Кардинальные
изменения на Южном Кавказе после «пятидневной войны» были использованы Турцией
для того, чтобы произвести переориентацию своей внешней политики.
Уже
в разгар конфликта было ясно, что Анкара намерена играть более серьезную
роль на Кавказе, нежели раньше. В период вооруженного грузино-осетинского
(грузино-российского) противостояния Турция лавировала между вовлеченными в
конфликт державами в вопросе о проходе военных судов США и НАТО через
Черноморские проливы (1). Сразу после этого Анкара выступила с инициативой
разработки «платформы безопасности и стабильности на Кавказе», приглашая к
участию Россию, Грузию, Армению и Азербайджан. Наиболее спорные потенциальные
участники проекта – Москва и Ереван - неожиданно высказались в поддержку
«платформы» (2).
Турецкая
болезнь империализма
Для
Турции южнокавказское направление имеет серьезное
значение не только в геополитическом плане, но и в плане будущего политических
элит этой страны, раздираемых в настоящее время идеологическим конфликтом.
Противостояние между правящей партией исламистов и охраняющим секулярный политический курс генералитетом привело к
дезориентации страны в целом: неясно – пойдёт ли Турция путём европеизации с
националистическим оттенком или произойдёт крен в сторону радикальной
исламизации.
Фактически
Турция, будучи в силу традиции своей государственности глубоко империалистичной, но вынужденной долгое время оставаться в
пределах своих границ, оказалась перед лицом кризиса идентичности. Империя,
которая не разрастается, подвергается энтропии, что и происходит с турецким
государством.
После
окончания «холодной войны» и двух войн в Заливе ситуация на Ближнем Востоке
кардинально изменилась. В регионе закрепились американские войска, и Вашингтон
больше не нуждается в сильной Турции как проводнике американской политики.
Соответственно, уменьшаются и возможности маневра на Ближнем Востоке для
Анкары, и Вашингтон пытается вытеснить уже как ненужного конкурента.
Выбор
кавказского направления может быть использован турецкой элитой как
консолидирующий фактор: на данный момент именно Закавказье является тем
регионом, где Анкара может вести самостоятельную национальную политику,
свободную от давления Запада, с одной стороны, и политического ислама – с
другой. Здесь у Анкары есть контролируемый союзник – Азербайджан, а также
Грузия, которая в силу кризиса грузинской государственности пошла на максимальное
сближение с Турцией. Анкаре осталось правильно определить момент, когда
можно будет втянуть в орбиту турецкой политики «проблемную» Армению и своего
старого конкурента на Кавказе – Россию.
Турецкий
прорыв?
Можно
ли говорить, что Анкара воспользовалась региональным хаосом и смогла, быстро
сориентировавшись, проникнуть на Южный Кавказ? Правильнее сказать, что Турция
использовала осложнение ситуации для того, чтобы начать осуществление давнего
плана проникновения в регион, который долго был для турецкой властной элиты
«крепким орешком». Это хорошо заметно на примере Армении – самого проблемного
соседа Турции.
Армяно-турецкие
отношения показывают, что резкий выход Турции на кавказскую арену был заранее
рассчитан до мелочей. В сентябре 2008 года произошло беспрецедентное событие –
в Ереван по приглашению Сержа Саркисяна приехал на футбольный матч президент
Турции Абдулла Гюль. С учетом отсутствия между двумя
странами дипломатических отношений и разделяющего их исторического конфликта, -
шаг весьма неординарный. Сразу заговорили о том, что «лед тронулся» и
наконец-то, Армения и Турция смогут решить свои проблемы и стать «нормальными»
соседями.
С
Арменией переговоры о шагах по нормализации отношений велись закулисно в
Швейцарии, по крайней мере, за несколько месяцев до того, как Абдулла Гюль приехал в Ереван на футбол. Хотя на поверхности всё
выглядело так, что Ереван и Анкара брошены в объятия друг другу
"пятидневной войной", в действительности грузино-осетинский конфликт
стал лишь катализатором событий, которые так или иначе должны были
произойти.
Армяно-турецкие
отношения стали меняться с невероятной быстротой. Происходящее в отношениях
между двумя странами, с одной стороны, является совершенно неожиданным и
прорывным. С другой стороны, маловероятно, что Ереван и Анкара неожиданно пошли
навстречу друг другу исключительно из возникшей вдруг жажды добрососедства. Вероятнее
всего, сценарий сверхдинамичного сближения Еревана с
Анкарой был разработан при посредничестве западных держав еще при президенте
Роберте Кочаряне. Ждали лишь удобного момента для начала реализации этого
сценария. Иначе трудно объяснить, например, молниеносное подписание соглашения
о поставках армянской электроэнергии в Турцию, снятие вето Армении на
полноценное членство Анкары в ЕБРР (Европейском банке реконструкции и
развития), сообщения о полном разблокировании армянского воздушного
пространства со стороны Турции и др.
