Вначале
давайте вспомним о сути Армянского Вопроса, который и сегодня заключается в
создании политических и территориальных условий свободного и независимого
проживания армянского народа на своей родине – Армянском нагорье. Решение
Армянского Вопроса может быть лишь одним: восстановление армянской
государственности если не во всей Армении (350,000 кв.км),
то как минимум на такой ее обширной территории, на которой возможно длительное
безопасное существование и развитие армянской цивилизации. Иначе говоря,
Армянский Вопрос является вопросом безопасности армянства,
который требует обеспечения двух предпосылок: первая – создание полноценного и
сильного армянского государства; вторая – подкрепляющие безопасность и
жизнеспособность этого государства территориальные
гарантии. Армянский Вопрос существует объективно, вне зависимости от желаний и
преференций сегодняшней армянской политической элиты, поскольку ни Турция, ни
Азербайджан не готовы примириться с существованием армянского государства даже
на той территории в 42,000 кв. км (РА+НКР), на которой оно состоялось после
развала СССР.
У
Республики Армения имеется целый комплекс нерешенных и взаимосвязанных проблем
международно-правового характера, в том числе:
1. рассмотрение дела о признании Геноцида
армян 1894-1923 гг. Международным Судом ООН или специально созданным трибуналом
(типа Международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде) в соответствии с
Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9
декабря 1948г. и иными международно-правовыми актами, с желательным вынесением
вердикта о моральной и культурной компенсации, материально-финансовых
репарациях, а также территориальных реституциях со
стороны Турции в пользу Армении;
2. признание и осуждение Международным Судом или специальным
трибуналом арменоцида (геноцида) в Азербайджане,
начиная от уничтожения армян в Баку (1918г.) и Шуше (1920г.) до этнических
чисток в Нахичеване (1918-1988г.), погромов и
депортаций в Сумгаите, Кировабаде, Баку, Низинном и Нагорном Карабахе
(1988-1992гг.), с желательным вынесением вердикта о моральной и культурной
компенсации, материально-финансовых репарациях, а также территориальных
реституциях со стороны Азербайджана в пользу Армении;
3. защита интересов и прав армянства в Джавахке, включая их право на самоуправление и
административно-культурную автономию в составе Грузии;
4. международное признание права армянства на Арцах и освобожденную вокруг него исконно армянскую
территорию либо посредством его воссоединения с РА, либо через признание
независимости НКР.
Если
дело дойдет до международных судебных инстанций (не обязательно по армянской
инициативе), то ни одна из этих проблем не сможет получить приемлемое для
армянской стороны решение в случае его рассмотрения в отрыве от других.
Вышеперечисленные проблемы составляют международно-правовой уровень Армянского
Вопроса (есть у него и военный, и демографический, и экономический уровни,
каждый из которых имеет свой вес и значение).
Что
касается собственно Арцахского компонента Армянского
Вопроса, то, прежде всего, следует непредвзято изучить целесообразность
продолжения курса на признание независимости НКР, а также серьезнейшим образом
проанализировать возможности альтернативного решения – принятия пакта о
воссоединении НКР с РА, конечно же, выбрав для этого наиболее подходящую
геополитическую коньюнктуру и момент.
Окупают
ли себя дивиденды, которые мы имеем от независимости НКР – большой вопрос. В
1988 году никто ни в Армянской ССР, ни в НКАО и не помышлял о “независимости”
НКР: армянский народ решал одну из первоочередных задач Армянского Вопроса –
восстанавливал свою власть на одной из оккупированных частей Родины, тем самым
создавая территориальные гарантии для выживания и жизнедеятельности независимой
Армении. Независимость же Арцаха была придумана не
нами, а подсказана “со стороны” и, без проведения необходимого всестороннего
анализа, принята на вооружение нашей совершенно неопытной и интеллектуально
зависимой от внешних сил политической верхушкой (сказанное не означает, что
сегодняшняя армянская элита более профессиональна и интеллектуально менее
зависима от внешних сил).
НКР
замышлялось как промежуточное решение карабахского конфликта. Сегодня, к
сожалению, очень многие, в том числе политики и аналитики
как в РА, так и в НКР, порядком подзабыли, что независимость Арцаха – дипломатическая уловка для внешей
аудитории, а не всамделишняя цель армянского народа.
С высоких трибун в Ереване и Степанакерте на чистейшем армянском языке (т.е. –
уже для внутренней аудитории) так долго говорили об этой “независимости”, что
многие и в самом деле в нее поверили. Дело уже не обходится без курьезов:
весной прошлого года во время своего первого официального визита в НКР
новоназначенный министр иностранных дел Армении в интервью новостной программе
“Айлур” заявил, что он обсуждал с карабахскими
руководителями (цитирую) “отношения между нашими двумя народами”!?
Хотя
сегодня РА и НКР интегрированы в единую систему армянской государственности,
образуя в военном, культурно-языковом, экономическом, финансовом аспектах одну
стратегическую единицу, тем не менее номинальная
независимость НКР, если она воспринимается всерьез даже из самых благих
намерений, является миной замедленного действия для армянской идентичности.
Речь идет, в первую очередь, о потенциальной возможности раздвоения
национальной идентичности армян на “айастанцев” и “карабахцев”. На обывательском уровне эта проблема уже давно
дает о себе знать. Делать вид, что ничего такого нет в природе – значит
закрывать глаза на реальность. Есть множество признаков того, что армянская
идентичность избрана в качестве приоритетной мишени со стороны определенных
внешних сил и их внутренних приспешников.
