 Каменотес,
гражданин Таджикистана и России Руслан Мехакович Багдасарьян приступает
к работе над новым каменным столом, которому не будет аналогов в мире. Багдасарьян намерен установить новый рекорд и снова попасть
в «Книгу рекордов России», побив собственный «рекорд» октября 2008 года. Тогда
стол, изготовленный каменотесом, был занесен в книгу как «самый большой
каменный стол из цельного природного камня»: у него был диаметр 2750 мм и вес
две тонны два килограмма. В дипломе, выданном Багдасарьяну
главным редактором «Книги рекордов России», президентом «Агентства ПАРИ»
Алексеем Свистуновым, этот стол характеризовался как
явление общенационального и мирового значения. -
Для того, чтобы установить рекорд России, нужно
представить доказательства. Нам пришлось снимать фильм, который отражал все
этапы работы, начиная с доставки камня и заканчивая его детальной обработкой, -
рассказывает Руслан Мехакович. – Если над
столом-рекордсменом мне пришлось работать четыре месяца, то для создания нового
стола потребуется наверняка полгода. Мой новый рекорд, как и прежний, будет
мировым, хотя в «Книге рекордов Гиннеса» отказываются зафиксировать мой
результат, говоря, что это узкое «профессиональное достижение» - мол, в мире
никто всерьез не соревнуется в изготовлении каменных столов. Хотя у них есть и
«самый большой торт», и «самый большой арбуз», «самая большая тыква»… Наверное,
британцам сложно представить, что на свете бывают такие большие каменные столы…
Каменотес с высшим
образованием
Руслан Багдасарьян родился в 1951 году в городе Душанбе, в семье
рабочих. После школы поступил на факультет механизации Таджикского
сельскохозяйственного института (теперь Аграрный университет). Окончив вуз,
работал, потом ушел на комсомольскую работу, в Душанбинский горисполком. С 1989
года занялся бизнесом, работал на совместных предприятиях, сначала в таджико–швейцарском СП, позже – в таджико-австрийском.
Но всю жизнь он мечтал продолжить дело своего деда-каменотеса, и поэтому, как
только появилась возможность, создал свое предприятие по добыче и переработке
строительных камней.
 - Мой дед был простым
строителем-каменщиком, который приехал в Таджикистан в 1929 году, 80 лет тому
назад, из Нагорного Карабаха, - рассказывает Руслан Мехакович.
- Тогда моей маме было около двух лет. У деда было шестеро детей, и мама была
старшим ребенком. Сейчас она живет в Душанбе. Дед кормил и поднимал семью
только за счет своего ремесла, он делал камни для мельниц, которые работали в
Душанбе и в его округе круглый год. Из мрамора дед делал могильные камни,
облицовывал здания, памятники. Трудно сосчитать, сколько он сделал за свою
жизнь. Я начинал свое производство в Душанбе, но после 1994 года десятикратно
увеличились денежные расходы на транспортировку камня в столицу, и в конце
1990-х я был вынужден перевести производство в Чкаловск. - Любовь к камню у
меня в крови. Моим первым и единственным наставником был дед, - продолжает
Руслан Мехакович. – Я прекрасно помню, как приносил
деду обед, приготовленный бабушкой, - и потом часами сидел, смотрел, как он
работает.
Еще в юности я
спросил деда, как он справляется с тяжелыми камнями. Работа каменщика похожа на
работу монетчика или ювелира. Тогда не было пил-«болгарок», не было тех
инструментов, которые появились сегодня. Дед в это время смотрел телевизор, и
показывали цирк, медведи катались на велосипедах. И дед кивнул на медведей: «Человек
все может. Иногда мы беремся за какое-то дело, которое кажется нам непосильным.
Но вначале всегда трудно. Когда египтяне строили пирамиды, у них не было ни
подъемных кранов, ни тягачей… Но было желание –
значит, появились и возможности…
И
Руслан Багдасарьян декламирует Саади: Кто доброе свершить захочет, найдет желанные пути. Бездельник
тем лишь озабочен, чтоб оправдание найти…
«Наши архитекторы
больны китайской болезнью…»
Р.Багдасарьян работает, в
основном, со строительными и архитектурными камнями – с мрамором, гранитом.
Девяносто три процента территории Таджикистана составляют горы, и в них, уверен
Багдасарьян, есть все каменные породы, которые
востребованы на мировом рынке. Это богатство Таджикистана, и Багдасарьян убежден, что
правительству уже пора подсчитать, сколько может принести развитие горнорудной
промышленности.
