Тридцать
лет назад в издательстве «Детская литература» вышла моя книга «Белый марафон».
Вспомнил я об этом не всуе. Книга эта о путешествии на собаках по Камчатской и
Чукотской тундре до берегов Ледовитого океана. Примечательно то, что начал я её
не с разговора о морозной тундре, а об океане. Начал книгу о том, как летом
1972 года вместе с моим другом, настоящим морским волком, прекрасным яхтсменом
Вячеславом Пантелеевым на небольшой упругой яхте «Дельфин» мы выходили в
Авачинскую бухту, в которой, как утверждают многие, единовременно может разместиться
весь флот всего мира. Выходили каждый день. Дух захватывало всякий раз, когда
приближались к Трём братьям – трём гигантским скалам,
стоящим бок о бок у выхода в открытый океан. Тихий океан. Туда нас тянуло. На
простор, где и цвет воды другой – более небесный, и волны покруче,
и белые «барашки» побелее и покрупнее. Но слишком маленький наш «Дельфин». Он
даже меньше тихоокеанского «барашка». Вот и подчеркнул я в том тексте, может,
вовсе неслучайно: «Да и не делается это так просто – захотел и вышел в океан. А
главное – тогда у меня была другая цель, другая дорога». Та самая дорога,
которая вела меня и моих товарищей по тундре до Ледовитого океана.
О, как я тогда хорошо знал, что и впрямь «не делается это так просто – захотел
и вышел в океан». Уж кто-кто, а я очень даже хорошо знал, как это всё непросто.
Здесь есть настоятельная необходимость сделать хотя бы небольшой исторический
экскурс, имеющий непосредственное отношение к «Литературной газете», которая в
1969 году взялась организовать кругосветное плавание под названием
«Континенты-океаны». Дело в том, что к тому времени группа камчатских
путешественников прошла на самодельных моторных лодках «Вулкан» и «Гейзер» от
берегов Тихого океана по рекам, морям, озёрам Советского Союза до Западного
Буга. Вот и возникла у нас идея пройти дальше по рекам Восточной и Западной
Европы, дойти до берегов Ла-Манша, оттуда на яхте «Жди меня» до берегов США и
Канады. Там – вновь трансконтинентальный переход до западного побережья США и
вновь на яхте «Жди меня» – до Камчатки. Помнится, первый заместитель главного
редактора Виталий Александрович Сырокомский собрал
большую группу людей не в своём маленьком кабинете, а у Александра Борисовича
Чаковского. В том совещании принимал участие знаменитый академик, крупный
учёный-географ, геофизик Иннокентий Петрович Герасимов. Это у него в институте
готовился и утверждался маршрут. На совещании зачитали письмо космонавта Павла
Поповича, который от имени группы космонавтов поддержал идею о кругосветке,
подчёркивая печальный факт, что наша страна ужасно отстаёт в этом направлении.
Зачитали также письмо председателя Комитета по физической культуре и спорту
С.П. Павлова, письмо Героя Советского Союза, легендарного полярника И.Д.
Папанина.
Все эти письма были собственноручно написаны авторами в бортжурнале «Вулкана» и
«Гейзера». Среди них были также Михаил Шолохов, Константин Симонов, Корней
Чуковский, Мартирос Сарьян, Виктор Амбарцумян, Пётр
Капица, ещё не ссыльный Андрей Сахаров. Сырокомский
сообщил, что ему позвонил Константин Симонов, с которым мы накануне встречались
у него дома. Подчеркнул, что Константин Михайлович, горячо поддержав
инициативу, просил сделать всё для того, чтобы она осуществилась. Во время
совещания Виталий Александрович несколько раз разговаривал по вертушке с ответственными
работниками ЦК КПСС. И всякий раз он в качестве аргумента приводил тот факт,
что «эти ребята на своих лодках уже прошли треть кругосветки – по Евразии» (так
он высокопарно обозначил территорию СССР), мол, начало уже положено. Это был не
человек, а прямо огонь какой-то. Целый месяц я и мои друзья Анатолий Сальников
и Анатолий Гаврилин не выходили из кабинета заведующего отделом писем Залмана Румера, который помогал
нам с оформлением тысячи и одной бумаги. Каждый день мы приносили фрукты в
просторную комнату машинисток. Пятнадцать женщин одновременно стучали по
клавишам электрических машинок, и в воздухе стоял густой скрипучий гул. Они
знали о нашей затее и очень болели за нас. Иногда то
одна, то другая произносили: «Уж если за дело взялся Сыр, то будет порядок».
