Военная
операция Грузии в Южной Осетии остается центральным событием политического
сезона в РФ. Во-первых, обострение ситуации поставило вопрос о мировом
политическом устройстве и о роли в нем России и США. Во-вторых, конфликт в
Южной Осетии вновь актуализировал вопрос о работоспособности международных
правовых институтов (ОБСЕ, ООН, СНГ, миротворческие миссии и т.д.). В-третьих,
действия грузинской стороны стали проверкой на прочность «властного тандема»
Дмитрий Медведев-Владимир Путин, доказавшего способность действовать
скоординировано даже в кризисных условиях. В-четвертых, «хрупкость» грузинской
инфраструктуры вызвала дискуссии о целесообразности строительства нефтегазовых
трубопроводов в обход России. В-пятых, в процесс мирного урегулирования
конфликта были вовлечены ведущие мировые державы, а боевые действия стали
катализатором мощных информационных «войн».
Судя
по всему, начиная войну, официальный Тбилиси делал ставку на то, что Россия
«держит в уме» фактор американской поддержки Грузии и не станет спешить с
принятием решения о вводе войск в Южную Осетию. Это бы позволило грузинской
армии реализовать запланированный блицкриг и не «ввязываться» в долгосрочную
военную кампанию. Кроме того, в момент начала военной операции в Южной Осетии
российский «дуумвират» был разделен: Дмитрий Медведев находился в отпуске на
Волге, а Владимир Путин возглавлял российскую делегацию на Олимпиаде в Пекине.
Предполагалось, что совокупность этих факторов не позволит Москве оперативно среагировать
на штурм югоосетинской столицы.
Важно
отметить, что спустя короткое время после вывода грузинских войск из Южной
Осетии в стане грузинского руководства наблюдалась некоторая растерянность, что
было обусловлено отсутствием реальной поддержки со стороны стран Запада (в том
числе и со стороны США). Так, госминистр Грузии по реинтеграции Тимур Якобашвили
возложил вину за произошедшее на НАТО, которое в апреле этого года отказало
Тбилиси в его просьбе о присоединении к Североатлантическому альянсу.
Грузия
объективно не заинтересована в том, чтобы «ввязываться» в длительный военный
конфликт, поэтому не исключено, что штурм Южной Осетии был прямо или косвенно
согласован с Западом. Правда, не исключен и вариант, при котором
несогласованные действия политического и военного руководства Грузии привели к
противоречиям, вызвавшим начало широкомасштабных боевых действий.
Есть
основания предполагать, что Вашингтон санкционировал начало военных действий в
Южной Осетии с тем, чтобы «подтолкнуть» страну к вступлению в НАТО, даже ценой
военного поражения режима Саакашвили. Для США по
большому счету не является принципиальным кадровый состав руководства Грузии. Однако
стратегической целью остается увеличение американского присутствия по периметру
иранской границы, а также у рубежей России. В частности, на минувшей неделе в
прессе появилась информация о размещении в Персидском заливе ударной
группировки ВМС США, подкрепленной экспедиционным корпусом, авианосной группой
британского флота и французской атомной субмариной.
Не
исключено, что подобные маневры в Персидском заливе действительно имели место,
однако это все же не свидетельствует о готовящейся со стороны Вашингтона
военной операции против Тегерана. В настоящее время в США в связи с
президентскими выборами наблюдается высокий уровень политической
неопределенности. Это существенно сковывает внешнеполитические инициативы
действующего американского руководства, тем более такие серьезные, как
гипотетическая «иранская кампания». Поэтому, судя по всему, военные учения США
и их союзников в Заливе - лишь намерение «припугнуть» Иран.
Предположительно,
трактовка информации о появлении в Персидском заливе ударной группировки, как
ни парадоксально, в интересах, прежде всего, самого Ирана. В настоящее время
ситуация в исламской республике для «режима аятолл» складывается не лучшим
образом - высокий уровень инфляции, социальная напряженность в совокупности с
введенными Западом санкциями вынуждают Тегеран канализировать общественное
недовольство в сторону внешней агрессии. А с учетом событий в Южной Осетии и
широко обсуждаемой в них роли США Иран решил воспользоваться «благоприятной»
для него информационной ситуацией и вновь актуализировать вопрос «американской
военной угрозы».
Непосредственно
боевые действия в Грузии после прекращения огня с обеих сторон перешли в русло
информационного противостояния. Россия выражает резкое недовольство
необъективным освещением событий в Южной Осетии в западной прессе и СМИ.
Подводя предварительные итоги указанных событий, следует отметить, что Москва,
победив «в бою», в целом проиграла информационную кампанию. На стороне РФ в
информационной кампании выступила только Куба, в то время как даже Китай
(ключевой партнер РФ по Совбезу ООН) долгое время хранил молчание.
