И Н Ф О Р М А Ц И О Н Н Ы Й    Ц Е Н Т Р    Г А З Е Т Ы    А Р М Я Н    Р О С С И И


Главная "Е Р К Р А М А С" Регистрация

Вход

Приветствую Вас Гость | RSSПятница, 29.03.2024, 04:48
Меню сайта

Разделы новостей
РЕ-акция [15]
Диаспора [649]
Видео [21]
Армяне на госслужбе в регионах России [7]
Наши пресс-конференции [43]
Сбор подписей под Обращением против армяно-турецких протоколов [12]
МЫ ПРОТИВ ПРОТОКОЛОВ [116]

Current Position



Главная » 2009 » Июль » 27 » Зачем чекистам аятоллы
Зачем чекистам аятоллы
19:45
Системный политический кризис в Иране, начавшийся с президентскими выборами, во многом обнажил сущность отношения России к этой стране, ее политике, видение исключительной роли Ирана в стратегии российской политики почти по всем ее ключевым направлениям: Европа, постсоветские страны, США, энергетика и коммуникации, Ближний Восток и исламский мир. Данное перечисление отнюдь не иерархично: каждое из них важно само по себе, играет опорную роль и тем самым представляется обязательным элементом во внешнеполитической конструкции кремлевской вертикали власти с разными степенями взаимной связи.
Мир и международные отношения видятся из окон кремлевских кабинетов сквозь призмы 19-го столетия, в результате чего геополитические, геоэкономические представления и инструменты в формировании политики обретают базисное значение, а практика международных отношений, тем самым, сводится к Большой Игре с нулевой суммой, с взаимоисключающими целями и интересами, борьбе за сферы влияния и ресурсы, особенно и в первую очередь энергетические. Такая философия мировосприятия определяет друзей и врагов по критериям, основными среди которых являются географическое расположение на карте и «духовная близость» политического режима и общественно-политического строя.
В представлении Кремля понимание исключительности роли Ирана в успехе его внешнеполитической стратегии порождено в определенной степени сопоставимостью в характере восприятия мира идеологизированными режимами обеих стран, значительным удельным весом «престижа», пропаганды и задиристого популизма в их политической практике (нередко в ущерб здравому смыслу, практическому результату и долгосрочным интересам), схожестью в характере эксплуатации сырьевых ресурсов, государственного национализма и богатого культурно-исторического наследия в интересах легитимации режимов.
Тем самым, объективно сложились условия, когда наличие множества точек соприкосновения в видении международных отношений и в интересах правящих режимов за последние годы привело к взаимодополняющей спонтанной координации действий и противодействий на международной арене, даже если она не афишировалась и до конца не осознавалась. Такое предположение о возможном наличии прямой координации и взаимодействия, кстати, было высказано Дж. Фридманом в статье в STRATFOR от 20.07.09. Хотя автор не привел прямых доказательств, однако представляется логичным, что вызов, брошенный иранской молодежью тегеранскому режиму, способен в Кремле, в силу его природы и сложившегося поведенческого стереотипа, инстинктивно вызвать противодействие как угрозе самому себе, даже если его интересы напрямую не задеты. Нижеприведенное наводит на мысль, что вывод иранского кирпича из кремлевской стены может привести к изменениям тектонического характера в окружающих Россию регионах и странах, фундаментально изменить характер российско-американских и российско-европейских отношений, тем самым подстегнуть процессы внутренней трансформации самой России, исход которых на сегодня представляется труднопрогнозируемым с учетом византийской ригидности ее государственной системы и демографического коллапса.
Путинская Россия как участник международных отношений публично оспаривает политику Соединенных Штатов, методично оппонируя им в важнейших направлениях и сферах, как в международных организациях, так и в двухстороннем формате — будь то в вопросе развертывания систем ПРО, расширения НАТО, вопросах прав человека и демократии в постсоветских странах вплоть до отношения к Роберту Мугабе в Зимбабве или Аль-Баширу в Судане, в чем прямой российский интерес и не просматривается. В рамках такой логики иранский режим с его отрицанием западного образа жизни и открыто враждебной риторикой в отношении всего Запада служит для России естественным союзником, заслуживающим защиту от санкций в ООН. Тем самым Ирану отводится роль в некотором роде громоотвода, не только отвлекающего внимание, но и позволяющего позиционировать себя как страну, имеющую достаточное влияние на Иран, а значит и способную «привести его к порядку» «исключительно мирными» способами, если ее, России, «интересы» будут уважены. Причем, под этим подразумевается т.