 Душа народа – в его великих писателях,
особенно в открывших новые просторы, эпохальных писателях. Именно таким был Ованес Туманян, который сумел с гениальным мастерством
вернуть народу его же переживания и раздумья, став летописью всех его чаяний и
надежд, дневником его души. Давно известная и непреложная истина, что Туманян –
это сам армянский народ со всем его «природным и божественным поэтическим даром
и величественной, искренней и неподкупной человечностью». Туманян – это та
мера, тот критерий совершенства писателя и человека, благодаря которым
породивший его народ обрёл культурное, духовное значение, ценность и право на
вечность. Народ, давший миру Туманяна, тем самым заявил о своей жизнеспособности.
Мысль о типологической тождественности
Туманяна и армянского народа выражалась и подчеркивалась еще при жизни
писателя. 23 мая 1919-го года тифлисская газета «Ашхатавор» писала: «Если вы хотите узнать армянский народ,
узнайте Ованеса Туманяна». По заверению Брюсова, «в
Тифлисе нет ни одного человека, который бы не любил его как человека и
замечательного писателя».
Да, Туманян – это родина каждого армянина и
средоточие, концентрация всех его высоких национальных ценностей.
О народности Туманяна свидетельствуют его
современники. Один из них, Ашот Атанасян,
пишет, что среди трех самых народных личностей наиболее дорогим и любимым
является Ованес Туманян. «Храбрый Андраник,
Погос-Нубар паша и Ованес
Туманян, и последний может бороться с первыми двумя и победить, может выглядеть
в глазах народа еще большим богачом и благодетелем, чем Нубар
паша и более храбрым, чем Андраник, более
предприимчивым, чем Хатисов. И я могу поклясться, что
все учителя Армении, все духовные пастыри, все писатели, министры, лидеры,
девушки и дамы, учительницы и необразованные люди проголосуют в пользу нашего Ованеса».
Исторически, изначально почетная роль самого
национального, «самого армянского» поэта была отведена Ованесу
Туманяну, и именно ему суждено было стать нашим Пушкиным, Мицкевичем, Шевченко,
Шекспиром, нашим «хлебом насущным».
Туманян – это та страница в жизни и летописи
нашего народа, где с особой силой проявилась духовная сила и жизнестойкость
армянского народа. Именно жизнестойкость, поскольку в
судьбоносные, роковые эпохи, в периоды жестоких испытаний народа на прочность
от него требуется сверхнапряжение всех душевных и
нравственных сил, которые для армян были главным и чуть ли не единственным
оружием в противоборстве с угрозой физического уничтожения, поскольку только
таким образом можно было доказать свое священное право на жизнь.
В 1910-м году Туманян в статье «Душа
армянина» особенностью нашего национального духа провозглашает «стремление к
мирной жизни и мирному труду... неприятие крови и войны, неприятие уничтожения
и разрушения».
Это своеобычная автохарактеристика,
поскольку именно такой была стремящаяся к миру, согласию, гармонии душа
Туманяна. Эта душа умела любить, и этой любовью учила ближнего своего любить и
верить. Ветвь благородного и мужественного рода любила и чтила свои корни. Поэт
считал большим счастьем иметь хороших родителей, и в этом отношении чувствовал
себя счастливым. Любил своего отца Тер-Татевоса,
который был для него прообразом совершенного человека, поскольку был наделен
широкой душой, был глубоким, как пропасть, мягким, улыбчивым, серьезным,
остроумным.
Живая в Тифлисе,
Туманян сделал все, чтобы выявить и доказать свои благородные корни, свою
принадлежность к храброму роду Мамиконянов, и это вовсе не было тщеславием или
преследованием какой-либо выгоды, а только лишь верностью и преданностью зову
крови, зову предков и родословному древу.