 -
Мы должны разрабатывать эти программы. Было время, когда мы экспортировали
армянскую соль и не думали, что у нас есть своя, а ведь только в Московском
районе (ныне Хамадони) ее запасы составляют четыре
миллиона тонн. Но мы думали только о хлопке, в эту отрасль было мобилизовано
более 2,5 миллионов человек. Остальные отрасли или были забыты, или считались
второстепенными. Но теперь иные времена, и обидно, что камнеперерабатывающую
отрасль некому развивать, - сетует Руслан Багдасарьян.
– Двадцать гектаров горной земли предприятие может эксплуатировать 2750 лет,
если будет работать на полную мощность. И поэтому одному предприятию достаточно
выделить один-два гектара для работы, иначе оно будет только портить горы.
Проконтролировать всех невозможно. Когда в 1999 году мы на машине ездили на
Памир с представителем одной итальянской компании, в районе «Голубое» для берегоукрепительных работ в реку Вахш свалили
огромную гору, которая стояла рядом. Итальянец тогда изумился и воскликнул:
«Зачем выбрасывать в воду тысячи долларов? Разве нельзя было привезти простых
булыжников?»- Наши архитекторы
больны китайской болезнью, - говорит Р.Багдасарьян. -
Они хотят идти простыми путями, чтобы было дешево и быстро. Они не планируют
использование наших отечественных, таджикских камней в своих проектах.
 Когда речь зашла о
строительстве постамента Абуабдулло Рудаки в городе
Худжанде, организаторы предложили везти камень из Китая или Ирана. Я
возражал, говорил, что камень должен быть отечественным, - вспоминает Руслан Мехакович. - Мы нашли камень в Пенджикенте, родине великого
поэта. Потом возник вопрос об испытании камня. Но я сказал: зачем проверять,
если в книгах написано, что камень с месторождения Миндона
с давних времен использовались для строительства минаретов в нашей стране. Если
бы это были плохие камни, то наши предки не использовали бы их, - рассказывает Р.Багдасарьян.Руслан Мехакович и лично работает с камнем, и занимается
административной, руководящей работой. Он участвовал в строительстве памятников
Исмоили Сомони и Бободжону Гафурову в Душанбе, фонтанов Душанбе, Худжанда и
Куляба. Его работы можно встретить во многих учреждениях и на предприятиях
Таджикистана, Казахстана, России и Белоруссии.
Одна из уникальных последних работ Багдасарьяна -
постамент памятника Рудаки в городе Худжанде, который весит 60 тонн.
Время идет, а жизнь
коротка…
- Сегодня у меня 35
станков, - рассказывает Руслан Мехакович, - из них в
настоящее время работают два или три. На приобретение современных станков
потрачены большие средства. Когда мы сделали стол, попавший в «Книгу рекордов»,
к нам приехали каменотесы из Италии. Они были удивлены, когда увидели в моей
мастерской изобилие разнообразных станков. Им хотелось, чтобы эти станки
работали каждый день. Но у нас нет такого количества заказов – к сожалению,
наша профессия более востребована за рубежом.
- Почему?
- Потому что в
последнее время китайские дешевые товары вытесняют с таджикского рынка
отечественные товары, сделанные нашими мастерами. Исчезают многие виды народных
промыслов, сохранившиеся в Таджикистане испокон веков. Конечно, на рынок
приходят и люди, которые отличают нормальный товар от китайских дешевых
подделок, и я с оптимизмом могу сказать, что наше ремесло будет развиваться и
дальше. Я хочу расширять производство, и для этого нам нужен хороший инвестор.
- Вы уверены, что
найдется такой инвестор?
- Ко мне приходили
инвесторы из Ирана, но я не согласился на их предложение. Я им не верю. Я
несколько раз был в Иране, и у нас возникла идея создать совместное предприятие
по добыче и переработке камней, но мне кажется, что они хотят везти иранские
камни сюда, а потом – через таджикский рынок – выйти на рынок в России. Дело в
том, что таджикско-российские таможенные процедуры сильно упрощены и
взаимовыгодны. Ту же цель преследуют и китайцы. Поэтому я жду партнеров или из
Европы, или из России, но рассчитываю и на «новых таджиков». Есть у меня и
проблема с рекламой, мы еще не научились использовать все возможности, которые
предоставляет Интернет, - признает Руслан Мехакович.
