжде, Драстамата Канаяна и других наших выдающихся соотечественников. Мерзавец
позволил себе обвинить их в "предательстве", в
"терроризме", в "пособничестве нацистам" и во всех прочих
грехах, которыми "наградила" мучеников советская историография.
Примерно в тех же тонах он отозвался о деятелях, к которым советская
историография проявляла более лояльное отношение (Андраник
Озанян) или даже отзывалась в хвалебных тонах (Степан
Шаумян), впрочем, также извращая суть и характер их деятельности.
Поводом для
такого выступления стало высказывание духовного наставника польских армян Тадеуша Исаковича-Залеского о
необходимости добиваться признания геноцида поляков в Волыни, как, например,
это делают в своих случаях евреи и армяне.
Нет
необходимости вдаваться в этот вопрос, тем более давать оценку деятельности
Степана Бандеры, однако считаем нужным вновь обратиться к одной проблемы из нашей "внутренней
кухни", о которой писалось не раз. Тем более что высказывания мерзкого
пана основываются хотя и на советских, но тиражируемых ныне "нашими
вещателями" стереотипах.
В целом
индифферентное население, конечно же, склонно утрировать многое
и даже такие серьезные понятия, как "преступник" и "герой",
опускать на уровень обыденности, меркантильности и, соответственно, трактовать
в зависимости от настроения. Между тем армянское общество до сих пор испытывает
колоссальный вакуум информированности относительно деятельности своих сынов,
трагедия жизни и смерти которых непосредственно связана с нынешними угрозами, а
также с принципами осмысления дня сегодняшнего. Именно в этом и кроется
прикладное значение представления подлинных образов национальных деятелей. Не
вымышленных, не придуманных, не вылепленных, не разрисованных в угоду особому гебешному отделу, а настоящих - со всеми их пороками и
добродетелями.
В этом вопросе у нас до сих пор почти мирно
сосуществуют две крайности: с одной стороны, планомерные и последовательные
инъекции в совокупный общественный мозг все тех же советских стереотипов с
какими-то "новыми", а на самом деле старыми и даже дряхлыми (теми же гебешными, просто архивы открыты) вкраплениями "о
сотрудничестве с нацистами", с другой - представление героев в некой
легендарной оправе, правда, при этом почему-то деликатно дистанцируясь от
"сомнительных эпизодов". Все остальное (более редкое, глубокое и
честное), как правило, до заинтересованного общества не
доходит.
Сегодня, когда спекуляции на данную тему приняли
нестерпимый характер, когда даже ущербный ксендз бормочет что-то в микрофон,
необходимо довести до нашего "общественного сведения" простую истину:
сотрудничество ряда виднейших армянских национальных деятелей с нацистским
режимом обуславливалось всеми теми соображениями, коими диктовалась биография
каждого из них - во имя спасения и сохранения армянского народа.
Их было не
так уж и много, чтобы остерегаться излишнего пафоса, и
кстати, никто из них случайно в плен не попадал. Все нужно рассматривать в
историческом контексте: в течение столетий национальная элита вынуждена была
маневрировать между интересами держав, и едва ли сегодня кому-то взбредет в
голову осуждать спарапета Теодороса
Рштуни за переговоры с Муавией
и за заключение Дамасского договора в VII веке.
Спрашивается,
а с кем должны были сотрудничать в зоне германской оккупации армянские мартиросы прошлого века ради сохранения жизней десятков, а
то и сотен тысяч своих соотечественников? Со Сталиным, который даже бежавших из
немецкого плена советских солдат в лучшем случае направлял в штрафбаты? Или с
Лаврентием Павловичем?
Кстати, о
них: 29 мая 1944 года Берия пишет Сталину: "Крымские армяне обвиняются в
том, что в Симферополе они создали организацию коллаборационистов
"Дромедар" под руководством армянского генерала Дро,
которая кроме религиозных и политических вопросов
занималась еще мелкой торговлей и промышленностью, создавая фонды для военных
нужд Германии".
Спрашивается
вновь: почему Дро Канаяну так
срочно понадобилось оставить принадлежащие ему нефтяные промыслы в фашистской
Румынии (обещавшие, кстати, совсем неплохой достаток до конца жизни) и искать
пути сотрудничества с немцами?
Евреи
превозносят члена нацистской партии Оскара Шиндлера
ровно за то, за что наши враги и подпевающие им такие же "наши"
соотечественники обличают, например, Дро Канаяна. Судетский промышленник спас почти 1200 евреев на
своих заводах в Польше и Чехии. Дро же спас многие
тысячи армян, потомки которых - из Канады ли, Австралии - еще долго отправляли
такие же благодарственные письма своему спасителю, какие евреи "Праведнику
Мира" своего. Или, может быть, Шиндлер не
рапортовал рейхсфюреру о том, что "все то, что
производится здесь, производится во благо Рейха"?
Смешно...
Кажется, что
принципиальной разницы между деятельностью Шиндлера и
Дро действительно нет, но разница есть и она
огромная: Драстамат Канаян
- командующий II Армянским
добровольческим отрядом в составе русской армии, организатор знаменитого Ванского похода, комиссар Армянского корпуса, победитель
турок в сражении под Баш-Апараном,
военный министр Республики Армения, исполняющий обязанности командующего
войсками Советской Армении и т.д. и т.п. А еще до этого, когда ему шел 23-й
год, он покарал известного на весь Кавказ негодяя, бакинского губернатора Накашидзе
- одного из главных организаторов армянской резни в Баку в 1905 году. Дро действительно воевал, но только против
турок.
Впрочем,
есть еще одна существенная разница: тот же Шиндлер - безусловно достойнейший образ - прекрасно осознавал
неизбежное - очень скоро он будет понят не только евреями, но и немцами, тем
более что против Рейха особых выступлений у него и не
было. В
принципиально иной ситуации находились те немногие армянские деятели, которые
взошли на алтарь с призрачными надеждами относительно адекватного понимания их
поступка уже со стороны поколений "советских армян". Объяснения дает Нжде: "Относись к себе как к обреченному, который
ради защиты своей страны и своего народа должен быть готов в любое мгновение
принять смерть". С таким пониманием, а не в надежде быть понятыми
"здесь и сейчас", армянские мученики рисковали своими жизнями в зоне
оккупации.
Недопустимо
под "ядовитым микроскопом" искать, находить и вырывать эпизоды жизни
того или иного национального деятеля, чтобы потом тенденциозно, однобоко, лживо
и пристрастно преподносить их вне биографического контекста. Каждый эпизод,
каждый нюанс - взаимодополняемы, и ценность поступка
следует мерить на фоне всего жизненного пути. Только в этом случае возникает
живой образ человека со всеми колебаниями, сомнениями, компромиссами и
подвигами, в основе которых - принятое однажды решение посвятить жизнь
национальным интересам.
Арис КАЗИНЯН, «Голос Армении» |
