История эта
приключилась более 35 лет назад. О ней известно узкому кругу историков,
специализирующихся на вопросах советско-турецких отношений. Общественность
нашей страны об этой истории практически ничего не знает. Но именно она
является лучшей демонстрацией готовности рядового представителя рассеянного по
миру армянства к отстаиванию национальных интересов,
причем в невероятно сложных условиях советско-турецкого братания. Впрочем,
рядовым его назвать трудно: Гурген Налбандян был полковником. Советским…
ПОЛКОВНИК
ГУРГЕН НАЛБАНДЯН - ОДИН В ПОЛЕ ВОИН
Все началось
с того, что в конце 60-х Турция вознамерилась окончательно оформить
существующую на тот момент советско-турецкую границу и с этой целью попыталась
воспользоваться советской инициативой о создании совместной комиссии
"только для решения технических вопросов редемаркации государственной
границы". Возможно, советское руководство прекрасно осознавало
преследуемую турками главную цель, хотя есть и другие мнения. Как отмечает
историк Аваг Арутюнян, "советская сторона не
разгадала замыслов турок. Для турок самым главным была необходимость
гарантированного подчеркивания неизменяемости советско-турецкой границы".
Так или
иначе, Совместная комиссия была создана и даже успела отметиться активной и
последовательной работой. Заключительная же сессия прошла в декабре 1973 года в
Анкаре и растянулась на целый месяц. Турция представила советской делегации
свой вариант окончательного соглашения, в котором черным по белому
констатировалась неизменность очертаний советско-турецкой границы. Это был
продуманный шаг, и он был продуман маститыми дипломатами и политиками – членами
турецкой делегации. В числе последних – посол Турции Мустафа Кенаноглу (председатель), директор департамента
контрразведки Главного управления безопасности Турции Неджед Кахраман, председатель
Главного управления турецкой жандармерии, полковник Хыдыр
Акпынар, советник МИД Турции, доктор юриспруденции Гехкан Унсал и другие.
Могущественный турецкий Генштаб был представлен в делегации сразу двумя представителями
– полковником Генерального штаба Кямилем Аксу и
начальником отдела Топографического управления Генштаба Ханти
Балканом. В общей сложности в составе турецкой
делегации было девять членов.
Советская
делегация состояла из пяти членов: посла СССР Павла Ермошина
(председатель), генерал-майора Петра Иванова, советника МИД СССР Александра
Бессонова, представителя Главного топографического управления Генштаба ВС СССР полковника Виктора Жиркова,
представителя Грузинской ССР кандидата исторических наук Отари
Гигинейшвили и представителя Армянской ССР полковника ВС СССР Гургена Налбандяна.
Заключительная
сессия на своем первом заседании 3 декабря 1973 года утвердила повестку дня по
следующим вопросам:
1.
Окончательная взаимная сверка вcех
редемаркационных документов и исправление ошибок;
2.
Подписание редемаркационных документов;
3. Церемония
подписания редемаркационных документов в присутствии
представителей Высоких Договаривающихся Сторон;
4. Принятие
и подписание сообщения прессы СССР и Турецкой Республики о редемаркации
советско-турецкой государственной границы.
Гром средь
ясного неба грянул во вступительной речи председателя турецкой делегации
Мустафы Кенаноглу, который четыре раза решительно
подчеркнул необходимость подписания комиссией документа, "который
гарантировал бы неизменяемость советско-турецкой государственной границы".
Как оказалось позднее, именно этой целевой направленностью была пропитана вся
турецкая документация. Впрочем, называть это заявление громом средь ясного неба
было бы не совсем правильно. Очевидно, что союзное руководство не могло не быть осведомленным на сей счет, соответственно –
особых возражений не имело, а посему уполномочило председателя советской
делегации, равно как и посла СССР в Турции, принимать решения самолично. Как показал
дальнейший ход сессии, все произошло именно так. Если и грянул гром, то лишь
над головой полковника Гургена Налбандяна.