– Кроме того, удаленность и отсутствие оборотных средств не дает работать на
полную мощность, открыть, например, филиал в России, чтобы россияне могли
видеть не один, а десятки фонтанов, сделанных нашими руками. Чтобы россияне
могли выбирать. Покупатели предпочитают покупать товар там, где его делают.
Россияне говорили, что готовы были бы покупать наши фонтаны, если бы они
делались в России: они и дешевле, и делаем мы быстрее, чем другие. Но покупать
у нас в Чкаловске люди боятся: потому что транспортировка может занять очень много времени. Мы должны открыть филиал в России, куда
могли бы отправлять товар вагонами, нам нужно участвовать в выставках-продажах
в Москве и Подмосковье. Недавно к нам приехал один российской
предприниматель из Новосибирска, у него такой же завод в России. Он
спросил меня: «Сколько стоит этот стол?» Я ответил: «2400 долларов». Он
вздохнул и сказал, что «у нас такой стол будет стоить не меньше 15 тысяч
долларов».
Руслан Багдасарьян считает, что в Таджикистане должна работать
система поддержки малого и среднего бизнеса вроде той, что разработана и
действует в Италии. Он несколько раз был в Италии и хорошо изучил тамошнюю
систему. Там, если человеку нужны деньги на создание нового предприятия,
которое даст новые рабочие места, то государственный банк страны предоставляет
кредит под 0.6 процента годовых. На срок строительства
завода и еще на первые два года работы ты освобождаешься от всех налогов, а
если, когда пройдут эти два года, ты на собственную прибыль захочешь построить
еще один завод, то тебя освобождают от всех остальных налогов, кроме социального. Так ценят они создание новых рабочих
мест.
Русский язык – и язык
камней
- Я гражданин
Таджикистана и горжусь этим, - заявляет Руслан Мехакович.
- В свое время, когда в Душанбе было неспокойно, более сорока
моих родственников уехали из страны. У моего деда было четверо детей, мы с
женой тоже думали уехать… Даже написали в посольство
Австралии, и нам ответили, что мы можем ехать, нам предоставят прекрасные
условия. Был конец апреля, мы с женой посмотрели на прекрасные горы, которые
окружали Душанбе, вспомнили всю нашу жизнь – и порвали письмо из посольства, выбросили бумагу прям из окна, с шестого этажа. Я не
представляю себя где-то кроме Таджикистана. Когда я работал в Душанбинском
горисполкоме, меня отправили в командировку в Австрию на 15 дней. И я вернулся
на одиннадцатый день! Меня спрашивают: «Что-то случилось, что-то сорвалось?» -
«Нет, все нормально, контракты подписаны». – «Тогда почему ты так рано
вернулся?» - «Соскучился…»
 У Руслана добрая,
дружная семья. Жена Элла – врач-офтальмолог, работала в Душанбинской
республиканской больнице, сейчас бесплатно консультирует больных, направляемых
из городской больницы Чкаловска. Предприятие Руслана Багдасарьяна
называется «ГРЭГ», что расшифровывается как «Гоар,
Руслан, Элла, Гаяне». Гоар
и Гаяне – имена дочерей Багдасарьяна.
Дочери живут и
работают в Москве, но каждое лето приезжают на родину в Таджикистан.
- Мы угощаем внуков таджикской кулчой – маленькими
лепешками, особенно кулчу любит наш внук Ашот. Дочка жалуется – мол, разбаловали детей, в Москве-то
не каждый день будешь печь кулчу…
Моя жена и дети таджикский знают лучше, чем армянский, а я знаю только
разговорный таджикский, - признает Руслан Мехакович.
– Я хорошо знаю два языка: русский – и язык камней.
В настоящее время
Руслан Багдасарьян занят возведением монумента в
память первых учителей русского языка в Северном Таджикистане. Он будет поставлен
в Худжанде, возле здания гимназии №1. Основные работы уже проведены, осталось
отчеканить имена и фамилии этих учителей.
- Насколько я знаю,
установить такой монумент решили предприниматели области, - сообщил Руслан Мехакович. - Это еще раз говорит о том, что таджикский
народ высоко ценит труд не только первых учителей русского языка, но и врачей,
инженеров, агрономов, ирригаторов, которые приехали в Таджикистан по зову
сердца и вложили посильный вклад в развитие республики.
Тилав Расул-заде
|