Вспомним,
что Серж Саркисян сделал свое официальное предложение по улучшению
армяно-турецких отношений в июне 2008 года. К тому времени он
только-только вступил на пост президента, и положение
его было довольно шатким (внутриполитическая ситуация в стране была накалена до
предела). Предложение пойти на диалог с Турцией в тот момент было крайне
рискованным, во всяком случае, прочности в армянском обществе новому президенту
не добавляло. Инициатива С.Саркисяна на турецком направлении была выдвинута
даже без предварительной подготовки благоприятного общественного мнения.
Это еще один довод в пользу того, что стремительное сближение между Турцией и
Арменией было подготовлено заранее, а события вокруг Грузии послужили лишь
сигналом к началу игры.
Может
ли Турция быть союзником?
По
всей видимости, Ереван был вынужден начать действовать на турецком направлении
под серьезным давлением Запада. Для Вашингтона и Брюсселя разблокирование
армяно-турецкой границы означает резкое изменение баланса сил в регионе, так
как в этом случае Армения будет отвязана в плане транспортных коммуникаций от
России, и, соответственно, влияние Москвы на Ереван резко уменьшится.
Однако
параллельно начавшееся укрепление позиций России на Кавказе привело к
деформации американского плана уменьшения влияния Москвы на Ереван. Здесь
Анкара прибегла к собственным внешнеполитическим методам ослабления влияния на
неё извне. Пойдя на сближение с Россией, Турция смогла в целом нейтрализовать
воздействие западных держав. При этом сама Россия «удерживается» турецкой стороной,
так как через Азербайджан и частично Грузию Анкара имеет серьезные рычаги
давления на Южном Кавказе. В настоящий момент Анкаре удается маневрировать
между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном, всюду зондируя возможности расширения
турецкого присутствия в регионе.
Следует
учитывать, что для Турции сближение с Россией является тактическим ходом.
Предполагать, что события вокруг Грузии могут стать залогом создания
геополитического союза или даже оси Москва - Анкара, было бы наивно: турецкая
политическая элита здраво понимает, что Россия – её основной конкурент на
Кавказе и в Черноморском регионе.
В
самой Армении, похоже, также не особо рады сомнительным планам резкого
улучшения отношений с Турцией. Несмотря на то, что весь сентябрь армянская
политическая элита посвятила одам улучшению армяно-турецких отношений, уже в
середине октября премьер-министр Армении Тигран Саркисян дал понять в довольно
резкой форме, что Анкара не изменила сути своей политики (3).
Сейчас
развитие событий существенно замедлилось, и в ближайшее время на южнокавказском направлении глубоких изменений, по-видимому,
не будет. Есть несколько «узлов», без развязывания которых любые резкие
изменения в регионе возымеют исключительно негативный характер для всех. Один
из важнейших «узлов» - Карабах. Турция, у которой нет рычагов воздействия на
этот конфликт, активно пытается встроиться в
переговорный процесс. Москва со своей стороны пытается взять ситуацию в свои
руки. Скорее всего, в ближайшее время ни одна из сторон полностью взять под
контроль карабахскую проблему не сможет.
И
ещё одно важное обстоятельство. Некоторые серьезные региональные силы пока даже
не начали действовать в новой ситуации. Иран, например, занял сейчас позицию
максимально допустимого промедления и лишь порой напоминает, что с ним следует
считаться. Можно не сомневаться, что со временем Тегеран попытается максимально
воспрепятствовать формированию на Южном Кавказе новых союзов, угрожающих его
безопасности (а ей угрожают сейчас любые резкие изменения). В частности, для
иранской стороны было бы нежелательным усиление позиций Турции, в особенности –
слишком быстрое сближение ее с Арменией и Россией. Поэтому Тегеран попытается
всячески затормозить такие политические изменения на Южном Кавказе, которые
ведут к смещению основных геополитических векторов. Рычаги воздействия на
ситуацию у иранцев есть.
Самвел МАРТИРОСЯН (Армения),
Фонд Стратегической Культуры
________________________________
1.
Турция не пустила корабли США в Грузию, ИА Росбалт, 16 августа 2008,
http://www.rosbalt.ru/2008/08/16/514262.html
2.
Сергей Лавров: Россия приветствует турецкую инициативу по созданию Кавказской
платформы, PanARMENIAN.Net, 03.10.2008, http://www.panarmenian.net/news/rus/?nid=27246
3.
Премьер-министр Армении Тигран Саркисян подверг критике высказывания президента
Турции и главы МИД Азербайдажана, касающиеся
урегулирования в Нагорном Карабахе. "Мы считаем опасным выражение
"оккупированные территории", которое сделал президент Турции на
сессии Генеральной ассамблеи ООН, а выступление
министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова
о том, что нагорно-карабахский конфликт должен быть урегулирован в рамках
логики резолюции ООН, полностью искажает переговорный процесс", - сказал
журналистам Саркисян. "Выступления в ООН президента Турции и главы МИД
Азербайджана были похожи на "холодный душ", поскольку не были
созвучны духу предыдущих встреч и достигнутых ранее соглашений", - отметил
Саркисян (INTERFAX.RU, 16. 10. 2008).
| 