В преддверии
нового, 1974, года Документ был наконец-таки подписан. Церемония состоялась в
торжественной обстановке в конференц-зале турецкого внешнеполитического
ведомства. Принимающая сторона и не стремилась скрывать радости по случаю
"исторической победы", но одна "деталь" омрачала праздник: под
документом отсутствовала самая вожделенная подпись – армянская. Полковник Гурген Налбандян в знак протеста
демонстративно покинул зал заседания, заявив, что не уполномочен от имени целой
нации подписываться под таким документом и что ни один
армянин в мире не признает неприкосновенность этой границы. Нарушил ли он
субординацию, ослушался ли приказа? Офицер, видимо, предпочел быть
разжалованным в рядовые, но в "рядовые нации"…
ЗА 10 ДНЕЙ
ДО ПОДПИСАНИЯ
16 января
1974 года на стол первого секретаря ЦК Компартии Армянской ССР Антона Кочиняна легла "Докладная записка о работе
заключительной сессии Совместной советско-турецкой комиссии по редемаркации
государственной границы". Под ней стояло то, чего так добивались турки -
армянская подпись Гургена Налбандяна.
Этот
достаточно пространный документ опубликован в "Вестнике архивов
Армении" (1, 2008) как приложение к статье А. Арутюняна "Из истории
редемаркации советско-турецкой границы (1973г.)". Считаем крайне важным
процитировать отдельные выдержки из этого документа.
"После
совещания делегации в 23 час. 19 декабря я наедине имел беседу с руководителем
советской делегации, послом СССР т.Ермошиным
П.К.
Налбандян Г.С.: – Павел Константинович, знаю Вас как опытного
дипломата, хорошо знающего армянский вопрос и имеющего большие заслуги в
репатриации армян с Кипра, где вы были посланником СССР, поэтому хочу повести с
Вами откровенный разговор относительно турецкого проекта. Турки намерены
получить в свои руки новый политический документ, признающий за ними, по сути
дела, захват армянских земель. Вся декларативная часть турецкого проекта
подчинена этой цели. Я располагаю данными о том, что Мустафа Кенаноглу имеет жесткую установку Правительства и
Министерства иностранных дел протащить фразу о "неизменяемости
советско-турецкой границы", будет упорствовать в этом, поэтому прошу Вас
проявить непреклонность в защите нашего проекта…
В связи с
тем, что сказал, прошу принять следующее мое официальное заявление: "Я
категорически возражаю против концовки турецкого проекта сообщения прессы в
части неизменяемости советско-турецкой государственной границы, считаю ее
совершенно неприемлемой ни для Союза ССР в целом, ни, тем более, для Армянской
ССР в частности. Если в этом вопросе возможны какие-либо колебания со стороны
советской делегации, заранее прошу разрешить мне выехать в СССР для
соответствующего доклада Министерству иностранных дел Союза ССР и руководству
Армянской ССР". (подчеркнуто
нами - А.К.)
Ермошин П.К.: – Основная цель турок понятна и мне. Конечно, турки
добиваются нового политического документа, гарантирующего неизменяемость ныне
существующей советско-турецкой государственной границы, но это делается в
порядке вещей. За последнее время наше правительство делало много заявлений об
обеспечении неизменяемости установленных территориальных границ. Будем
добиваться принятия комиссией нашего проекта за основу, но ожидаются большие
сложности в этом деле. Самое трудное будет исключить из турецкого проекта фразу
о неизменяемости государственной границы. Это может насторожить турок и создать
у них мнение об обратном. Между прочим, турки все
время намекают на то, что коммюнике по завершению работ по редемаркации
государственной границы по своему содержанию должно соответствовать чаяниям
турецкой общественности о гарантиях безопасности, неприкосновенности территории
и неизменяемости границы. Это будет иметь для турок очень важное
значение, особенно с учетом предстоящей кампании формирования нового
правительства.