Реакцию
каждого государства для определения закономерностей его поведения следует
анализировать индивидуально. Вместе с тем в целом можно утверждать, что
большинство из условно пророссийских стран предпочли
воздержаться от оценок в силу особой политической уязвимости, вызванной
наличием аналогичных территориальных проблем.
В
качестве основных причин «информационного провала» Москвы можно выделить следующие. Во-первых, российскому руководству не удалось
заручиться медийной поддержкой ведущих мировых
изданий, вследствие чего информация о деятельности российских войск на
территории Грузии преподносилась в нежелательном для Москвы ключе.
Во-вторых,
основными международными спикерами от России долгое время оставались Виталий
Чуркин и Сергей Лавров, в то время как высшее руководство страны лишь изредка
(но достаточно жестко) комментировало происходящее на Кавказе. С учетом
перечисленных факторов нынешнюю стратегию РФ нельзя назвать оптимальной.
«Козырем»
Михаила Саакашвили, которым впоследствии
воспользовались его зарубежные партнеры, стало присутствие российских войск на
территории непосредственно Грузии. Это позволило Тбилиси и его союзникам на
Западе обвинить Москву в «оккупации» и «вмешательстве в дела суверенного
государства». Возможно, Москва недостаточно активно доносила до мирового сообщества
оправданность своих действий (а именно - уничтожение грузинской военной
инфраструктуры, используемой для атак на Южную Осетию, а также охрану
оставленной грузинскими войсками боевой техники с целью не допустить
несанкционированного ее использования).
Между
тем в среднесрочной перспективе следует ожидать некоторых корректировок
раскладов сил на информационном поле в пользу РФ. Это вызвано появлением
принципиально новых фактов о действиях российских войск в Грузии.
Президент
Грузии Михаил Саакашвили на фоне событий в Южной
Осетии объявил о выходе своего государства из состава СНГ и призвал лидеров
других стран-участниц Содружества последовать его примеру. Между тем членство
Грузии в СНГ на момент начала военных действий в Южной Осетии было скорее «юридическим»,
нежели фактическим. Еще в мае 2008 года Тбилиси объявило выходе из Объединенной
системы ПВО СНГ. Тогда же МИД Грузии уведомил российскую сторону о выходе из
двустороннего российско-грузинского соглашения о сотрудничестве в сфере ПВО от
19 апреля 1995 года.
Цели
выхода Грузии из СНГ - во-первых, форсирование процесса замены миротворческого
формата в зонах конфликтов, а во-вторых - стимулирование евроатлантической
интеграции республики. Официальный Тбилиси не скрывает, что членство Грузии в
Содружестве является одним из ключевых препятствий на пути сближения со
странами Запада. Грузинские элиты в целом солидарны со своим президентом,
однако долгое время процесс выхода из СНГ тормозился опасениями разрыва связей
с грузинской диаспорой, проживающей как в РФ, так и в других странах СНГ.
Последствия
войны в Южной Осетии негативно отразятся на экономике Грузии
Во-первых,
серьезно пострадал имидж Грузии как «демократической страны», вследствие чего
многие страны поспешили дезавуировать ранее заключенные с республикой
соглашения в сфере военно-технического сотрудничества (Израиль, Украина).
Во-вторых, в Грузии сохраняется риск нового военного обострения, что лишает
республику инвестиционной привлекательности. Прежде всего, это касается
нефтегазовых маршрутов, поставляющих энергоресурсы с Каспия в Европу.
В
частности, Азербайджан, партнер Грузии по ГУАМ, временно приостановил экспорт
нефти через два порта в Грузии в связи с боевыми действиями в Южной Осетии. По
словам представителей ГНАКР (государственной нефтегазовой компании
Азербайджана), прямые убытки Азербайджана вследствие войны в Южной Осетии
связаны с задержкой транспортировки почти 600 тысяч баррелей нефти и транзитных
грузов из Туркмении и Казахстана и достигают миллионов ежесуточно.
Большинство
республик СНГ сдержанно отреагировали на кавказский конфликт. Прямо действия
грузинского руководства одобрили лишь Украина и Азербайджан. Официальный Баку
заявил, что пример Грузии показывает возможность решать территориальный вопрос
не только дипломатическим, но и силовым путем.
Между
тем, «нагорно-карабахский сюжет» принципиально отличается от югоосетинского.
Во-первых, НКР не может рассчитывать на прямую поддержку со стороны более
мощного в военном плане соседа, каковым является РФ для Южной Осетии.
Во-вторых, Нагорный Карабах населен преимущественно армянами, в то время как
национальный состав Южной Осетии диверсифицирован: по принципу «чересполосицы»
там до войны соседствовали осетинские и грузинские населенные пункты.
В-третьих,
Азербайджан, реализуя силовую операцию в НКР, автоматически нанесет серьезный
ущерб энергомаршрутам, по которым углеводороды
попадают в Европу через Турцию.
Центр
политической конъюнктуры России | 