Туманян любил свой родной язык, свой отчий
край и людей, среди которых вырос, любил свое лорийское
ущелье и, что самое главное, любил хорошего, справедливого человека, где бы он
ни находился. Из этой любви рождается его поэтическое завещание:
Сколько боли видел я,
Сколько козней видел я!
Я терпел, прощал, любил,
Зло, как благо, видел я.
Дереник Демирчян
свидетельствует, что поэт был настолько любим народом, что стал «претендентом
на армянский престол». К нему обращались все – от мала до велика,
от министра, посла, градоначальника до простого крестьянина. Писатели просили у
него о выдаче пособия или одолжении денег, сироты - об усыновлении и заботе,
различные общественные организации, школы, учителя просили его об изыскании
материальных средств от властей и правительства. Крестьяне просили облегчить их
участь, безработные – утроить на работу, солдаты с фронта просили выслать им
посылку с теплой одеждой и едой, враждующие народы ждали его распоряжения,
чтобы вложить мечи в ножны. И Туманян старался повсюду поспеть, примирял
рассорившихся, обидевшихся друг на друга писателей и деятелей, журналистов и
даже целые политические партии, убеждал и с улыбкой и добрым словом принуждал
овладеть искусством прощения. И всей своей бурной миротворческой деятельностью
старался приблизить свою заветную мечту о человечестве, живущем в мире и
согласии.
Стал много совершенней белый свет:
Стал лишь убийцей бывший людоед.
Он - полузверь, ему
до Человека
Еще не меньше миллиона лет.
Примирение всех и каждого, утверждение мира
повсюду, примирение человека с природой – было для Туманяна целью всей жизни.
Цель эта исходила из его заветного желания освободиться от хаоса человеческих
отношений, от царящей вокруг нравственной грязи и мерзости. Осуждая враждующих
из-за капли меда, Туманян старался заложить основы для духовного возрождения
общества и своим творчеством связывал век минувший с веком грядущим, примиряя
эпохи, преходящее и вечное.
Вот почему Туманян всегда с нами, и мы всегда
вместе с ним. Он учит нас смотреть на события не с позиций сиюминутного
впечатления и обманчивой удачи, а с точки зрения коренных интересов нашего
народа, исторической перспективы его существования и развития.
В минуты самых
тяжелых испытаний мы всегда можем обращаться к Туманяну и выяснить, как бы он
поступил на нашем месте, поскольку никто не имеет больше прав быть духовным
предводителем и учителем армянского народа, чем Туманян, никто не может быть
для нас более живительным источником веры и борьбы, патриотизма и здравомыслия,
нежели Туманян всем своим литературным наследием и своей биографией. Великим феноменом
было не только чудо Туманяна-писателя, но и Туманяна-человека, феноменом был
свет, излучаемый его душой и щедро изливаемый на окружающий мир.
В 1914-1915 годах Туманян через кровь и
разруху пробрался в Западную Армению и стал очевидцем щемящих душу картин
заброшенных, опустошенных во время резни и геноцида деревень. В трагическом для
армянского народа 1915 году поэт, будучи отцом четырех сыновей и шести дочерей,
усыновил трех творчески одаренных детей-сирот.
Туманян ничего не жалел для своей Родины и
для своего народа. Сегодня невозможно читать без волнения письмо поэта,
адресованное полководцу Андранику: «Перед ужасным
моментом каждый человек должен принести на общий алтарь все, что у него есть, и
что может, - как для предотвращения нависшей опасности, так и для достижения
вожделенной победы. У меня четыре сына, все четверо находятся в распоряжении
правительства страны, Национального совета и в твоем распоряжении, а четыре мои
дочери с готовностью идут на тыловые работы. У меня нет ничего дороже этого.
Следовательно, я ничего не пожалею...». Он и сам был готов последовать призыву Андраника и добровольно берет на себя обязательство ежемесячно
перечислять сто рублей «в общую казну».
