 Об
искренности и честности солдата можно было судить хотя бы по его словам:
«Рассказывать о себе не буду - мне стыдно перед моими погибшими товарищами».
Мне так и не удалось убедить Араика рассказать
что-нибудь о себе. «Все, что запечатлелось во мне, связано с моей собственной
личностью,- сказал он.- Во всем, что помню, принимал личное участие, поэтому и
не могу рассказать - это все равно, что действовать против себя самого…». Араик Ованнисян
(прозвище Чечен) с ноября
1989 года был членом Армянской национальной армии (АНА). Командовал Мардакертским батальоном. Воинское звание подполковник. В
1997-м ушел в запас. Воевал в составе отряда «Мхитар Спарапет». Кстати, вспоминает он, перед тем как отправиться
на войну, парни давали клятву на могиле Спарапета. Араик участвовал во многих боях, в том числе за Ходжалу и освобождение Шуши. Во время Шушинской
операции был командиром взвода. За героизм, проявленный в те дни, был
представлен к медали «За отвагу», но… «Не стоит об этом, ведь
сколько было более достойных людей, не получивших наград!..».
И
стал рассказывать о товарищах.
Войну
выиграли они
То
было во времена, когда Степанакерт подвергался постоянным обстрелам. Жители не
покинули город и продолжали жить, приноравливаясь к продиктованным войной
реалиям. Даже дети привыкли к выстрелам, разрывам ракет и снарядов, присутствию
врага совсем рядом. Они знали, что установка «Град» выпускает 40 ракет, после
чего следует 20-минутная пауза для перезарядки. Футбольная площадка
располагалась между домами. Как только начинался обстрел, мальчишки прятались в
подвал и считали разрывы. Досчитав до сорока, выскакивали и продолжали
прерванную игру. Специальный «наблюдатель» отсчитывал минуты. К исходу 19-й
минуты он подавал сигнал, и все снова бежали в подвал, чтобы переждать очередной
залп «Града». Честное слово, самым важным в этой войне были именно эти дети.
Потому что не знай мы, что есть такие дети, нам просто
не хватило бы сил победить.
Степанакерт
обстреливали и бомбили. Город наполовину был в развалинах. Но знаете, что было
удивительно? Каждое утро, часов в 5 или 6, из своих домов выходили дедушки и
бабушки и начинали подметать улицы…
Все,
что было, сделали эти подметавшие улицы бабушки и дедушки да игравшие в футбол
дети. Это они выиграли войну.
И
во время войны будь человеком!
Январь
1992-го. Степанакерт. И всего один вертолет, с помощью которого поддерживалась
связь с внешним миром. Он же доставлял и еду воевавшим парням. Каждому бойцу
полагался определенный паек - очень, кстати, небольшой. У нас были пленные
азербайджанские семьи с маленькими детьми. Дети эти постоянно плакали и просили
у матерей хлеба. Ведь шла война, дни были жестокие… Был
у нас командир по имени Вардан Степанян, так вот, он
каждый день выделял из наших солдатских пайков часть еды и относил этим детям.
У Гарегина Нждэ есть такие
слова: «И во время войны будь человеком, прежде всего - человеком!». Это
сказано именно о таких, как Вардан.
Не думаю, что Вардан читал Нждэ.
Война, жизнь солдата на войне - штука жестокая, и не каждый может оставаться
человеком. А он остался человеком, человеком же и погиб.
Когда
делишь с другом глоток воды
Наш
взвод был немного своевольным. В хорошем смысле этого слова. Все ложились
спать, а я и мой друг - он был скульптором - всю ночь болтали, смеялись. Наш
командир Артур Гарибян постоянно сердился за это на нас, ругал. Как-то ночью
мы, как обычно, беседовали и смеялись, а было уже около 4-х. Тут вошел
командир, начал ругаться, что, мол, хватит, давайте спать, а то эти наши
сельские парни жалуются, что вы не даете им уснуть… А
мы все продолжаем петь, болтать, смеяться. Увидел командир, что никак не
утихомирить нас, сказал: тогда вставайте и сходите за водой! Мы в лесу, в
палатках, а вода - на самой вершине горы, словом, очень далеко. Ну, мы в шутку
и заявили, что не пойдем. Тогда командир в ярости вышел и сам в одиночку
отправился за водой. Ночью нам всегда хотелось пить. Поскольку мы жили в
палатке, где все время горела печь, то от дыма и гари у нас постоянно
пересыхало горло. Через некоторое время Артур вернулся. Мы закрыли глаза и прикинулись
спящими. А Артур сел и стал пить, хотя прекрасно знал, что мы не спим - наши
голоса ведь издалека слышны были. Вот так он сидел и пил минут пять, мол, я для
себя принес, а вам не дам. Потом все же поделился со всеми.
