Есть тема,
которая волнует меня вот уже тридцать с лишним лет. Это – Спюрк
и родной язык. Тема эта вызывает не только споры, но и пессимизм. Чаще всего
говорится, мол, нынешнее поколение уже не владеет армянским и с уходом бабушек
и дедушек в Спюрке умирает
прежде всего язык. А без родного языка – конец всему. Даже там, где есть школа
(даже такая фешенебельная, современная, оснащенная всем необходимым, как школа
в Монтевидео и не только там), подчас абсолютное большинство
детей не знает родного языка. Это – факт. Наивно пытаться раскрыть
проблему, так сказать, походя, в рамках жанра путевых заметок. Однако порассуждать о теме, которая не может не волновать целый
народ, можно и нужно. Тем более что экспедиция носит имя Месропа
Маштоца, который, собственно, спас наш народ благодаря решению именно этого
вопроса.
В день
отхода "Армении" от причала Монтевидео мы решили в этом дорогом
нашему сердцу городе прибрести какие-нибудь чисто уругвайские сувениры. Все
шестеро шли по широченному тротуару центральной улицы в белых майках с надписью
латиницей "Армения". К нам подошел молодой человек. Он весь сиял,
пожимал всем руки, пытаясь на испанском дать
понять, что он армянин. Арик (Армен
Назарян) заговорил по-английски. Вообще-то в испаноязычных
странах по-английски не говорят - будто из принципа не хотят говорить.
Выяснилось, что парень этот, два дня назад узнав о прибытии "Армении"
в Мотневидео, приехал в порт и видел все там
собственными глазами. Узнали также, что он последние две ночи не спал и думал о
том, что он армянин. Признался, что всегда помнит об этом. Его родители тоже не
говорят по-армянски - это уже четвертое или пятое поколение. Зато сохранилась
фамилия - Элмасян. Зовут его Марселло.
Постеснялся в порту подойти к нам, а тут не мог скрыть своей радости и
волнения. Фотографировались вместе. На прощание я обнял его и увидел в его глазах
слезы.
Марселло чуть успокоился, зато я потерял покой. Что это
происходит у нас? Неизбежность? Так что - примириться с неизбежным?
Рабочий язык
собраний первых политических партий в конце позапрошлого века был русский. Но
это были настоящие армяне, шедшие на смерть ради спасения Родины. Еще один
пример из более глубокой истории. Во времена мудрого Мхитара
Себастаци в ХVII-ХVIII веках
массы армянского народа уже не владели у себя на родной земле родным языком, и Себастаци вынужден был составить учебник армянской
грамматики на турецком языке. Однако язык выжил, сохранился...
Я это к
тому, что нельзя опускать руки. Мы видели в Уругвае (и всюду): в армянских
школах абсолютное большинство практически не говорит по-армянски. Но все без
акцента озвучивают "0тче наш", поют
армянские песни, танцуют армянские танцы, изучают, пусть на чужом языке, свою
историю. В Ливане, Сирии и других местах вопрос этот стоит не столь остро. Но
там другая ситуация. Почти везде колоссальную роль играют в решении этого
вопроса многочисленные структуры политических партий и благотворительных
организаций. И, конечно, Церковь – самое главное звено в длинной цепи спасения армянства на чужбине. Сохранение в армянине – армянина.
...Мы
успели-таки поговорить с Марселло Элмасяном.
Помогал Арик. Оказалось, что Марселло
интересуется историей своего народа, выписывает специальную литературу. Как он
сказал, абсолютно не зная армянского языка, он видит армянские сны. И
занимается благотворительностью.
Конечно,
невозможно в Спюрке ничего организовать без
благотворителей. Это не обязательно Гюльбенкяны, Манукяны, Кркоряны, Эрнекяны и другие великие меценаты. В повседневной жизни
огромную роль играют, скажем так, бизнесмены среднего
масштаба. Скромные предприниматели. И чем их больше, тем лучше процветает
община.
Приведу еще
один пример. Раффи Исагулян
родился в Иране. Был школьником, когда семья переехала в Армению. Окончил школу
в Масисе, служил в Советской армии. Женился. Двое
детей. В тяжелое для Армении время, когда массами оставляли родину, Раффи подался в Россию. Оттуда – в Барселону, далее –
Уругвай. Поехал в такую даль с женой и двумя детьми, не имея там ни одного
знакомого человека. Такой риск. Ведь уже в первый день нужно покормить детей и
дать им ночлег. И вот что он говорит: "Я знал, что сумею. Был
первоначальный капитал для того, чтобы две-три недели оплачивать ночлег и еду.
И зная себя, я не сомневался, что найду работу. Любую. Посетил предводителя
уругвайской армянской епархии Акоба Србазана и сказал, что согласен на
любую работу. Начал с чернорабочего, а сейчас у меня свой ресторан и свои
магазины. И все они называются "Раффи".
Завершил он свой рассказ тем, что если бы не верил в себя, то никогда бы не
рискнул. И добавил: "Часто уговариваю моих соотечественников, что если
ничего не получается, то надо возвращаться домой, иначе станешь попрошайкой или
полезешь в политику.
Другой
пример. Каро Екимян, 63
года. Родился в Иерусалиме. Переехал в Аргентину двадцать лет назад, не зная
языка. Имеет свой, как он говорит, скромный бизнес. Но всего себя посвящает
армянской общине, главный редактор студии "Радио-Комитас". Пожалуй,
нет человека, у которого в машине нет "Комитаса" (так они называют
студию). Мы с Самвелом Карапетяном были у Каро на передаче. Всего три человека в штате, хотя
вольнонаемных много. Ведь все переводится на испанский.
Это очень важно: это решает проблемы понимания и восприятия информации о себе и
о Родине...
...На
прощание мы вновь посетили площадь Армении. Постояли у бронзового орла, крылья
которого символизируют единение Спюрка и Армении.
Поздно вечером взяли старт на Буэнос-Айрес.
...В порту
на своей яхте "Патагония" нас ждал знакомый
наш Каро со своим сыном Андраником.
Каро,
который во время бразильского шторма часто выходил с нами на связь, сейчас
взялся сопровождать нас от Монтевидео до Буэнос-Айреса. Всю ночь мы
шли бок о бок. Когда уже стали видны контуры
Буэнос-Айреса, мы начали наконец съемки нашей яхты. Гайк пересел на "Патагонию",
и "Армения" то и дело "позировала" судну, на котором
развевался армянский флаг. Так что мы шли с двумя флагами Родины.
Зорий БАЛАЯН, Борт "Армении", Атлантика
«Голос
Армении» |