Недавно
я получил письмо от (как он
представился) “студента” из одной западной страны, с просьбой помочь ему в
проведении полевых работ для его дипломной работы, посвященной “Армянской
идентичности в Нагорном Карабахе”. Абсурд! Это приблизительно
то же самое, как писать о, скажем, “Немецкой идентичности в Нижней
Саксонии” или “Русской идентичности в Краснодарском крае”. Интерес к “особой
карабахской идентичности” сильно участился и в других западных центрах. Понятно с какими неблаговидными целями инициируются подобные
“исследования” – разъединить и раздробить армянство
по региональным, религиозным, языковым и культурным признакам. В условиях,
когда в Армении отсутствуют государственные механизмы обеспечения
информационно-психологической безопасности, диверсии в отношении национальной
идентичности начинают принимать угрожающие масштабы, а что еще более опасно,
часто исходят из тех же “национально-государственных” структур (например,
вакханалия антинациональной “культуры” в армянском
государственном телеэфире).
Одним
словом, курс на признание независимости НКР пока не дал ожидаемых результатов.
Если даже, из-за инерционности подходов международного сообщества, РА и НКР
будут вынуждены продолжать тот же курс еще некоторое время, все равно с
сегодняшнего дня следует подготовить и иметь наготове пакет с запасным
вариантом, а именно – провозглашением пакта об окончательном воссоединении РА и
НКР. В особенности, когда 1 декабря 1989 года совместное заседание Верховного
Совета Армянской ССР и Областного Совета НКАО уже приняли постановление “О
воссоединении Армянской ССР и Нагорно-Карабахской Автономной Области”, которое,
в принципе, никто не отменял.
Далее.
Возможное или же вынужденное (инициированное азербайджанской
или турецкой стороной) международное судебное разбирательство по любому из
вышеперечисленных составляющих Армянского Вопроса требует от армянской стороны
наличия высочайшего уровня профессионализма в сразу нескольких
специализированных областях знаний, включая современное международное право в
ее многообразных формах, дисциплинах и прецедентах, международные отношения и
мировую политику, историю конфликтов и современные реалии в нашем регионе.
Зависимость
Международного Суда ООН и специально созданных международных трибуналов от мировой
политики заложена в самой сути международного права: в отличие от внутреннего
права, оно не имеет единственного сюзерена в лице государства, у которого есть
рычаги принуждения. Все зависит от соотношения сил в данное время и в данном
регионе. Немаловажен и ситуационный фактор: дело, которое может иметь успех в
определенный момент, может провалиться при других обстоятельствах.
Для
возможных в будущем международных судебных разбирательств необходимо обеспечить
также высокую степень информированности и ресурсы стратегического анализа
армянского государства. Нужна достоверная, в том числе и конфиденциальная,
информация, полученная через дипломатические и иные каналы, о закулисье Международного Суда или Гаагского трибунала. Кто
есть судьи? Кто и как их назначает? Кто на них может повлиять? Какова степень
их независимости? Какого толка геополитических взглядов они придерживаются,
были ли у них прежде связи с Турцией и Азербайджаном – эти и тому подобные
вопросы могут иметь решающее значение для успеха или провала в суде.
Подготовка
к возможным международным судебным разбирательствам должна была стать предметом
заботы армянского государства с первого дня его основания. По заказу и под
руководством армянских госструктур (МИД-а,
Парламента, Генпрокуратуры), с целью тщательного изучения и анализа всего
спектра политических и правовых аспектов Армянского Вопроса, должны были быть
созданы смешанные группы экспертов разного профиля, включая
юристов-международников, дипломатов, историков, этнографов. К сожалению, ничего
из этого до сих пор не сделано, да и все еще не делается. Потеряны два
десятилетия, за которые можно было составить определенное представление о
сегодняшних и завтрашних перспективах международно-правового подхода к
Армянскому Вопросу – созданию территориальных гарантий существования армянского
государства путем реституции хотя бы части исторически армянских земель. За эти
годы можно было подготовить узкоспециализированные национальные кадры в
указанных выше дисциплинах. Но, увы, сегодня в Армении нет
ни одного специалиста мирового класса хотя бы по проблематике права народов на
самоопределение. А ведь, казалось, поскольку именно этот
принцип международного права избран нашим руководством за основу решения
карабахского конфликта, то государство должно было думать о научных,
дипломатических и медийных кадрах, которые не только
полностью владели бы теорией и практикой данной проблематики, но и были бы
способны лоббировать армянскую точку зрения на международной арене.
Ничего подобного! Интеллектуальный потенциал государственных институтов РА
продолжает деградировать дальше и глубже. Хуже того: до сих пор не определены
интересы и цели армянского государства даже по самым жизненно важным вопросам
национальной безопасности, а то, что выдается за одноименные концепции и
стратегии – пародии на них, написанные под диктовку из Вашингтона, Брюсселя и
Москвы.
У
нас есть 18 потерянных лет государственного строительства, в особенности, в
сфере интеллектуальной адаптации Армении к современной международной
политической системе. Начиная с какого-то момента в истории нам придется
бешеными темпами наверстывать упущенное. Ясно одно: ренессанс армянства наступит
тогда, когда власти РА полностью осознают объективную сущность Армянского
Вопроса, поймут, что, предавая его забвению, невозможно добиться дружелюбия
Турции и Азербайджана, найдут в себе силы взглянуть на геостратегическую
ситуацию Армении не сквозь “натовские” (то бишь частично турецкие) или
“кремлевские очки”, а исходя из жизненно важных интересов армянского государства
и народа.
Армен АЙВАЗЯН
Доктор политических наук
Директор ЦСИ “Арарат”
www.ararat-center.org |
