Итак,
президент России Дмитрий Медведев подписал указы о признании независимости
Абхазии и Южной Осетии. Сделать это рекомендовали президенту обе палаты
российского парламента - Совет Федерации и Государственная Дума. Парламент РФ
также принял обращение к государствам – членам ООН о признании независимости
двух бывших автономий в составе Грузинской ССР, ставших в результате распада
СССР и этнополитических конфликтов де-факто самостоятельными образованиями.
Таким
образом Москва кардинально изменила свой подход к
Грузии, который держался с начала 90-х годов. Сыграв решающую роль в
замораживании конфликтов в начале 90-х, Россия дала
свое согласие на существование подобных образований как на главный итог
противостояния. «Замороженный статус» предполагал отложенное решение конфликта
(при более выгодной политической конъюнктуре, достижении компромисса между
сторонами).
Сделавшие
заявку на свою государственность образования должны были показать способность к
выживанию, функционированию не в качестве «федераций полевых командиров».
Причем в Южной Осетии до 2004 года сохранялись возможности для реинтеграции в Грузию (с учетом всех сохранившихся после
первого конфликта начала 90-х годов двусторонних связей между Тбилиси и Цхинвали).
Де-факто
нерешенный статус государств отражал политические реальности 90-х – начала
2000-х годов. К ним относилось сохранение статус-кво, отсутствие активных
боевых действий (хотя в Абхазии в 1998 и 2001 гг. были кратковременные
столкновения). Это давало надежду на то, что в том или ином виде стороны смогут
договориться. До тех пор, пока конфликты были «заморожены», не было смысла
кардинальным образом менять подходы к самоопределению Абхазии и Южной Осетии.
Но
четыре года назад началась «разморозка» конфликтов на
Южном Кавказе. Сначала нарушение баланса сил в Южной Осетии (первые военные
столкновение после 12 лет мира произошли именно там). В ответ – стремление
изменить политико-правовой формат, предполагавший, что де-факто государства
являются (хотя бы формально равноправными) сторонами конфликта. Но, по идеям
тбилисских стратегов, де-факто эти непризнанные государства должны были быть
полностью устранены с политической арены как самостоятельные субъекты.
Суть
подхода Тбилиси можно было сформулировать следующим образом: «Мы не будем
говорить с куклами, нам нужен кукловод, то есть Москва». Таким образом, Грузия
сама вывела за скобки политического процесса две мятежные республики,
послав им недвусмысленный сигнал: «Нам нужны территории, а не их лидеры вместе
с населением».
В
ночь на 8 августа статус-кво рухнул окончательно. И тогда российские политики
заговорили другим языком. Впервые российский президент фактически открыто
поставил под сомнение территориальную целостность Грузии, заявив, что,
во-первых, статус двух бывших грузинских автономий должен стать предметом
международного обсуждения, а во-вторых, сообщив о готовности обеспечить
безопасность Абхазии и Южной Осетии, а также выбор народа этих республик.
Но
даже после проигрыша «пятидневной войны» президент Саакашвили
строит новые стратегии по укрощению «мятежных территорий». Как сообщает «The New York
Times», Грузия намерена восстановить поврежденную во
время военных действий армию. Саакашвили
рассчитывает, что США будут продолжать оказывать ему поддержку. И Дж. Буш уже заявил, что «США будут продолжать стоять плечом
к плечу с народом Грузии и их демократией, а также поддерживать ее суверенитет
и территориальную целостность».
«Замороженных
конфликтов» больше нет. Думается, на сегодня Москва сделала максимум из того,
что было возможно. Решившись на жесткий ответ Тбилиси, Россия показала, за
какие пределы она не будет отступать. Очевидно, что сегодня даже внутри СНГ (не
как института, а как политического пространства) у России нет союзников по
этому вопросу, не говоря уже о США и странах Запада. Вместе с тем, и сам Запад
(по большей части косвенно) дает понять, что не готов к полному разрыву с РФ.
Недавнее
заявление посла США в России Джона Байерли о том, что
введение в Южную Осетию Вооруженных сил РФ, после атаки грузинских военных на росийских миротворцев, имело свои резоны, не могло
появиться на пустом месте. В этой связи, на наш взгляд, оптимальное решение в
нынешней ситуации - попросту реализовывать последний из «Шести пунктов» Дмитрия
Медведева, то есть вести международное обсуждение статуса Абхазии и Южной
Осетии. Естественно, вести не в академическом ключе, а путем разнообразного
дипломатического убеждения.
Схожим
путем действовали многие страны, добиваясь признания своих непризнанных
союзников. Турция признала независимость Турецкой Республики Северного Кипра
только после ее провозглашения в 1983 году (через 9 лет после конфликта с
греческой частью острова). И даже США признали Косово не в 1999 году, а долго
имитировали переговоры по определению статуса экс-сербского
края.
В
конце концов, той же Европе необходимо свыкнуться с мыслью, что проект «единая
Грузия» провалился, и для интеграции Южной Осетии и Абхазии у Тбилиси нет
мирных ресурсов. А военные методы Россия (сама частично кавказская держава) не
сможет принять.
Сергей
Маркедонов, заведующий отделом проблем
межнациональных отношений Института политического и военного анализа
Новости-Армения | 