Увы, «порядка» не получилось. Но это уже другая история. Скажу лишь, что о
настоящей причине долго ходили разные слухи. И лишь незадолго до смерти Виталий
Александрович в Красновидове поведал мне тайну.
Причина в том, что в один из тех горячих дней, случайно оказавшись в Кремлёвке, где на лечении находился мой камчатский друг
Василий Дмитриев, я узнал, что там же, на шестом этаже, лежат Вячеслав Молотов
и в смежной палате – его супруга Полина Жемчужина. Дмитриев не преминул
добавить, что двери их палат все обходят стороной. Я посетил-таки чету
Молотовых. Об этом в подробностях рассказал в недавно вышедшей моей книге «Без
права на смерть». Она о трагической судьбе моего отца, погибшего в ГУЛАГе (Коми АССР), и матери, пережившей драматические годы
в сталинских лагерях. В книге пытаюсь раскрыть актуальную (особенно в наши дни)
тему об опасности потери исторической памяти народа и каждого из нас. Я над ней
работал, можно сказать, всю жизнь.
Ни Сырокомский, ни Румер,
ни все те, кто занимался нашей кругосветкой, меня не упрекали. Наоборот,
успокаивали.
Весной 1969 года на горизонте засветилась ещё одна надежда. Выдающийся
мореплаватель Тур Хейердал строил свою папирусную лодку «Ра» в Египте. Узнав о
том, что он для своего интернационального экипажа ищет врача-путешественника
исключительно из Советского Союза, его посетили мои соотечественники-журналисты
из армянской газеты «Факелоноситель», издаваемой в
Каире. Они рассказали Хейердалу обо мне, показав ему публикацию в своём издании
о моих путешествиях, перепечатанную из АПН. Я сообщил Сырокомскому,
что Тур Хейердал через моих соотечественников переслал письмо с описанием его
условий и с припиской, что он обратился уже к президенту Академии наук СССР
Келдышу с просьбой рекомендовать ему врача-путешественника. Тотчас же было
решено в «Литгазету» срочно поставить мою статью с
обязательным биографическим врезом об авторе и заодно поместить информацию о
«Ра». Однако главлит, посоветовавшись со своим
руководством, снял абзац о письме Хейердала. Даже всесильный
Сырокомский ничего не мог поделать. Тогда он
предложил хитрый выход из ситуации: добавили во врезе несколько слов о моих
путешествиях и заодно о том, что автор мечтает принять участие в экспедиции
Тура Хейердала. Материал вышел 23 апреля 1969 года. Тема, конечно, была
камчатская – «Как цветут яблони».
На этом страсти в газете не улеглись. После того как вскоре в «Комсомолке»
появилась информация о том, что в состав экипажа «Ра» от СССР включён Юрий
Сенкевич, мне позвонил в Петропавловск-Камчатский Сырокомский
и произнёс историческую, поистине пророческую фразу: «Не унывай, старик, я
знаю, ты что-нибудь ещё придумаешь».
Он
не ошибся. Вскоре мне в руки попали архивные материалы о почти забытом «Ледовом
пути». Так был назван в начале 20-х годов сложнейший переход на собаках и
оленях небольшой группы красноармейцев от Петропавловска-Камчатского до
побережья Ледовитого океана, где прогремел последний выстрел в Гражданской
войне. Старик Румер позвонил и от имени редакции
тоном, не терпящим возражения, чуть ли не приказал:
«Подготовить в номер материал с утверждённым уже названием «Последний выстрел».
