«Карабахская»
декларация, подписанная президентами Азербайджана, Армении и России в Москве 2
ноября 2008 года, уже вызвала девятый вал комментариев и публикаций. По стилю и
направленности данные материалы можно условно разделить на три группы. Первую
позицию можно охарактеризовать, как «профессиональный оптимизм». В очередной
раз ее защитники озвучили версию о дипломатическом прорыве в процессе
урегулирования и скором мире, который теперь лишь дело всего лишь нескольких
раундов переговоров. Вторая позиция – алармистская. При этом оппоненты
(азербайджанские и армянские политики и эксперты) с разными знаками предсказывают
«сдачу позиций», обвиняя власти в недостатке патриотизма.
В
Армении в силу большей открытости публичного пространства такой подход слышен
гораздо сильнее, хотя и в Азербайджане данная точка зрения представлена.
Следует также отметить рост алармистских настроений в Ереване по поводу позиции
РФ. Намерение Москвы ускорить процесс разрешения конфликта многими (включая и
экспертов, связанных с официальной властью) отождествляется с предательством
стратегического союзника. Третья позиция может быть охарактеризована, как
прагматически-скептическая. Ее суть в том, что переговоры - это «выпускание
пара», которое имеет внутриполитическое и дипломатическое значение. С одной
стороны, переговоры нужны для доказательства «конструктивной позиции» ведущим
мировым игрокам, а с другой избирателям нужно регулярно давать понять, что
центральный вопрос армянской/азербайджанской повестки дня по-прежнему является
приоритетом властей.
Признавая
определенную правоту за всеми позициями (хотя на наш взгляд, профессиональный
оптимизм выглядит, по крайней мере, наивным и не таким уж безвредным, так как
провоцирует завышенные ожидания в Армении и в Азербайджане), следует в
очередной раз констатировать. Большая часть мнений высказываются не в связи с
появлением нового документа и опираются не на его пункты, а посвящаются
конфликту» вообще. Снова эксперты не хотят иметь дело с «материальной частью»,
предпочитая обсуждать вещи космического масштаба. Между тем, все рассуждения
«вообще» о перспективах мира в Карабахе должны опираться на конкретные
миротворческие проекты, которые появились, появляются, и будут появляться. В
этой связи уже не досужим любопытством является обращение к конкретным пунктам
(всего их было пять) «Карабахской декларации», подписанной во второй день
последнего осеннего месяца уходящего года.
Во-первых,
преамбула карабахских «пяти пунктов» отмечает возросшую роль России в процессе
урегулирования: «Президенты Азербайджанской Республики, Республики Армения и
Российской Федерации, встретившись 2 ноября 2008 года в Москве по приглашению
Президента Российской Федерации, предметно и содержательно обсудив в атмосфере
конструктивности состояние и перспективы урегулирования нагорно-карабахского
конфликта…»
Естественно,
сегодня Москва вовсе не пытается выйти из Минской группы ОБСЕ и даже не
стремится к тому, чтобы поставить под сомнение и сам формат, и его
легитимность. В той же преамбуле идет речь о необходимости продолжения диалога
между Баку и Ереваном при посредничестве трех сопредседателей Минской группы,
включая США и Францию. Но стоит отметить, что новый документ подписан после
«пятидневной войны» в условиях формирования нового геополитического ландшафта
Кавказа, где роль РФ объективно возрастает. И сегодня Россия пытается, играя в
рамках Минской группы, одновременно с этим еще и вести сольные партии.
Инициатива встречи двух президентом, интенсивные консультации вела Москва. За
много лет именно она попыталась не следовать в фарватере других инициатив, а
предлагать свои собственные подходы. Конечно, наивно полагать, что «Карабахская
декларация» от 2 ноября что-то решит. Но Россия пытается выйти на лидирующие
роли в этом процессе.
Следующая
важная формулировка преамбулы - это словосочетание «политические средства». Под
этим подписался и Ильхам Алиев, который еще в нынешнем
году не раз апеллировал к праву силы и возросшей мощи азербайджанской армии.
Естественно, такая подпись сама по себе мало что означает (лидеры государств
иногда могут передумать). Но здесь важно, среди прочего, втягивание президентов
в определенный дипломатический дискурс (особенно
после трагического разрушения статус-кво в Грузии).