н. «сфера привилегированных интересов» в постсоветском пространстве, в трубопроводной политике, что заведомо неприемлемо. Таким образом, Иран превращается в головоломку для США, а с его программой по обогащению урана, ритуальными обещаниями стереть с карты Израиль, поддержкой террористических организаций в Арабском Востоке — в головную боль и серьезный вызов, где Кремль автоматически резервирует себе роль важного игрока не только на Ближнем Востоке, но и вообще на мировой арене. В реальности же нельзя сказать, что Кремль контролирует политику Тегерана. Политически поддержать — да, но чтобы что-то изменить — с этим большие проблемы. Более того, степень влияния Москвы на иранскую политику имеет пределы, очерченные в первую очередь отсутствием прямой сырьевой и транспортной зависимости — главных инструментов российского влияния, уже не говоря о том, что речь идет о более чем 70 миллионной стране.
Обладая большими запасами нефти, вторыми в мире запасами природного газа, Иран, лишенный необходимых инвестиций для их эффективного использования, не обеспечивает даже своей потребности в бензине, большая часть его населенных пунктов остается негазифицированной, страна не входит даже в первую десятку экспортеров газа, остается исключенной практически из всех международных энерго-транспортных проектов. Зато, географическое положение страны таково, что международное сообщество, изолируя Иран, способствует тому, чего и добивается Россия — закрытия Южного Кавказа и Центральной Азии для западных проектов, недопущения западного влияния в указанных регионах, причем без особых издержек и особого шума, как само собой разумеющееся, а иранский газ, как конкурент российскому, в Европу не поступает. В свете этого представляется проблематичным обеспечение безопасности планируемых транскаспийских трубопроводов, даже способность Азербайджана наполнить Nabucco 15 млрд куб. метрами газа в год, несмотря на его обещание, если Иран не будет полнокровно включен в систему Южного Энергетического коридора. Российский прессинг будет достаточно эффективен только при наличии иранской «заглушки» — для срыва любых энергетических и интеграционных проектов, которые будут Россию обходить или исключать, ослабят зависимость Южного Кавказа и Центральной Азии от Кремля. Тем самым вырисовывается опосредованная роль Ирана в осуществлении политики Кремля не только в отношении практически всех постсоветских стран, но и в газовой сфере в отношении Европы.
Подвергающаяся «перезагрузке» проблема Кремля с Путиным во главе и пока что «неперезагружаемая» проблема Ирана — в политических повестках являются отдельными и важными пунктами, однако, за редкими исключениями, они не рассматриваются во взаимосвязи, даже на экспертном уровне. Эта взаимосвязь и выявляется по ходу развития событий последних месяцев на иранских улицах и под коврами в коридорах весьма сложной системы власти страны.
Сами российско-иранские отношения всегда отличались своей бесшумностью и немногословностью, поэтому дипломатическая риторика в них не дает такой большой пищи для размышлений, как анализ интересов и очередность и последовательность шагов в их реализации.
Первые же уличные удары по основам режима в Иране воскресили конспирологическую теорию о готовящейся Западом «оранжевой революции», корреспонденты западных СМИ были отстранены от освещения событий, а оппозиция была обозначена как марионетка Запада. Последовавшая за этим благоразумная позиция европейских стран и США хоть и лишила это обвинение всяких оснований, тем не менее, российские СМИ, аффилированные с Кремлем, продолжали настаивать на таком видении проблемы. Хаос в Тегеране не позволил Ахмадинежаду приехать в Екатеринбург в день открытия саммита БРИК. Настолько шатким было положение, что из ереванского аэропорта развернул обратно спикер армянского парламента, получив звонок о невозможности организации его визита в Тегеран ввиду событий в стране. Тем не менее, на следующий день Ахмадинежад всего на несколько часов вылетел в Россию. За дежурными приветствиями и пожеланиями трудно было усмотреть позицию стран БРИК в отношении Ирана, особенно России, не было даже отдельной, хотя бы протокольной встречи президентов России и Ирана. Позже из достоверных источников стало известно о том, что русскими была проявлена солидарность с Ахмадинежадом, выражена поддержка его «непреклонному курсу», а также проведен краткий обмен мнениями об эффективных мерах противодействия «возмутителям спокойствия». Учитывая то обстоятельство, с какой одержимостью и эффективностью Россия борется с малейшими проявлениями общественного недовольства у себя и в постсоветских странах, используя весь аппарат влияния, данную информацию считать экстраординарной не приходится. Более того, последовавшая за этим цепь жестких и организованных мер по подавлению, как то — прослушивание и отключение мобильной связи, социальных интернет-сетей, информационная блокада, повальные слежки и аресты организаторов и активистов, убийства из огнестрельного оружия наводят параллели с тем, что происходило в некоторых постсоветских странах после 2005 года (Армения, Молдова), где явные симпатии Москвы были на стороне правящих режимов и это не скрывалось. Т.