Как сейчас помню, это было 18 апреля 1972 года. А 1 мая вышел материал с
заголовком «Последний выстрел». Я потом узнал, что по тем временам это был
рекорд скорости прохождения материала в родной «Литературке». Речь шла о рекорде скорости написания,
отправки (из Петропавловска-Камчатского в Москву – это ведь надо было, чтобы
повезло с погодой), редактирования, набора, вёрстки.
«Последний выстрел» очень помог предстоящей экспедиции, в которой принял
участие, кстати, двадцатисемилетний Никита Михалков, тогда уже популярный
киноартист, но пока ещё матрос Тихоокеанского флота. В редакцию хлынули письма
от родственников участников легендарного похода.
Именно поэтому в предисловии к книге «Белый марафон» я заметил, что «так просто
ничего не делается, захотел и вышел в океан». Ведь я уже дважды был так близок
к тому, чтобы выйти в океан. Так что, может, с тех пор глубоко запала в меня
эта заветная мечта, постоянно теребя душу и трепетно напоминая о себе.
И вот сегодня, спустя ровно сорок лет, я таки оказался в океане. Пишу эти
строки на парусной яхте «Армения», которая прошла уже больше половины
Атлантического океана с востока на запад, если считать от Гибралтарского
пролива до острова Барбадос. По иронии судьбы именно к этому острову по воле
волн шла знаменитая хейердаловская
«Ра», и в том же 1969 году у него с первого захода не получилось. Отсырел
папирус, обмяк, потеряв твёрдость, и чуть не утопил экипаж. Об этом я читал не
только у самого Хейердала, но и узнал, так сказать, из первых уст, от Юрия
Сенкевича, с кем мы крепко подружились. Я не раз принимал участие в его
знаменитой телепередаче «Клуб кинопутешественников» –
рассказывал о Ледовом походе, путешествовали вместе по Армении и Карабаху. И
всё же упрямство и упорство Тура Хейердала взяли верх. Через год на новом
папирусном судне, названном «Ра-2», они, на радость миллионам болельщиков,
дошли-таки до Барбадоса. Пересекли Атлантику – что и требовалось научно
доказать. И всё-таки судьбе было угодно, чтобы осуществилась моя «хрустальная»
мечта. Тогда, сорок лет назад, мне было 34 года, сейчас, Бог даст, 75 справлю
рюмкой тутовки в пути. А пока вместе с моими верными
друзьями после длительной подготовки 28 мая 2009 года из испанского порта
Валенсия вышли в море, и 29 июня я написал в дневнике: «Армения» прошла
половину Атлантики».
«Армения» – одномачтовая яхта. Паспортные данные судна: длина – 19 метров,
ширина – 6 метров, осадка – 2,5 метра. Экипаж – 7 человек. Вот их имена: Самвел Карапетян
– капитан, Армен Назарян – старпом, Гайк Бадалян – моторист,
оператор, Самвел Саркисян – кок и радиоинженер, Мушег Барсегян – боцман, Ваагн Матевосян – старший рулевой и я – начальник
экспедиции. Мы держим курс на тот самый остров хейердаловской
мечты.
Маршрут нашей кругосветки очень специфический, проходит он по многочисленным
(многовековым) дорогам армянской диаспоры. И мы должны пройти, учитывая
многообразие географии, Спюрка (армянская диаспора).
Дело в том, что термин Спюрк идёт от армянского
глагола «рассеяться». Рассеянное по белу свету на всех
пяти континентах армянство, которое в древности
добиралось до материков, конечно, только морями и океанами. Несколько
схематично – о самом маршруте. После Барбадоса наш путь следует через Панамский
канал в Тихий океан, на север к Лос-Анджелесу, обратно – по тому же пути к
Южной Америке и, огибая мыс Горн, – к Австралии. Затем индонезийские острова,
Сингапур, где стоит армянская апостольская церковь Святого Григора-просветителя,
возведённая в 1835 году. Индия, где на протяжении веков в различных городах
находились крупные армянские колонии. Персидский залив, Красное море и через
Суэцкий канал в Средиземном море, где круг замыкается.