Смертью
своей герой
Хочу
рассказать об одном из своих погибших друзей. Это была поистине светлая
личность. Всех своих павших товарищей я помню и уважаю, все они были близки
мне. Все были отличными ребятами, я же их всех считаю настоящими героями. Я
считаю, что все те ребята, которые погибли, герои независимо от всего - пусть
даже они не успели выстрелить ни одного патрона, не убили ни одного турка. Они
герои прожитой ими жизнью. Но был у меня друг, который стал героем именно своей
смертью. У него была возможность не умереть и жить дальше, но он предпочел
спасти чужую жизнь. Звали его Алеша, в 1989‑м он был в АНА моим первым
командиром. В 1994-м его ранили в Кельбаджаре. Его
посадили в БМП и повезли в тыл. Бронемашина должна была пройти через мост в
Варденис. По дороге Алеша и водитель БМП, рядовой боец, встретили солдат с
нашего блокпоста. Спрашивают их: куда вы идете? Те не ответили и даже не
предупредили наших, что турки захватили блокпост, а
они просто сбежали. Алеша и водитель поехали дальше и
попали в засаду. Отступить, спастись не было никакой возможности, а у наших был всего один пулемет. Турки им говорят - сдавайтесь,
мол, у ваших много наших пленных, самое большее через час состоится обмен, мы
вас в целости и сохранности обменяем на наших. Алеша
был ранен в обе ноги, бедренные кости перебиты, даже двигаться не мог.
Перетянул раны жгутом, чтобы не истечь кровью, и ноги уже совсем онемели.
Представляете? И вот в таком состоянии он говорит водителю: я встану перед
турком, а ты - с другой стороны от машины. И как только я начну стрелять из
пулемета, со всех ног беги в сторону леса. Так и сделали. Как только Алеша
залег и открыл огонь, тот парень побежал в лес. Он спасся-таки - ведь это он рассказал мне все как было. А Алеша сейчас лежит на Ераблуре. Когда мы через некоторое время отправились за его
телом, то увидели там 12 вражеских трупов. Стольких он перебил, пока сам не
погиб, сражался до последнего патрона. А ведь если б наши постовые сказали, что
турки захватили блокпост, наши бы в засаду не попали…
Войну
выигрывает дух, и неважно, автомат у тебя в руке или швабра
Ну,
вначале это была не Бог весть какая война. А кроме того, и оружия у нас не было - всего несколько
охотничьих ружей, которые били на каких-то полсотни метров. Так и стреляли, а
как радовались, когда попадали!.. На каждой позиции у нас было 4-5 таких
ружей и по 10 патронов. Остальное - швабры. Вскидывали швабры на плечо и
так ходили на посту, чтобы турок подумал, что у нас есть оружие. Издали ведь не
разберешь, что за плечом - автомат или швабра. Так продолжалось до 19 января,
когда договорились с милицией и якобы захватили у них оружие.
Человек
в спортивке
Бойцам
приказали: никого в спортивной одежде на территорию части не впускать! В те дни
проходили трехмесячные сборы, парней автобусами привозили в Карабах. Но никого из
новичков на передовую не посылали, всегда держали их на второй или третьей
линии.
Как-то
раз сидим себе в части. Темно уже, идет дождь. И вдруг заходит к нам в комнату
кто-то из этих новичков. Командир, говорит, там пришел кто-то, но я его не
пустил, потому что он в спортивке, а ты велел никого
в спортивной одежде не впускать. Спрашиваю: кто это, ты его знаешь? Нет,
говорит, не знаю, только человек он пожилой. Выхожу и вижу, что это начальник
штаба Карабаха, генерал-лейтенант Анатолий Зиневич. И
матюгается по-русски вовсю, весь в ярости, что его
держат под дождем на улице и не пускают. Потом оказалось, что генерал был в
плаще, погон не видно, а наш часовой углядел только
красные лампасы на брюках и решил, что это тренировочные штаны…
Записала
Арпи СААКЯН
«Собеседник
Армении» |
