В
Донской государственной публичной библиотеке г.
Ростова-на-Дону состоялась презентация книги поэта Леонида Григорьяна
«Лягу в два, а встану в три...», куда вошли стихи прошлых лет и совершенно
новые произведения. К 80-летию автора выйдут в свет ещё две его книги.
Леонид
Григорьян родился в Ростове 27 декабря 1929 года. В
его детстве случились трагические события - болезнь, голод, арест отца, но это
не повлияло на на живой
художественный характер мальчишки, его художественное восприятие мира. В 1937
году, когда Григория Григорьяна репрессировали, семья
испытывала не только материальные трудности, но и душевные страдания. Это
закаляло характер, формировало у Леонида философское понимание мира, а порой, и
неприятие действительности.
В
1948 году после окончания средней школы Леонид Григорьян
поступил в Ростовский университет на романо-германское отделение
филологического факультета. В 1953 году молодой специалист устроился работать в
школу, но через год ему удалось перевестись в медицинский институт на должность
преподавателя латинского языка. Со временем Леонид Григорьевич стал заведавать курсом базисного для медиков языка. Латынь,
великая римская история и поэзия Рима оказались пожизненной привязанностью.
Чувство языка, слога, любовь к большой литературе формировали в филологе,
лингвисте, историке и переводчике самобытное литературное дарование, ограняли
его. Поэта Григорьяна считают последним связным
России между культурой современности и классической традицией. У Леонида Григорьяна 12 поэтических сборников, вышедших в
издательствах Москвы, Еревана, Ростова. Он переводил выдающиеся произведения Габриэля Шевалье, Альбера Камю, Жан-Поля Сартра,
стихотворения армянских и франкоязычных поэтов, печатался в отечественных и
зарубежных журналах, таких как: «Новый мир», «Знамя», «Звезда», «Грани», «Новый
журнал». Публикации в ростовской периодике, теле- и радиопередачи о Григорьяне делали его известным и любимым на дому, т.е. на
Дону, на родине. Поэтическое лицо Леонида Григорьевича не совпадало со
среднестатистическим лицом гражданина СССР. Внутренняя свобода заставляла Григорьяна писать по собственному выбору, а не по указке
свыше. Это приводило к осложнениям: тираж книги «Дневник» по приказу обкома
партии пошёл под нож, поэта долго не принимали в Союз писателей, несмотря на
рекомендации признанных в литературе и искусстве, авторитетов. Зато творческие
встречи подарили Григорьяну знакомства с Тарковским,
Самойловым, Кушнером, Слуцким, Лиснянской и другими. Его домашняя библиотека,
пожалуй, богатейшая частная библиотека Дона. Из неё он черпал знания и
вдохновение. Вдохновение Григорьяна не совпадало
ежечасно с событиями великих пятилеток, но явно совпало с целым веком
российской истории.
На
презентацию, устроенную директором издательства «Старые русские» Натальей Старцевой, Леонид Григорьян не
смог приехать, но его стихи создали полный эффект присутствия поэта. После
просмотра фильма Дмитрия Коваленко и Владимира Фёдорова о Леониде Григорьевиче,
где он обращается к каждому из нас, как к собеседнику, слушателю и читателю, о Григорьяне вспоминали его близкие друзья. Николай Скрёбов, Эдуард Холодный, Михаил Коломенский, Любовь
Волошинова, Игорь Бондаревский, Наталья Сотникова
получили на память книгу с дарственной надписью автора. Из подаренного нового
тома они читали полюбившиеся стихи. Инна Карлина и
Владимир Новоженин исполнили под гитару песни на
стихи Григорьяна и одну песню о самом юбиляре на
стихи Юнны Мориц.
Среди
присутствующих я была единственной бывшей студенткой мединститута, которой Григорьян преподавал латынь. Когда я родилась, Леонид
Григорьевич уже закончил университет. К моменту моего поступления в РГМИ он уже
лет пять как печатался и был известным на Дону поэтом.
Для меня Григорьян был человеком с академическим
образованием, ироничным, в чём-то даже саркастичным и в то же время
снисходительным к нам, студентам. Очень хорошо помню, как сдавала ему экзамен
по латинскому языку, его одобрительную улыбку при правильном ответе на вопрос
билета. Внешностью и эрудицией он напоминал мне человека из той эпохи, где
латынь не была мёртвым языком. А с поэтическим языком своего преподавателя я
познакомилась гораздо позже и нашла в них черты автора.
Тамара
Мазур
Шахты.SU
|