В
первом пункте Декларации идет речь об «оздоровлении ситуации на Южном Кавказе»,
а также об «обеспечении установления в регионе обстановки стабильности и
безопасности путем политического урегулирования нагорно-карабахского
конфликта». Снова отказ от военных методов! Далее раскрываются те основы, на
которых такое «оздоровление» возможно. Вот здесь уже многовато пропаганды, так
как речь идет о разрешении, базирующемся на «основе принципов и норм
международного права и принятых в этих рамках решений и документов, что создаст
благоприятные условия для экономического развития и всестороннего
сотрудничества в регионе». Для дипломатов формулировка вполне приемлемая. Но
если бы кто-то точно мог сказать, какое международное право в реальности
сегодня существует. Что признается в качестве легитимной нормы всеми ключевыми акторами глобальной политики? Сегодня международное право,
скорее напоминает сборник цитат из «классиков», с помощью которых можно было
доказать все, что угодно. И кому угодно…
Второй
пункт определяет «важное значение» (стилистически
неряшливо, но так записано в тексте - С.М.) посредничества Минской группы.
Данный пункт важен не как признание ее силы и влияния. Это- констатация того,
что ломка статус-кво не нужна и вряд ли целесообразно. Да, сегодня группу можно
расширить или подвергнуть ротации, но за Ереван и за Баку никто лучше не
договорится. Следовательно, не надо «размораживать конфликт» просто ради самой
«разморозки». В Грузии все это проходили в течение
четырех последних лет. Результат известен. «Мадридские предложения» в том же
пункте определяются, как некий фундамент для посредничества и дальнейшего
урегулирования.
Напомним,
что 29 ноября 2007 года сопредседатели Минской группы в письменной форме
представили двум министрам кавказских государств основные принципы разрешения
конфликта. Между тем, как это часто бывает с документами такого рода, они
становятся объектами разных (порой взаимоисключающих интерпретаций). Проблема
состоит в том, что полный текст документа пока не был представлен «читающей
общественности» двух кавказских республик. Многие вопросы (прежде всего,
участие самого Карабаха в определении своей будущности) не проработаны до
конца. По словам одного из сопредседателей французского дипломата Бернара Фасье (произнесены в конце сентября 2008 года, то есть уже
после «пятидневной войны»), концепция урегулирования, предложенная в Мадриде,
требует доработки. Он также использовал такое терминологически неопределенное
понятие, как «промежуточное урегулирование» (вопрос, в промежутке между чем и чем оно будет располагаться?).
Как
бы то ни было, третий пункт «Карабахской декларации» предполагает не просто
«конструктивный диалог», но принятие юридически обязывающих международных
гарантий для достижения мирного урегулирования. Также остается открытым вопрос,
кто обладает необходимыми ресурсами (и как видит их использование) для того,
чтобы гарантии реально выполнялись.
Четвертый
пункт (равно, как и пятый) грешат также излишней приверженностью к лозунгам. В
четвертом идет речь о том, чтобы «президенты Азербайджана и Армении
договорились продолжить работу, в том числе в ходе дальнейших контактов на
высшем уровне, над согласованием политического урегулирования нагорно-карабахского
конфликта и поручили своим министрам иностранных дел активизировать дальнейшие
шаги в переговорном процессе во взаимодействии с Сопредседателями Минской
группы ОБСЕ». Пятый пункт предполагает поощрение «условий для реализации мер по
укреплению доверия в контексте усилий по урегулированию».
Таким
образом, переоценивать подписание Декларации в Москве 2 ноября 2008 года не
стоит. Многие вопросы (если не большинство) не были закрыты. Напротив снова был
продемонстрирован пропагандистский стиль миротворческой работы. Однако
подписание документа в столице РФ имеет действительно принципиальное значение.
Оно внедряет верховенство политического урегулирования, заставляет стороны
отказаться от военных способов достижения целей, четко фиксирует опасность
нарушения статус-кво, «разморозки» конфликта и
изменения форматов миротворчества ради самого изменения. И все это при решающей
роли Москвы. Четыре года применительно к Грузии Москва безуспешно пыталась
навязать Тбилиси юридически обязывающий документ,
который бы не позволил использовать силу для решения территориальных проблем.
Все попытки оказались безуспешными, потому, что не были поддержаны нашими
партнерами на Западе. В этой ситуации грузинское руководство могло себе
позволить такую роскошь, как игнорирование инициатив Москвы. Сегодня инициатива
Кремля по закреплению принципа абсолютного приоритета политических методов
поддерживается. И не только в Баку и в Ереване. Важно также и то, что РФ не
противопоставляет себя ни США, ни Франции (как коллегам- посредникам), так и
Западу в целом, формируя, таким образом, фундамент для диалога со странами, с
которыми по Грузии (и ее двум бывшим автономиям) понимание пока невозможно.
Как
некий промежуточный этап, возможно, это и неплохо. И снова необходимо вспомнить
об итогах «пятидневной войны». Дискутируя о том, что выиграла и что проиграла
Россия, а также ее соседи по СНГ, важно помнить, что решительность Москвы (даже
не всегда пропорциональная) остудила многие горячие головы, прежде всего, в
Баку, но также и в Ереване. Теперь для конфликтующих сторон необходимость
уступок стала более очевидной.
Сергей
Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных
отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических
наук
www.politcom.ru | 