Налбандян Г.С.: – Позволю себе некоторые замечания по
высказанному Вами. Фраза о "неизменяемости советско-турецкой границы"
в турецком проекте коммюнике не случайна и не в порядке вещей. Турки решают
крайне интересующий их конкретный вопрос о новом признании нами захвата
армянских земель. Как известно, турки решали и решают много вопросов, в том
числе и приграничных, и с другими своими соседями, однако систематических
заверений от них о гарантиях "неизменяемости границы" не требовали и
не получали. Если пройдет турецкий проект, следовательно
турки, по их замыслу, получат более сильный и весомый документ, чем Карсский и Московский договоры 1921 года, и тот договор,
который увез с собой в феврале 1921 года из Москвы после переговоров с Наркомом
иностранных дел РСФСР Г. Чичериным и Наркомом по делам национальностей
И.Сталиным глава делегации Великого национального собрания Турции Юсуф Кемаль-бей.
На этот раз
весомость нового документа, закрепляющего за турками захваченные армянские
земли, будет обусловлена участием в принятии этого документа самой Армянской
ССР в лице ее представителя. Но прошу учесть, что представитель Армянской
ССР в принятии такого документа участвовать не будет. Существенное значение
для коммюнике в турецком варианте будет иметь авторитетность присутствия на
церемонии высоких представителей ведомств сторон.
Заявления советского правительства о неприкосновенности границ, как я понимаю,
имеют в виду законно принадлежащие государствам территории. В частности, такие
заявления делались в отношении послевоенного устройства и границ некоторых
западноевропейских государств, ныне входящих в социалистическое содружество.
Кстати сказать, на Западе успешно и с лихвой решены все территориальные
проблемы, в которых был заинтересован наш Союз. Этого нельзя сказать о южной
границе. Вы опасаетесь того, что наши попытки исключить из турецкого проекта
политическую часть насторожат турок. Турки отлично знают, что делают.
Насторожиться надо нам.
Думая об
общественности, вернее об интересах господствующей и властной клики Турции, мы
не можем забывать о законных интересах армян. Какой-либо дипломатический промах
в этом вопросе может вызвать отрицательную реакцию общественности армян во всем
мире.
…Судьба
советско-турецкой границы имеет прямое, непосредственное отношение к армянскому
народу. Девятнадцать двадцатых армянских земель захвачены
турками. Общественность Армянской ССР, многочисленные колонии армян-скитальцев
по всему земному шару одобряют и поддерживают внешнюю политику нашей страны,
пока мирятся со своей трагедией и не поднимают голоса за восстановление
справедливости, но в то же время они требуют, чтобы не
ковырялись в их ранах и не оскорбляли их национальных чувств. Учтите:
признание захвата армянских земель означает и признание геноцида, так как не
было геноцида армян без захвата армянских земель и не было захвата земель без
геноцида. Не пора ли прекратить хотя бы официальные декларации, фактически
признающие захват турками армянских земель?..
ЗА 8 ДНЕЙ ДО
ПОДПИСАНИЯ (В ГОСТИНИЦЕ "БУЛЬВАР ПАЛЛАС")
Ермошин П.К.: – Турки очень упорствуют, не идут ни на какой
компромисс, требуют принять их проект за основу и обязательно дать в нем абзац
о гарантиях безопасности, территориальной целостности и неизменяемости границ.
Что делать?
Налбандян Г.С.: – Тупому и беспредметному упорству турок надо
противопоставить разумное, обоснованное упорство советской делегации, заставить
их понять, хотя они это и понимают прекрасно, что мы не правительственная
делегация, заключающая договор о дружбе и ненападении…
Ермошин П.К., Иванов П.С.: – Василий Федорович (посол СССР в Турции Грубяков) считает обязательным коммюнике о завершении работ
о редемаркации советско-турецкой границы и предлагает на основе декларации
товарища Подгорного во время его визита в Турцию в 1972 году… составить обоюдоприемлемый проект коммюнике.
Налбандян Г.С.: – Фраза о "территориальной целостности и
неприкосновенности советско-турецкой границы" остается?