Впоследствии, уже после смерти поэта, Андраник пишет: «Тумянян мог бы
прожить счастливую жизнь, мог бы наслаждаться утехами на дачах и минеральных
водах, мог бы разбогатеть и увенчать себя славой, но он пренебрег всем этим во
имя осколков своего народа, страдая вместе с ними, разделяя их боль и горе».
Армянское горе – безбрежное море,
Пучина огромная вод;
На этом огромном и черном просторе
Душа моя скорбно плывет.
Страдая в «безбрежном море армянского горя»,
Туманян воссоздает историю трагической жизни армянского народа в переживаемую
им историческую эпоху, но при этом не предается отчаянию, в нем «встает на дыбы
иногда разъяренно» подспудный протест – в виде «ужасного света».
Созданный в творчестве Туманяна мотив
возвышенного и праведного человека в наши дни сохранил свою актуальность,
поскольку только таким способом можно нравственно оздоровить и укрепить народ.
Совершенство Туманяна одухотворяет нашу сегодняшнюю действительность, придает ей
смысл – самой прожитой и непрожитой жизнью поэта, его мечтами. Наше
самопознание придет в живом и высоком присутствии поэта, поскольку это в нем
перекрещивались прошлое и настоящее, национальное и общечеловеческое.
Туманян боролся с нравственными болезнями
своего века, которые и сегодня сопровождают нас. Для того,
чтобы излечиться от них, Туманян предлагал должным образом изучить и дать
оценку нравственным богатствам нации, ее культуре. Этот совет поэта остается в
силе и в наши дни. Для Туманяна было нравственным бедствием отчуждение от
радости и веселья, увеличение печали и горя, весь этот порочный мир и
несправедливая жизнь.
Сегодня с новой силой подчеркивается значение
Туманяна в духовной жизни армянского народа. Для нас необходимы, как воздух и
вода, его мировосприятие, его отношение к человеку и жизни, его стремление к
единству, солидарности, любви, справедливости. «Никто не имеет большего права
быть духовным учителем армянского народа, чем Туманян, никто не может больше
помочь в разработке правильного национального поведения», - пишет академик
Эдвард Джрбашян.
Это право Туманян завоевал не только своей
гражданской, патриотической поэзией, но и беззаветной и самозабвенной
преданностью нации и отчизне. Он всегда оказывался в нужное время в нужном
месте, там, где в нем нуждались. Еще в возрасте 19 лет Туманян продал свою
единственную сколько-нибудь ценную вещь, летнее пальто, и на вырученные деньги
купил пистолет, чтобы поехать в Западную Армению и вместе со своим другом
Александром Голошяном принять участие в
национально-освободительной борьбе своего народа. Этому во всех отношениях
безрассудному и опрометчивому поступку помешала помолвка с Ольгой и серьезная
болезнь, на несколько недель приковавшая его к постели. Эту помолвку и болезнь
в каком-то смысле можно назвать волей провидения, которое уберегло поэта для
армянского народа, поскольку все члены группы армянских патриотов,
отправившихся в Ван, погибли.
Ни одна партийная «одежда» не приходилась
Туманяну впору, поскольку он всегда руководствовался жизненными интересами
своей Родины и своего народа, в противном случае он не был бы «Поэтом всех
армян». Чувство гражданского долга вынуждало его быть выше узких партийных
интересов. Годы спустя, в 1921 году, в своем слове, обращенном коммунистам,
Туманян говорит: «Так же, как маслянистое яйцо не берет краски, так и я не смог
примкнуть к той или иной партии». «Я прошел почти через все партии, -
продолжает Туманян, - хотя и очень быстро и легко и так и не сумел
приноровиться и приобщиться к какой-либо из них... И связан я был не по программным соображениям, а чисто по
человечески и вокруг конкретного дела».
Полководец Андраник
писал о Туманяне: «Месть, злопамятство, ненависть, злоба и зависть, - все эти
человеческие чувства были ему незнакомы. Его сердце и душа были чистыми и
ясными, как хрусталь... он был прообразом армянина – предприимчивый и любящий
свой народ».