Сама экспедиция носит имя Месропа Маштоца – создателя
армянского алфавита (405 год). Его тридцать шесть волшебных букв выведены на
бортах «Армении» с обеих сторон. Благодаря именно месроповским
буквам и армянским матерям на протяжении долгих веков на чужбине армяне
сохранили свой язык и культуру, строя всюду школы, возводя церкви и храмы.
Неслучайно в экспедиции «Месроп Маштоц» есть ещё один
проект: создание фильмов о памятниках армянской истории и культуры, находящихся
на всех пяти континентах. С этой целью на местах уже ведут работы члены так
называемого сухопутного экипажа «Армении». В кают-компании висит живописный
портрет святого Месропа Маштоца. В каютах у изголовья
каждого из нас – портреты наших матерей. А на узкой двери моей каюты вовсе
неслучайно висит логотип «Литературной газеты».
Пять лет назад, начав трёхлетнее плавание по семи морям и российским рекам на
паруснике «Киликия» вокруг Европы, я первый материал свой по традиции отправил
в «Литературку». Опубликовав его в августе 2004 года,
она (тоже по традиции) пожелала мне и моим друзьям семь футов под килем. Ведь
по большому счёту всё это началось давным-давно, на Цветном бульваре, в стенах
родной газеты, с которой судьба связала меня навечно.
Зорий БАЛАЯН, борт парусника «Армения», Атлантический
океан
«Литературная
газета»
БАЛАЯН
И ОКЕАН
«ЛГ»-досье
Он
один из самых ярких и удивительных собкоров «Литературной газеты» – ещё с
советских времён, когда корреспонденты «ЛГ» работали в каждой республике нашего
великого Союза. Балаян настолько многолик, что даже
непонятно, как все его ипостаси умещаются в одном человеке: журналист и
писатель, врач и заслуженный мастер спорта по штанге, путешественник и общественный
деятель. С «Литературной газетой» он начал сотрудничать более 40 лет назад,
работая на Камчатке после окончания Рязанского мединститута. Тогда же он
совершил первые свои путешествия: по рекам и озёрам от Тихого океана до Чёрного
моря и на собачьих и оленьих упряжках по тундре до Северного Ледовитого океана.
В 70-е годы Зорий Балаян
переезжает в Ереван и становится собственным корреспондентом «ЛГ» по Армянской
ССР. Расцветает его литературный, публицистический талант. Страстные,
энергичные, очень искренние материалы из Армении читает вся страна. Наши
подписчики тех лет помнят статьи о «пьяном зачатии» – Балаян
убеждал будущих родителей не употреблять даже малые дозы алкоголя при
зарождении новой жизни (Зорий издал ещё и специальную
брошюру «Письмо к новобрачным»). Огромный резонанс вызвали
и реальные результаты принесли его выступления о сохранности урожая, о судьбе
пресноводных озёр – родного Севана и далёкого от Армении Байкала. Имя Балаяна было настолько популярно и уважаемо, что в конце
80-х годов он был избран народным депутатом СССР, а позже выдвинут на пост
президента Республики Армения.
В
разное время и в разных издательствах: российских, армянских, зарубежных –
вышли более шестидесяти книг Зория Балаяна, по ним поставлено несколько фильмов.
На
всю жизнь сохранил Балаян и тягу к странст-виям. В последние годы он
организовал уникальную экспедицию на паруснике «Киликия» вокруг Европы.
И
вот теперь, накануне своего 75-летия, Зорий Балаян возглавляет на этот раз кругосветное путешествие на
яхте «Армения». Он уже пересёк Атлантику и находится сейчас на острове
Барбадос. Остаётся пожелать Балаяну счастливого
плавания и опубликовать его очерк о том, как много лет назад в стенах «ЛГ»
замышлялось это путешествие.
Владимир
БОНЧ-БРУЕВИЧ |