Ермошин П.К.: – Да. Для турок это – главное.
Налбандян Г.С.: – Пользуясь правами, предоставленными лично мне постановлением
Совета Министров СССР за подписью товарища Косыгина, категорически возражаю
против предложения Советского посла в Турции Грубякова
и требую о моем предложении по этому вопросу и просьбе
все же сообщить Министерству иностранных дел СССР. У нас нет оснований
дублировать Декларацию Председателя Верховного Совета СССР товарища Подгорного.
Ермошин П.К.: – Поймите, товарищи, турки прицепились к этому и
настоятельно требуют, надо же кончить скорей. Ведь тут ничего особенного нет,
тем более что все это сказано в Декларации Подгорного. Коммюнике мы даем от
себя, и это не требует дублирования Декларации товарища Подгорного.
Налбандян Г.С.: – Если даем от себя, давайте внесем два
употребительных в практике международных дипломатических отношений безобидных и
справедливых слова с такой формулировкой фразы: "неприкосновенности
законно принадлежащей территории и безопасности границы".
Ермошин П.К.: – Турки никогда не согласятся.
Налбандян Г.С.: – А почему не согласятся и чем конкретно могут
обосновать свои возражения? Поставьте этот вариант декларативной части
коммюнике на обсуждение Совместной советско-турецкой комиссии, пусть турки
дадут ответ и обоснуют свои возражения.
Ермошин П.К.: – По этому вопросу вы имеете какую-либо установку
руководства республики?
Налбандян Г.С.: – Во-первых, руководство Армянской ССР не могло
предвидеть отклонение советско-турецкой комиссии от своих функций, определенных
советско-турецким протоколом от 28 февраля 1967 года, чтобы дать какую-либо
установку своему представителю. Но уверен, что если бы, как я просил несколько
раз, МИД СССР счел бы полезным посоветоваться с руководством республики, то с
его стороны было бы полное одобрение советского проекта сообщения прессы о
завершении редемаркации. Во-вторых, и самое главное: ЦК Компартии Армении,
Президиум Верховного Совета Армянской ССР, Совет министров и Министерство
иностранных дел Армянской ССР рассматривали весь комплекс по редемаркации
советско-турецкой государственной границы только в планах интересов страны, а
не в рамках узконациональных интересов республики…
Разумеется,
все было предрешено заранее, а посему в назначенный полдень 29 декабря 1973
года в торжественной обстановке были подписаны документы о редемаркации
советско-турецкой границы" и принятии совместного коммюнике с декларацией
"Принципов независимости, суверенитета, равноправия, территориальной
целостности и неприкосновенности границ". И тем
не менее шампанское в тот день было кислым как в советских, так и в турецких
фужерах. И даже грузинское вино перебродило в тот день в уксус, хотя
благонадежный Гигинейшвили и соглашался с послами во всем и уж, конечно,
поставил грузинскую подпись под территориальной целостностью Турции. Но под
документами не было главного - армянской подписи, а этого предвидеть не мог
никто.
За пару дней
до подписания в турецкую столицу прибыли генеральный секретарь МИД СССР,
заместитель министра ИД СССР Ю. Черняков, заместитель начальника Генштаба ВС СССР генерал М. Козлов, начальник Пограничных войск СССР
генерал В. Матросов. Но и визит столь высокопоставленных чиновников не смутил Гургена Налбандяна и не поколебал
позиций "стойкого оловянного полковника". Офицер покинул зал, так и
не поставив армянских инициалов под хитрыми документами.
Конечно, он
вызывает восхищение; его смелость, гражданское мужество, гибкость ума, свобода
изложения, знание предмета, а самое главное – приложение всех этих талантов к
отстаиванию национальных интересов. Приобщая своих подопечных
к азам военного дела, он наверняка стократно повторял избитое "один в поле
не воин". В декабрьские дни 1973 года полковник лично опроверг эту
аксиому.
Арис КАЗИНЯН, «Голос Армении» | 