е. для удержания расшатывающегося статуса-кво Москва проявляет готовность всячески поощрять жесткость, даже жестокость правящего режима в Иране, ведь чем большим изгоем будет Иран, тем больше гарантий для консервации российско-иранского статуса-кво Кремль обретет. Тем самым, за словесной завесой российско-американской «перезагрузки» вырисовывается одна из самых «неперезагружаемых» проблем политической повестки Россия — США — Иран, где Россия не имеет никакого резона для малейшей уступчивости.
Таким образом, в балансе российско-иранских отношений просматривается большой минус на стороне иранского государства, а Россия без особых рисков и трат забирает весь «банк», что уже находит понимание в определенных кругах иранского общества. И новый лозунг демонстраций последних дней «Смерть России!» имеет более глубокие причины, чем просто признание Кремлем законности президентства Ахмадинежада.
Независимо от того, что фактически осталось в сухом остатке в результате последних потрясений в Иране, можно сказать, что Иран уже изменился. Власть, расстрелявшая мирных демонстрантов, расстреляла собственную легитимность, престарелый аятолла, на котором кровь расстрелянных, уже не воспринимается массово как аятолла. Надвигающаяся вторая волна поствыборной активности в Иране (выдвижение на первые позиции и проповеди Хашеми-Рафсанджани и Кяруби, отстранение вице-президента от должности, отход Мусави, новые массовые акции протеста под новыми лозунгами, формирование единого «зеленого фронта» и др.) еще больше нейтрализует рычаги влияния России на процессы в Иране. Россия тем самым для иранского общества становится не только неинтересной, но и может вскоре стать просто врагом и воплощением зла.
Таким образом, можно сказать, что время играет против иранского режима и, следовательно, против Кремля. Дальнейший ход событий будет зависеть от многих факторов, важными из которых представляются следующие:
- насколько далеко пойдет российско-американская «перезагрузка» по другим вопросам на фоне надвигающейся на Россию второй волны экономического кризиса, возможных социальных потрясений, углубляющегося раскола и разнобоя в руководящем «тандеме», дестабилизации на Северном Кавказе, системного кризиса в постсоветских странах. Успех «перезагрузки» на других направлениях для Кремля создаст трудности морального и не только морального свойства, которые могут удержать его от однозначных и жестких шагов в поддержку иранского режима;
- насколько последовательными и успешными окажутся европейская и американская дипломатии в предстоящем в сентябре раунде диалога с Ираном, не поддадутся искушениям или шантажу со стороны иранского режима, эффективно будут противодействовать шагам Кремля в направлении удержания Ирана в орбите своей стратегии;
- какую роль будет играть энергетическая повестка в предстоящем раунде переговоров с Ираном. Представляется, что такая повестка способна стать решающим стимулом для изменения курса Ирана, трансформации внутреннего характера режима, особенно на фоне возрастающего давления со стороны оппозиции и ухудшающегося экономического положения в стране. Кроме того, успешное продвижение энергетической повестки в диалоге с Ираном резко улучшит шансы для проектируемого Южного Энергетического Коридора, повысит его безопасность и рентабельность, т.к. появится не только большой газовый ресурс, но и возможность для внутренней диверсификации Коридора с подключением к нему Южного Кавказа и Центральной Азии, окончательно расстроив всю стратегию Кремля под кодовым названием «Энергетическое оружие».
Представляется, что ближайшее полугодие будет иметь во многом определяющее значение.
 
Рубен Г. Меграбян — Армянский Центр политических и международных исследований
Просмотров: 669 | Добавил: yerkramas | Рейтинг: 5.0/2 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]


Форма входа

Календарь новостей
«  Июль 2009  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031

Друзья сайта
АРДВИН И АРДВИНЦЫ
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright MyCorp © 2024Хостинг от uCoz

"Здание Отчизны не может быть воздвигнуто на скале ненависти к другим народам. Да, это так, но до скончания веков армяне не должны простить туркам. Даже если это кровожадное племя, ограбившее и убившее половину нашего безоружного народа, в один прекрасный день превратится в горсть бесславного пепла, даже этот пепел надо призвать к суду, даже если это будет в Судный день".

Гарегин НЖДЕ