По сей день не потеряли своей актуальности
слова Туманняна о необходимости взаимопонимания
различных слоев народа: «Что бы мы ни говорили, счастье меньшинства не может
быть прочным, если зиждется на обездоленности большинства».
Однако при этом Туманян был против решения
политических задач ценой человеческих жизней и был убежден, что «все хорошее
будет создано любовью, но мечом - никогда».
Туманян хотел превратить шипы в розу, а
человекоподобного зверя – в человека, и добиться этого стремился животворящей
песней, искусством, победой красоты и добра.
Кичливый, жадный человек,
твой долог ум, жизнь коротка.
Тебе подобных было —
тьма, они текли века, века.
Что унести им жизнь дала? С собой возьмешь ли
что-нибудь?
Ты мирно, радостно пройди двухдневный быстролетный путь.
Даже в детских произведениях поэта
(«Великан», «Конец зла», «Шах и разносчик», «Храбрый Назар»)
можно увидеть его политические взгляды, особенности его мировоззрения. Языком
аллегорий Туманян предупреждал о всесокрушающей и разрушительной силе и
тлетворных последствиях безграничной власти. По его убеждению, правительства
вообще недостойны своих народов и неверно утверждение, что каждый народ заслужил
свое руководство. Причину общественных столкновений и конфликтов он видел не в
народе, а в толпе. В своей гениальной статье «Близкий сосед и дальний
родственник» Туманян дал классическое определение толпы и народа. «Народ
наделен мудростью, толпа глупа. Народ основателен, толпа легковесна; народ
великодушен и добр, толпа импульсивна, опасна, зла; народ миролюбив, толпа
воинственна».
Чудо Туманяна-человека беспредельно и
неисчерпаемо. Он – солдат своей родины, он – тот патриарх и
предводитель, который в самые трудные для армянского народа дни нашел слова
утешения, который не просто увидел и констатировал, а лично организовал
похороны тысяч и тысяч армянских сирот и стариков, который занялся
обустройством чудом выживших, уцелевших сирот, увидел их горькие слезы и
стенания, но при этом не воззвал к мести, не стал пленником ненависти.
Он был хозяином своей страны и наапетом, патриархом
своего народа, поскольку
Для души нашелся дом —
Вся вселенная кругом.
Я — вселенной властелин.
Люди знают ли о том?
Сегодня, из столетней дали, мы хотим сказать
душе поэта, что она действительно является властелином вселенной.
Туманян – наш национальный, наш несравненный
и неповторимый поэт, который не имел даже последователей, оказался единственным
и уникальным, поскольку не было необходимости, чтобы его совершенство
посредством последователей стало еще совершеннее. Его не могло не быть, как не
могло не быть самой природы с ее великим, космическим таинством и бесчисленными
тайнами.
Сколько бы ни прошло веков, свет Туманяна не
померкнет, а станет еще сильнее, и он в гордом одиночестве встанет перед
восхищенным взглядом грядущих поколений, как недосягаемый Арарат всей нашей
письменной культуры. Туманян навсегда останется мерилом и критерием праведности
человека, всегда стремящегося к космическим далям, к чистоте и добру, к
совершенству.
Сам Туманян по какому-то поводу признался:
«Все на свете легко и просто, трудно только одно – быть человеком». И Туманян с
легкостью сделал это самое трудное дело – прожил жизнь со всеми и страдал со
всеми, всего себя без остатка отдал делу служения своему народу, горел и сгорая излучал свет, но при этом остался исключительным и
уникальным, поскольку был наделен высшим назначением – быть человеком.
На своем пути к бессмертию поэт растворился
со своей любимой природой и космосом и сегодня оттуда, из космической дали, а
также из своих вечно живых произведений освещает путь армянскому народу и
всегда помогает ему в минуты испытаний своей мудростью и человечностью.
Сусанна Ованесян |
